Тогда я иду к вам

Понятное дело, как в фильме. Медленно и плавно, старательно выставляя ногу в разрез и губы в трубочку, поминутно откидывая роскошные кудри с щеки.

Вот только никому и дела до меня не было. Огромное цветное колышущееся море поглощало любое любопытство и было нацелено на самопожирание. Ну еще на королевскую чету, что появилась в одно время со мной на противоположной стороне залы и спустилась по такой же лестнице, только, похоже, индивидуальной.

Я тоже туда посмотрела.

Что ж, король был умеренно мужественен, бородат и импозантен, а королева как раз из тех, чья красота после сорока зависела от мозгов.

С мозгами у нее все было хорошо.

Далее шел, как я полагаю, принц и его очаровательная горничная в платье-торте, напоминающем многочисленные рулоны бумаги.

Заиграла неспешная музыка, людское море заколыхалось.

Ну а я, засмотревшись на все это, оступилась, и полетела с предпоследней ступеньки вниз, даже не надеясь на то, что человеческие руки подхватят меня как Фредди Меркюри и донесут в положении лежа до танцплощадки.

Но на кого-то я упала. И этот кто-то даже не упал.

— Ох, — только сказал он и подозрительно сощурился, оглядывая меня с ног до головы.

И что там оглядывать, если я практически размазана по его…

Хм, твердому, мускулистому телу.

Вах-вах, а ведь какой мужчина стоит тут один, пропадает!

Короткий ежик черных волос, широченные плечи, губы такие, что наши пластические хирурги удавились бы, чтобы сфотографировать и предлагать клиентам. А еще мужественная щетина, черные брови и…

Бл..ть!

Подозрительно знакомые синие глаза!

Это что, близнец- Шварцнеггер, а раньше я с Дени де Вито встречалась?!

Или же на нем было проклятье? А я своими поцелуями излечила?

Где лохмы? Где бородища и ужас, мать вашу?!

Где…

— Горб где? — вякнула я.

— Мы знакомы? — сказал брюнет знакомым голосом.

Ага. Только тебе об этом знать не следует.

Черт.

Помотала отрицательно головой. Может, он только возле Академии обращается в чудовище, а в остальных случаях красавчик?

Это ведь поколеблет все мои моральные принципы и нормы. Вот это все — и глаза, и гордый профиль, и ежик темных волос. А с учетом того, что я вообще видела…товар лицом, так впору идти и вешаться — потому что свобода выбора это худшее, что придумало человечество.

Хм, и что делать?

На одной чаше весов был Алик, с его кудрями, мозгами и званием ректора всея Тартарары. На другой…

Ну, по меньшей мере то, что сюрпризов в первую брачную ночь не будет.

— Анжелика фон… Фон, — сказала я смиренно.

— Мы не встречались ранее? — спросил по-инквизиторски.

— В ваших снах? — уточнила я озадаченно.

— Владеете магией снов? — нагнулся настороженно.

— Владеть звучит гордо, — заявила иносказательно.

— Провоцируете? — синие глаза опасно сверкнули.

— Оправдываюсь, — помотала всей головой.

— Кха-кха, — раздалось рядом с нами, и мы оба, синхронно, подняли головы.

Висящий рядом с независимым видом Феникс спросил, глядя чуть в сторону:

— Не подскажете…где здесь туалет?

— Что? — хрипло переспросил брюнет.

— Я провожу, — сказала решительно, очнувшись внезапно, как от морока.

Тартарарашечки, это что было-то?!

— Он что, болел? — прошипела я птицу и присоединившемуся к нам с независимым видом единорогу.

— Кто? — удивился розовый.

— Почему болел? — уточнил крылатый.

— Потому что он страшный, горбатый, лохматый и вонючий! Инквизитор ваш! — чуть не заорала я непонятливым.

— И как ты с таким целовалась-то, — философски-ехидно протянул Еди. Понятно. Туфельки все простить не может.

— Хорошо. Спрошу по-другому, — прозвучало как «по-плохому». — Какого отца и матери он теперь красивый?

— Так всегда таким был, — пожал плечами Еди.

— Первый на деревне, — кивнул Феникс.

— А тогда с дороги просто был. Дважды. Ну а в дороге кто моется или бреется? — прошипел осторожно со стенки, где он притворялся обоями в цветочек, А-аа.

— А горб?!

— Крылья сложенные, — пояснил Еди. — в боевой ипостаси то…

— Какие крылья?!

— Так он из этих. Помесь с нижними. Мать из Ада, ну отец, то есть король, не удержался. Еще женат не был. Так однажды под крыльцо дворца Камилла и подкинули.

— А потом? — жадно потянулась за сплетнями.

— А потом суп с котом.

— Я серьезно!

— Я тоже. Кот, говорят, его за что-то оцарапал. В общем, сразу было понятно — инквизитором будет.

— С детства видел цель в жизни, — мечтательно протянула я.

— Ин-кви-зи-тор. Палач! Который тебя, между прочим, на допрос вызвал!

— Решительный какой, — прижала к груди руки.

— Лика! Он казнит и наказывает!

— Наказывает… — чуть ли не всхлипнула от восторга я.

— Хм, а ректор то с какой-то рыжулей зажимается, — как бы между прочим усмехнулся Феникс.

— Где?! — прошипела я и тут же все мысли о тех, кто в черном, выветрились из моей головы.

Посмотрела, куда показывала птичка и нахмурилась. Вот же сволочь! И ведь даже не невеста, а так…

Подтянула зону декольте, облизала губы и сурово спросила:

— Я как?

— С пивом потянешь.

— А-аа!

— Хороша. Давай, вперед, — подтолкнули меня друзья.

И я глубоко вдохнула и пошла. От бедра.

Подхватывая с подноса бокал.

— Дорогой, я иду! — заорала я так, что стоящие вокруг пышные люди подпрыгнули, и сделала приветственно ручкой, как наследная английская принцесса или жена американского президента.

Ладошка качнулась "так-так-так", будто это и не я кричала мифическому «дорогому», благодаря чему все внимание окружающих, в том числе Алика, оказалось приковано ко мне.

На ректора я не смотрела. Ух, и чего мне это стоило! Но я знала, что делаю — это на Земле у меня, может, ничего не получалось, потому как таких блондинок из домашнего МХАТа было пруд пруди. А здесь люди, не искушенные Болливудом, не ожидали подставы.

Мой сияющий взгляд и доброжелательная улыбка была обращена куда-то поверх голов. Ну а мое «от бедра» неожиданно задело нужного мужчину, отчего бокал в руках покачнулся и выплеснулся чуть ли не наполовину…