Точка зеро (Мертвый ноль)

— Я его вижу, но он постоянно мечется взад и вперед, так что у меня нет времени взять его на мушку.

— Ты хладнокровен?

— Словно рука смерти, дружище. Пусть ублюдок двигается; как только он замрет — точка, мы его завалим.

Крус скользнул мимо дороги и присел на корточки у разделительного блока между ней и тротуаром.

— Он идет вдоль ограждения. Затем он нырнет в щель. Как только окажется на месте, я его сниму. У меня нет желания стрелять через ограду.

— Ты хладнокровен?

— Я хладнокровен как лед, парниша. Нас ждут великие дела.

Оба видели, как снайпер пробирается вперед, однако проблема заключалась в кованой ограде. Под таким углом промежутки между прутьями получались совсем маленькими, так что глупо рисковать, стреляя сквозь них. Пусть Крус пройдет вдоль ограждения, окажется на месте, и вот тогда его можно будет замочить.

— Он уже почти…

И тут сцену безумными лезвиями вспороли лучи яркого света. Они вырвались из-под крыши здания, три, четыре луча, захватив в перекрестие снайпера, ползущего вдоль ограждения. Из кустов и с земли появились люди, в какие-то доли секунды преодолевшие расстояние до снайпера. Они взяли его под прицелы ружей, кто-то крикнул, но на таком удалении разобрать слова невозможно.

— Проклятье! Это ловушка, твою мать! Ее подстроил Свэггер! Проклятье! — в ярости воскликнул Тони. — Твою мать, твою мать, твою мать, твою…

— Оставайся с биноклем. Быть может, я смогу выстрелить, когда Круса поведут к машине. Сохраняй хладнокровие, черт побери, сохраняй хладнокровие.

— Они его взяли. Их шестеро. Навалились со всех сторон!

Один полицейский отделился от кучи-малы и заговорил в рацию. Через мгновение из ночной темноты вынырнула патрульная машина, мигая красными и синими огнями. Выехав из-за угла, она устремилась к месту действия. Машина затормозила, и из нее выскочили двое полицейских.

— Отлично, Крус садится в машину. Оставайся с ним, — распорядился Мик. — Я ориентируюсь. Говори, говори!

— Фараоны его держат… господи, он вырывается… опля, его сбили с ног, надели наручники… о да, теперь его тащат к машине. Я его даже не вижу, так много вокруг него фараонов… отлично, его подвели, пригнули ему голову… дверь открылась, он садится внутрь…

— Он у меня на мушке, — пробормотал Мик.

Он увидел Круса. Силуэт его головы отчетливо показался в заднем стекле машины, освещенный пульсирующими огнями полицейских мигалок. Мик выполнил небольшую поправку, точно совместил перекрестие прицела с центром головы, зная, что пуля 338-го калибра, гораздо более мощная, чем 308-я, отклонится меньше чем на дюйм, проходя сквозь стекло, и, попав в цель, разбрызгает в стороны органическую материю, оказавшуюся в конце ее долгого пути. В это мгновение абсолютной истины и ясности его палец, подчиняясь собственной воле, плавно надавил на спусковой крючок, и раздался выстрел.

Библиотека Лоинджера,

аудитория Грэшема,

Джорджтаунский университет,

Вашингтон, округ Колумбия,

21.15

Он поимел их. Естественно. Они жаждали, чтобы их поимели. Они верили так истово, так жадно, так страстно.

— И наконец, — сказал Ибрагим Зарси, — и наконец, я скажу о чести. В наши дни о ней вспоминают нечасто. Это старомодная добродетель, существующая в книгах о рыцарях Круглого стола и Багдаде великой эпохи халифата. Это то, что связывает всех людей доброй воли, беззаветно храбрых и кристально честных, отодвигая на второй план веру, религию, секты, союзы, партии и все остальные искусственные объединения, какие только придумало человечество. Честь связывает не группировки, а самих людей. И вот, стоя здесь, в свете прожекторов, я вижу не группу так называемых «американских дипломатов» и «тех, кто определяет внешнюю политику». Не смотрю на мундиры, костюмы, прически и цвет кожи. Не различаю полов. Я вижу мужчин, и вы должны простить старика за то, что он на какой-то миг отходит от политкорректного подхода к проблеме полов. Присутствующие в этом зале женщины — это такие же мужчины, в том смысле, что они стойкие воины в битве за мир во всем мире! За то, чтобы буквы ЗВС означали не «замаскированное взрывное устройство», а «зимние виды спорта», и эти зимние виды спорта развивались бы во всем мире, чтобы даже мусульманин смог выполнить тройной тулуп!

