Точка преломления

— Имя? — спросил солдат за столом. Он нервно откинул свои темно-русые волосы, будто привык к тому, чтобы они были длиннее, чем того требовала военная стрижка. Этот жест напомнил мне о Билли и вызвал новую волну беспокойства за друга. Солдат стал казаться моложе.

Шон помедлил.

— Рэндольф. Джеймс, — солгал он. Я бросила на него беглый взгляд и тут же отвела глаза. Рэндольф был еще одним охранником в исправительном центре. О нем я вспоминала не с самыми добрыми чувствами.

— Где ваши именные значки? — с подозрением спросил Спруэлл. — Если ваш командир узнает, вы подвергнетесь дисциплинарному взысканию.

Мои руки сжались в кулаки.

— Не сегодня, — солгал Такер. — Служба очистки их потеряла.

Спруэлл фыркнул.

— Женщины.

— Ладно, — сказал Такер. — Ты знаешь меня, этого достаточно. Позволь мне забрать девчонку, и мы уедем.

Солдат все еще искал в системе имя Шона.

— Да, хорошо. Сложности, новичок? — проворчал Спруэлл и фыркнул. — Харпер не способен сосчитать до десяти, даже если снимет ботинки.

Лицо солдата — Харпера — покраснело. Он кратко взглянул на меня и тут же отвел глаза.

— Новобранцы все такие, — непринужденно сказал Такер, будто Харпер не сидел перед ним.

— У нас есть двое в Ноксвилле — ни один не умеет читать.

Спруэлл усмехнулся.

— Все пришло к тому, что начали выкапывать последних неудачников. Жалкое зрелище, но, как я понимаю, нам нужны люди. Уверен, ты слышал разговоры о разорении крысиных гнезд. Теперь, когда у нас есть теплочувствительные ракеты, это легче легкого. Пятьдесят теплых тел в радиусе пятидесяти ярдов друг от друга — вот все, что надо, чтобы взорвать их логово. Эти штуки нужно только направить в правильную сторону — и бах!

У меня так пересохло горло, что я не могла сглотнуть.

— РДД, — произнес Такер. — Да, я слышал об этом.

— Жаль, что тебя не было здесь вчера. Нам намекнули, что в канализации прячется целая группа преступников. Прямо у нас под ногами. — Спруэлл топнул ногой. — Мы обрушили их крышу. Весь комплекс содрогнулся, когда произошел взрыв. — Он фыркнул и достал из-за стойки планшетку с зажимом. — Так, посмотрим. Вам напрокат, так? На следующей неделе вы же вернете девчонку?

Я так сильно сжала зубы, что они скрипнули.

— Конечно, — тонко сказал Такер. — Если на более долгое время вы не можете с ней расстаться.

Спруэлл рассмеялся и просмотрел список пациентов, пока Такер подписывал документ.

— Лэнсинг, посмотрим... Четвертый этаж. Палата четыреста восемь, — сказал он.

Я уже начала шагать к лифту.

— Мир вам, — сказала мне в спину Сестра.

— И вам, — улыбнувшись, ответила я через плечо.

* * *

— Не за что, — сказал Такер, как только мы втроем оказались одни в лифте.

— Не сглазь, — сказала я ему. Он рассмеялся. Шон рукавом украденной форменной куртки вытер со лба пот.

— Ну же, ну же, ну же, — говорил он по мере того, как на табло сменялись номера этажей.

Я подпрыгивала на пятках, мысленно пытаясь заставить лифт подниматься быстрее. Сколько времени мы уже провели в этом здании? Десять минут? Пятнадцать? Если мы не поспешим, Чейз ворвется сюда.

РДД. Ракеты дальнего действия. Однажды я уже слышала о них. Один из четырех, которых, как и меня, разыскивали в связи со снайпером, выступил против испытаний этих бомб. Спруэлл и Такер сказали, что теплочувствительные ракеты нужно только направить в сторону пятидесяти теплых тел. Кто сообщил МН, что сопротивление соберется в определенное время под городом?

Двери лифта открылись, и за на ними показался коридор со стенами кремового цвета, ведущий к посту медицинской сестры, за которым сидели Сестры спасения и одетый в медицинскую куртку врач средних лет; дежурных, судя по всему, совершенно не волновало наше присутствие. Быстро оглядевшись, я поняла, что Шон и Такер — единственные солдаты на этаже. Трак был прав насчет местной охраны, но не успела я почувствовать облегчение, как оно испарилось.

У стены в инвалидной коляске сидел мужчина в одном белье. Его ноги были ампутированы выше колен, бинты пропитались кровью. Вверх по его голым бледным бедрам расходились красные полосы заражения. Лицо и туловище горели от лихорадки. Мужчина смотрел на нас невидящим взглядом.

Я гадала, был ли это солдат, который попытался бежать или не подчинился приказу, или гражданский, который перешел дорогу не тому офицеру. Я не могла позволить себе думать об этом. У нас было время только для Ребекки. Напряжение в воздухе усилилось.

Подошвы нашей обуви скрипели по недавно натертому полу. "Не спеши, не привлекай внимание", — говорила я себе. Шон обогнал меня и первым оказался у четыреста восьмой палаты, но внутри никого не было.

Когда мы вернулись к посту дежурных, лифт звякнул и его двери снова открылись. Появился Спруэлл с выражением ужаса на лице. В руке у него был лист бумаги. Компьютерная распечатка. Моя фотография? Солдат снизу узнал мое лицо по списку разыскиваемых? Я невольно взглянула на пистолет на поясе Спруэлла, вспомнив про код-1.

— Моррис, мне нужно с тобой поговорить.

Такер напрягся и медленно отошел к своему старому другу.

Мои мысли метались. О чем им нужно поговорить? Быстро перебрав возможные варианты, я осталась с двумя: либо Спруэлл по собственной инициативе проверил имя Такера и узнал, что его с позором уволили, либо Такер нас подставил.

Я наклонила голову, стараясь незаметно подслушать. Монотонная музыка въедалась в мой позвоночник.

— Ты шутишь, — говорил Такер изумленным тоном. Он крикнул Шону: — Забери девчонку. Мне нужно кое о чем позаботиться.

Такер пошел куда-то вместе со Спруэллом. Он собирался сдать нас. Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, попытаться остановить его, но горло перехватило, будто сама Ребекка сжала мои голосовые связки. Мы не могли последовать за Такером. Мы должны были найти ее.

Когда Такер входил в лифт, я встретилась с ним взглядом. Беспокойства в его глазах было достаточно, чтобы окатить меня сомнением. Может быть, он не собирался сдать меня. Может быть, это он оказался в беде.

В любом случае наше время заканчивалось.

Шон бегом приблизился к сестринскому посту и резко произнес имя Ребекки. Сестра казалась напуганной.

— Да, сэр. Она либо в кабинете физиотерапии в конце коридора, — она указала направо, — либо в комнате отдыха, вон там, — указала она в противоположном направлении.

Шон бросился к кабинету физиотерапии, а я пошла в другую сторону.

"Медленнее", — приказала я себе.

Я миновала несколько палат. Все они, кроме четыреста восьмой и соседней четыреста девятой, были закрыты. В четыреста девятой на покрытом пленкой матрасе лежал изнуренный мужчина. Он слепо смотрел в потолок. Его рот был открыт, губы покрыты белым налетом. Он тихо плакал.