Точка опоры

– Лучше бы вместе... Спокойнее.

– Согласен - спокойствием надо бы дорожить. Но это уже зависит от вас.

– Я не теряю надежды. Думаю, что вы...

– Напрасно. Третьим я не буду. Да и для вас в пресловутой тройке было бы небезопасно.

– Почему?
– вскинул брови Плеханов.

– По причинам геометрии, - ухмыльнулся Мартов.
– Треугольник всегда опирается на два угла. Он, - кивнул головой в сторону Лондона, где еще оставался Ленин, - это учел. Я-то разгадал его, а вы...

– Договаривайте, пожалуйста.

– Не хотелось без него...
– замялся Мартов, но тут же, как бы решаясь на что-то сверхотчаянное, махнул рукой.

– Ладно. Ради нашей дружбы...

Плеханов поморщился. Не отойти ли вовремя? Пожалуй, не стоит. Пусть выговорится до конца.

– Я слушаю.

– Однажды в минуту откровенности...
– Мартов потянулся рукой к пуговице насторожившегося собеседника, но Плеханов отступил на шаг.
– Так вот... Только пока между нами... В минуту откровенности он сказал: "Знаешь, Юлий, если в редакционной тройке мы с тобой будем единодушны, то Плеханову придется..." Одним словом, вспомните третий угол треугольника.

– Да?!
– Георгий Валентинович побагровел, косматые брови его нависли на суровые глаза.
– Да как вы можете такое?!. Политический деятель, а опускаетесь до обывателя!

Стукнув тростью, круто повернулся и быстро пошел в противоположную сторону.

"Неужели это правда?
– спрашивал себя.
– Неужели Ленин мог?.. Ведь он еще пешком под стол ходил, когда я уже... когда ко мне прислушивались революционеры. Нет, это немыслимо... А если в самом деле?.."

Сделал круг по палубе. Мартов стоял у борта и курил.

Задерживаясь возле него, Плеханов ткнул в его сторону набалдашником трости:

– У вас концы с концами не сходятся. На съезде вы отрицали предварительный разговор с Лениным о редакционной тройке, а теперь...

– Так мы же разговаривали в частном порядке...

– Эх, Юлий Осипович! А мне-то думалось, что мы еще могли бы вместе... Эх!

Плеханов снова стукнул тростью и быстрее прежнего пошел по палубе.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

1

В Женеве предстояла большая работа: во всей России партийные комитеты ждали решений съезда, которые надеялись найти в очередном номере "Искры".

А кто будет готовить его?

Ленин пришел к Плеханову. Розалия Марковна подала кофе в кабинет мужа. Острый, пряный аромат заполнил комнату. Владимир Ильич, чтобы не обжечься, отпил с ложечки и сделал легкий поклон в сторону хозяйки:

– Кофе у вас всегда отменный! Спасибо!

Она удалилась с мягкой улыбкой, довольная похвалой.

Георгий Валентинович тоже отхлебнул с ложечки, сладко почмокал.

– Работы у нас непочатый край.
– Вскинул на собеседника настороженные глаза.
– А не кооптировать ли нам Мартова?

– Да?!
– удивился Ленин, про себя отметив: "Очередное влияние Георгия Валентиновича!" Вслух сказал с легким вздохом: - Мартова жаль было терять. И больно видеть в числе противников.

– Вы считаете его для нас потерянным? Я бы так не сказал.
– Плеханов отпил глоток кофе.
– Знаете, бывают иногда такие скандальные жены, что им необходимо уступить во избежание истерики и громкого скандала перед публикой.

– Вот как! На съезде вы заверяли, что не будете разводиться со мной, - усмехнулся Ленин и слегка прищурился, - а теперь у вас другая "жена".

– Не у меня...
– ответил усмешкой Плеханов.
– И мне не хотелось бы, чтобы вы окончательно разводились с Мартовым.

– А у меня от табака такой "жены" горло перехватывает!
– Владимир Ильич отодвинул пустую чашку.
– Но шутки в сторону.
– Прищурился больше прежнего.
– Уступить, говорите? Только не в принципиальных вопросах.

– Да какой там принцип! Одна амбиция! Ставка на лидерство!

– Нет, нет, дело не в одной амбиции. Гораздо хуже. Вы недооцениваете Мартова как противника. Его первый параграф устава - это принципиальная линия, чуждая марксизму.

– Горячо и громко!
– Плеханов тоже отодвинул чашку.
– А может, все же попытаться? Для дела. Нам вместе...

– Если уступить, то только в каких-то частностях и так, чтобы сохранить за собой силу не допустить еще большего "скандала".

– Этим я и озабочен.

– Но если вам не удастся добиться мира, приемлемого для большинства, которое вы последовательно отстаивали на съезде, я сохраню за собой свободу действий. До конца разоблачу "скандальную жену", которую даже вам не удавалось успокоить и утихомирить.

– Мы обязаны использовать все средства.
– Плеханов сказал это твердо и официально, как председатель Совета партии.
– Попробуем в добрый час Указал на письменный стол: - Прошу.

И Владимир Ильич обмакнул перо в чернила.

– "Уважаемый товарищ!
– слово за словом произносил вслух.
– Редакция ЦО считает долгом официально выразить свое сожаление по поводу Вашего отстранения от участия в "Искре" и в "Заре" (No 5 "Зари" в настоящее время готовится к печати)... Какое-либо личное раздражение не должно, конечно, служить препятствием к работе в Центральном Органе партии.

Если же Ваше отстранение вызвано тем или иным расхождением во взглядах между Вами и нами, то мы считали бы чрезвычайно полезным в интересах партии обстоятельное изложение таких разногласий".

Перо, хотя и было не своим и непривычным, лишь изредка отрывалось от бумаги, удлиненные буквы как бы летели, плотным строем устремленные вперед:

"Наконец, в интересах дела, мы еще раз ставим Вам на вид, что мы в настоящее время готовы кооптировать Вас в члены редакции ЦО для того, чтобы дать Вам полную возможность официально заявлять и отстаивать все свои взгляды в высшем партийном учреждении".

Поставив точку, Владимир Ильич встал, хотел передать лист и перо Плеханову, но тот медленным движением руки остановил его.

– Вам работать в "Искре", и первая подпись должна быть вашей.

Такие же письма, за исключением последнего абзаца, они послали всем старым соредакторам и бывшему сотруднику Троцкому. Трое ответили кратко: при новой редакции они не будут писать для "Искры". А Мартов прислал письмо, полное заносчивого высокомерия: "Я не считаю нужным в письме к Вам объяснять мотивы моего отказа работать в "Искре" при нынешних обстоятельствах". К тому времени он, созвав фракционное совещание семнадцати меньшевиков, тайно от ЦК и Совета партии уже сколотил бюро меньшинства; кроме себя включил в него верных оруженосцев - Аксельрода, Потресова, Троцкого и Дана.