Он подождал, когда смолкнет смех, наслаждаясь накатывающимися на него волнами любви.

— Это сможет произойти только в том случае, если у людей есть честь. И передо мной люди чести. Я вижу своего нового друга Джексона Коллинза, который направляет деятельность Управления в том, что касается моей страны. А также Теодора Холлистера, который обеспечивает общее руководство, Артура Росситера, который обладает неброской внешностью, однако на самом деле он мужественный воин, каких еще поискать. И, наконец, Уолтера Троя, который заботится о том, чтобы все то, что должно свершиться, свершалось. Вот люди, которых я люблю и уважаю. Они верят в мою родину и ее будущее. Они понимают, что наши страны и народы должны дружить и учиться друг у друга. Они понимают, что нас объединяет взаимное доверие, позволяющее нам преодолевать незначительные разногласия. И я клянусь, мои друзья, мои досточтимые друзья, что настанет день, когда мы избавимся от всего того, что нас разделяет. Клянусь в этом своей честью!

Его глаза вспыхнули исступлением, принявшим форму слез, и они потекли по щекам.

— И вот — это мой долг, моя святая обязанность, но в первую очередь этого требует моя честь, — я объявляю о том, что выставляю свою кандидатуру на предстоящих выборах президента моей страны. Вернувшись в воскресенье на родину, начну борьбу за сердца, души, умы и любовь соотечественников. Спасибо вам, американцы, за то, что показали мне, падшему грешнику, дорогу обратно к чести!

Дипломаты, обыкновенно степенные люди с сухими глазами и лицами гробовщиков, встали в едином порыве и разразились громом аплодисментов.

Отряд контрактников,

угол П-стрит и Висконсин-авеню,

Джорджтаун,

Вашингтон, округ Колумбия,

21.15

— Точно в цель! — воскликнул Тони Зи. — Хо-хо-хо! Трехочковый бросок, пробежка до базы, гоо-олллллл! А теперь пора…

— Проклятие! — оборвал его Мик. — Я попал в долбаный телевизор. Он разлетелся вдребезги. Это ловушка, твою мать!

Его пуля попала точно в середину того, что должно быть головой Круса, но на самом деле ею не являлось. По изображению Круса, которое еще мгновение сидело совершенно неподвижно, а затем исчезло в брызгах разлетевшегося вдребезги пластика и искрах перебитых электрических проводов, Боджер понял, что проделал дыру в экране с записанными заранее кадрами.

Из боковых переулков вдоль П-стрит на протяжении пяти кварталов выкатились тяжелые джипы, устремившиеся прямиком к наемным убийцам.

Казалось, одновременно началась всемирная конвенция спецназа: из кустов повыскакивали бойцы с всевозможными пистолетами-пулеметами и черными автоматическими винтовками, вспыхнули прожектора, а усиленный громкоговорителем голос непонятно откуда объявил: «Те, кто находится в черном «Эксплорере», выходите с поднятыми руками, вы окружены сотрудниками ФБР». Низко над головой закружили вертолеты, также направляя вниз лучи света, проникающие сквозь заросли вязов. Внезапно весь окружающий мир погрузился в войну.

Мик с силой хлопнул напарника по плечу.

— Отлично, сынок, — сказал он. — Давай-ка покажем этим ублюдкам, что к чему.

— Мамочка моя, — откликнулся Тони, — начинается большое родео!

Мик подхватил «МП-5», лежащий рядом со здоровенной снайперской «Сако», высунул дуло в открытое заднее окно, удерживая оружие одной рукой, и выпустил в темноту по ближайшим полицейским длинную очередь. С удовлетворением отметил, как те распластались на земле. Услышал, как «М-4» в руках Тони Зи меньше чем за две секунды опустошила магазин на тридцать патронов, и головной джип задрожал в тон множественным попаданиям, после чего вильнул влево, налетел на что-то твердое, вильнул вправо и наконец застыл на месте, врезавшись в припаркованную машину и полностью перегородив П-стрит.

— Отличная работа! — заорал Мик.

Ночь наполнилась волшебством хаоса. «Эксплорер» также задрожал, получая попадания пуль, протестующе зазвонил разрываемый металл. Машина быстро осела на продырявленных колесах. Стекла покрылись паутиной трещин, но какое-то время еще держались, однако пули продолжали попадать в них, и сначала одно, затем другое разлетелось брызгами сверкающих осколков.

Мик выбрался первым, с левой стороны, на газон, а пули вспахивали землю вокруг, выбивая облачка перегретых растительных белков. Он прижался к машине, стремясь найти за ней хоть какую-то защиту, и тут из раскрытой двери вывалился Тони Зи, торопливо и неуклюже.