Точка преломления

Долгое мгновение мы смотрели друг на друга, пока я наконец не задала вопрос, звеневший в моем мозгу:

— Что ты здесь делаешь?

Его плечи поднялись в долгом натужном вздохе, но голос прозвучал слабо. Обреченно.

— То же, что и ты. Провожу немного столь нужного мне времени наедине с собой.

— Что ты здесь делаешь? — повторила я. И, когда он не ответил, повторила еще раз.

Он опустил взгляд, и его ноги распрямились.

— Не знаю.

Наклонившись вперед, он сложился в талии, подобно марионетке, у которой перерезали ниточки, и начал дрожать. Во мне мгновенно поднялись противоречивые желания. Уйти. Заставить его каким-то образом сказать правду. Присесть, понизить голос и сказать что-то успокаивающее. Так как все эти порывы обладали одинаковой силой, я не посмела отпустить раковину.

Он лжец.

Он был в туннелях вместе с нами.

Я медленно и осторожно, чтобы в случае необходимости иметь возможность быстро встать, пригнулась.

— Тогда скажи мне то, что знаешь.

Он поднял взгляд. Его глаза были красными, а лицо — покрыто пятнами, и в этот миг он показался таким юным, что я едва его узнала. Тыльной стороной ладони он вытер нос.

— Меня срезали, — произнес он со слабым смешком. — Во мне было все, чего они хотели, но они срезали меня.

— ФБР, — дошло до меня.

— Каждый тест. Каждый уровень. Я был безупречен. Но они видели только Дженнингса. Они хотели его. Он намеренно все срывал, но они все равно хотели заполучить его. Это казалось невероятным.

Чейз рассказывал мне, как восставал против системы, пытаясь вернуться домой, но это разожгло в командовании еще большее желание сломать его. Когда он наконец подчинился, это было ради моей защиты. Я не ожидала, что Такер заговорит об этом сейчас.

— Знаешь, я ведь рано записался. Еще до совершеннолетия, — продолжил он. — Как только смог. Я ждал этого дня. Ждал с девяти лет.

— Что произошло, когда тебе было девять? — услышала я свой вопрос.

— Война, — горько ответил Такер. Он медленно покрутил ступней и поморщился. — У моего отца была бакалейная лавка. Небольшой магазинчик, не из сетевых, а такой, что первым пошел ко дну, когда экономика рухнула. Мы потеряли все. — Он поднял взгляд. — Машину отца. Потом — другие вещи. Дом. Мать тоже осталась без работы. Нам приходилось получать талоны на питание и стоять в очередях за едой, которую мы раньше продавали.

Мои икры начали уставать, и я неохотно встала на колени, ощущая странную увлеченность историей Такера.

— Это был тяжелый удар, — сказал он; его челюсть дернулась. — Так говорила моя мама. "Это был тяжелый удар, Так. Поэтому он столько пьет. Поэтому вышибает из нас дух. Потому что это был тяжелый удар".

Я не хотела слушать это. Не хотела жалеть его. Кого угодно, но не его.

— А затем в город пришли солдаты. — Теперь он казался задумчивым. — И отец получил работу в Horizons, и после этого все стало хорошо. Начальник отца был знаком с вербовщиком, который позже пришел к нам домой, чтобы поговорить со мной о вступлении. Знаешь, это звучало разумно. Тот офицер — он обладал всем, что было у нас раньше. Машинами, домом, и никто ни на кого не кричал. Тогда-то я и решил, что свяжу свое будущее с этим.

— И когда ты увидел, что они творят? Что ты сам творил?

Его глаза встретились с моими с внезапной остротой, и он встал, будто неожиданно вспомнив, кто мы.

Я тоже поднялась и спросила еще раз:

— Почему ты здесь?

Он казался неуверенным.

— Потому что я солдат, — ответил он. — Если я не там, то я — ничто.

Резко открылась дверь, заставив нас обоих вздрогнуть. Держа руки на шее сзади, ко мне подошел Чейз. Когда он заметил своего бывшего партнера, его руки повисли.

Не говоря ни слова, Такер покинул помещение, но сомнение прочно засело глубоко у меня в груди.

— Все в порядке? — спросил Чейз.

Я кивнула, но он посмотрел на дверь, будто желая, чтобы мой ответ был другим.

К настоящему времени он уже должен был услышать про план. Я знала, что он станет спорить. Скажет, что мы не можем это сделать. Что без него я никуда не пойду. Он будет ожесточенно пытаться найти другой путь, но я скажу ему, что другого пути нет. У нас есть только одно окно. Это лишь вопрос времени, когда МН поймет, что я не погибла.

Я положила руку ему на грудь, внутренне готовясь к схватке, но, когда мы встретились взглядами, я дрогнула. Я вспомнила те минуты, которые провела в ловушке под столом, и как беспокойство о Чейзе заставило меня вернуться к жизни. Как паника и отчаяние караулили на самой границе моих воспоминаний. Может быть, Чейз думал о том же, потому что он отвел взгляд, как будто больше не мог на меня смотреть.

Он достал из кармана серебристый ключ.

— У чикагцев есть запасной ключ от одного из фургонов ФБР в госпитале. Перед отъездом Трак отдал его Джеку, на случай если им понадобятся колеса до его возвращения. — Чейз засунул ключ обратно в карман. — Похоже, у нас есть машина для бегства.

— Отлично, — отозвалась я.

Без дальнейших рассуждений мы вышли.

* * *

Парковка реформационного центра находилась всего в девяти кварталах от того места, где мы оставили выживших. Найти госпиталь оказалось достаточно легко: он был сразу позади казарм для новобранцев, где жили во время подготовки Чейз и Такер.

Я знала, где будет наш наблюдательный пункт, еще до того как увидела его. Знала, потому что о нем нам с Шоном в лазарете рассказали Трак, Джек и чикагский врач. Из этого заброшенного здания прямо напротив госпиталя и реабилитационного центра Мэгз застрелила своего собственного человека.

Мы вошли через кое-как заколоченную заднюю дверь и поднялись на седьмой этаж, откуда могли наблюдать за пятиэтажным корпусом, не опасаясь, что кто-то с противоположной стороны улицы нас заметит. Часы шли, а мы продолжали следить за зданием, будто в любом окне, выставив бедро и скрестив руки, могла появиться Ребекка, гадающая, что нас задерживает.

Острым осколком стекла Такер нацарапал на одной из стен план здания, отметив выходы и лестницы. Мы разделили свои жалкие съестные припасы. Спали по очереди. Каждые полчаса Чейз будил меня, чтобы проверить мои зрачки, — совсем как в то время, когда мы только присоединились к сопротивлению и у него было сотрясение, только теперь мы поменялись ролями. Перерывы не имели значения: через пару часов я все равно не могла больше заснуть. Никто не мог. Когда Шон стал слишком беспокоен, Такер согласился переместиться вместе с ним на первый этаж, чтобы следить за входом в центр. Мы с Чейзом остались одни.

* * *

— С тобой все будет в порядке. Такер не сможет причинить тебе вреда, когда вы попадете внутрь, — вокруг будет слишком много солдат. Он был прав: если он сорвет операцию, ему больше некуда идти.

Чейз уже надел форму. Он методично разбирал пистолет, который дал нам Джек, и чистил его остатками своей рваной футболки. Я отвернулась к окну, потому что не стоило упоминать, что он уже дважды почистил оружие или что мы уже множество раз повторили план действий на завтра. Я позволила Чейзу говорить, потому что ему это было нужно — как и мне. Его слова успокаивали мое колотящееся сердце.