Только люби
Шрифт:
— Анна Васильевна, — я беру ее за руку. Она вздрагивает и смотрит на мои пальцы, перепачканные кровью Стаса. — Все будет хорошо, слышите? Стас выживет. Обязательно выживет, потому что обещал. А Стас Беляев всегда держит слово.
И она смотрит на меня так, словно я только что вложила в ее ладони все богатства мира, и кивает. Поверила. Устало опускается на стул рядом. Выдыхает судорожно.
— А я уже решила, что опять, — ее голос шелестит опавшей листвой. — Опять эти бои. Он же дерется, Евгения Матвеевна. Приходит домой побитый. Отмахивается, что все нормально.
— Все будет хорошо, — повторяю, как мантру. Теперь точно зная, что нужно делать. Только пусть выживет…Только живи, Стас.
Брат Стаса приезжает часа через полтора после Анны. Обжигает такой ненавистью, что все черти ада обзавидуются.
— Что она здесь делает? — рычит на Богдана, не особо таясь меня, воспользовавшись моментом, что Анна отошла.
— Хватит, — резко говорю я, ударив его по рукам, вцепившиеся в ворот куртки Богдана. — Не смейте трогать Богдана. Есть претензии ко мне, мне их и предъявляйте.
Он навис надо мной, такой злой и невероятно похожий на Стаса.
— Ты…все из-за тебя, маленькая шлюшка, — толкает меня к стене, прижимает одной ладонью, перекрывая кислород. — Что, своего мужика мало? Решила на молоденького прыгнуть, да? Только хер тебе, а не Стас.
Богдан рванул было мне на помощь, но я выставляю вперед ладонь, останавливая его.
— Я костьми лягу, но ты никогда не будешь с ним… Никогда, слышишь, тварь. А если еще хоть раз…я тебя просто уничтожу. И тебя, и всю твою семейку. Так что сделай одолжение, сука, убирайся нахер из этого города. Завтра же, иначе пожалеешь…
— Думаешь, мне страшно? — улыбаюсь криво, понимая, что он не будет нападать без доказательств. Уже знала старшего брата Стаса. Он всегда оперирует фактами, а я даже не пытаюсь анализировать, когда и где он мог нас видеть. Между нами был только один вечер, одна крыша и хриплое признание Стаса. Смахиваю его руку. И откуда только силы взялись? — Легко сражаться с женщиной, да? Что же ты, такой любящий брат, не уберег Стаса, а? Что же ты позволяешь ему гробить себя в незаконных боях?
Злость плещется в венах кислой отравой, пенит адреналин, который подбирается к запредельным цифрам.
— Не боюсь я тебя, Михаил, — спокойно, выверяя каждую эмоцию. — Так что сделай одолжение, отойди и больше никогда не заговаривай со мной. Даже не смотри в мою сторону, иначе пожалеешь, — возвращаю ему его же слова, всем своим видом показывая, что нет у меня страха перед ним. Только один – дикий, парализующий, когда за спиной Михаила появляется доктор. Анна кидается к врачу, а я стою, как парализованная, боясь сделать вдох.
— Кто из вас Ева? — окидывает нашу компанию усталым взглядом молодой врач.
— Она, — Богдан обнимает меня за плечи, подталкивает вперед.
— Что с моим сыном, доктор?
— Вы мать, значит, — кивает врач. — Меня зовут Марат Рифатович. Операция прошла успешно.
У вас крепкий парень.— Так он…он жив? — и сейчас Анна меньше всего походит на успешного хирурга.
— Жив, не то слово, — ухмыляется доктор. — Я, если честно, такого еще не видел, да. Он не только жив, но и в сознании. Жену свою требует.
— Кого? — в один голос выдыхают Анна с Михаилом.
— Но Стас… — начинает Михаил, но Анна перебивает его одним острым взглядом. Совсем как у ее сына. И на меня.
— Иди… Ева…
Ту ночь я провела в его палате, читала ему Брэдбери и не знала, что подписала приговор своему сыну.
А теперь стояла у стеклянной двери и не понимала, к чему все эти воспоминания снова. Не ко времени и не к месту. Впрочем…в ту же ночь я взяла со Стаса клятву, что он больше никогда не будет участвовать в нелегальных боях. Больше никогда не будет так глупо рисковать своей жизнью, что бы ни происходило.
По всему выходило, что Стас не сдержал своего обещания. А мне надо перевести дух и подумать, как попасть в клуб, куда пускали только мужчин.
Отпустила ручку двери, развернулась и врезалась в мужскую грудь, затянутую шелком рубашки, и тут же оглохла от дикого, почти звериного, рыка:
— Ты?!
Глава 21.
В ушах звенело и казалось, барабанные перепонки лопнули. Отошла на шаг, пытаясь сфокусироваться на мужчине, и рвано выдохнула.
Михаил. Высокий, косая сажень в плечах, дорогой костюм, короткая стрижка и ярость, рвущая жилы.
А я отчётливо услышала, как стучат мои зубы. Прикусила губу до острой боли, машинально слизала выступившую кровь.
Сделала ещё один шаг назад, ища пути отступления.
— Ну, здравствуй, убийца маленьких детей, — прошептала дрожащими губами.
И поймала хищный оскал не человека — монстра, натянувшего маску любящего брата и примерного семьянина. Только я уже давно увидела его истинное лицо...
Тогда, десять лет назад я была глупой и наивной. Бесстрашной. Мне казалось, что, перейдя в другую школу, и больше не встречаясь со Стасом — я поступила правильно. Нет, не из-за угроз Михаила, а потому что так было нужно. Потому что между нами не могло ничего быть. А потом Сергей нашел работу и мы собирались уезжать, но…
Я обещала подарок и не могла не попрощаться со Стасом…
На следующий день запил Сергей, потому что, как оказалось, кто-то напел ему, что я совращаю малолеток, а ещё через две недели Даньку сбила машина…
Исполнителя нашли и даже посадили, только на суде он взял всю вину на себя: был выпивший, не заметил ребенка. Но приятель свекрови, следователь районного отделения полиции, выяснил, что водителю заказали покалечить моего сына. Хотели списать все на несчастный случай, уверенные, что никого не найдут. А я просто запомнила номер. Правда, следователь сказал, что наказать старшего сына влиятельного бизнесмена Беляева никто не сможет. В лучшем случае дело просто замнут, в худшем: с Данькой случится что-то ещё.