Только не Академия темных хранителей

Мы выбираемся из винтолета и идем к дверям Академии. От холодного пронизывающего ветра не спасает ни куртка, ни намотанный на шею и голову шарф. У нас, в пещерах, приход холодов как-то совсем не чувствуется, в подземье даже цветы не перестают цвести. Ну да, немного прохладнее, да, вместо шортов надеваешь штаны или теплые колготки, но на этом все. А тут такое впечатление, что вот-вот сорвется снег.

— Добро пожаловать, — приветствует нас ректор, встречая у дверей.

Мы проходим в зал-планетарий с выпуклой крышей, на которой видно далекое темное небо с гроздьями созвездий. Меня начинает бить нервный озноб. Полгода назад именно отсюда Райвен забрал меня. Прямо тут, где сейчас стоят столы и скамейки, вращался призванный из вечности маятник. Бросаю взгляд на Райвена, он занят разговором с ректором. Да и что ему вспоминать? Для него это просто незначительный эпизод. Вздохнув, сажусь на первый попавшийся стул и, закрываю глаза. Лучшее, что я могу сейчас сделать — представить, что меня нет.

— Грустишь? — Тейт подсаживается рядом и, как ни стыдно мне в этом признаваться, я не рада. Я бы предпочла побыть одна и посидеть молча.

— Угу, — киваю.

— Ты ведь здесь была, да? Когда Райвен тебя забрал.

— Угу.

— Неприятно, наверное, вспоминать?

— Угу.

— Тьма раздери, Далия, — сердито говорит Тейт и берет меня за руки, — я просто хочу поддержать тебя.

Я улыбаюсь, больше вежливо, чем искренне, и не могу отделаться от мысли, что, если он понимает, как это неприятно вспоминать, так зачем вспоминает?

— Мне тяжело это переживать, — признаюсь я, — лучше бы нас наконец расселили. Хочу принять душ и полежать, может, даже вздремнуть.

Он ничего не отвечает, просто сидит рядом и держит меня за руку. И это именно то, что мне нужно.

— Команда, — обращается Райвен, подходя, — нам для размещения выделили отдельное крыло. Это прекрасно, поскольку позволит обеспечить вашу безопасность. Расселение: Микаэлла и Эрика, Лия и Джин, Лиам и Чон, Вик и Тори, и я с Тейтом. Саршу, к сожалению, не разрешили поселиться с нами, но выделили место в секторе обслуживания.

— А можно я с Лиамом? — спрашивает Тейт.

— Хантер, а что такое ты собираешься делать, что нельзя было бы сделать в присутствии ректора? Вопрос снят? Отлично, все за мной. Запоминайте дорогу. И следите кто-нибудь за Далией, а то она опять пойдет в ванну, а выйдет в вольере с дракобрюхами и будем ее потом всей командой спасать.

Теперь уже с недовольным лицом идет не только Тейт. Райвену доставляет удовольствие нас задевать? Тейт обнимает меня за плечи, и раздражение уходит. Пусть злобствует, какое нам до этого дело.

Выделенное нам крыло, как видно, последний раз использовалось как раз двадцать пять лет назад.

— Да уж, планетарий, витражные окна до пола, позолота на каждой дырке, а пыль вытереть они не могли. В этом все звездные, — недовольно говорит Мика, брезгливо проводя пальцем по толстому слою пыли на подоконнике.

— Так давайте вытрем, покажем, в чем все темные, — отвечаю я. Вообще-то, я с ней согласна, встречать гостей грязью — свинство, но мне неприятно, как она говорит о звездных.

— Вот так и пожалеешь, что не взяли с собой Четыре Швабры, — смеется Эрика, — он бы тут быстро порядок навел. Кстати, кто-нибудь знает бытовые заклинания или придется ручками? Не спать же в грязи.

Райвен рассматривает общую гостиную, из которой выходят двери в личные комнатки, с таким видом, будто ему в суп подбросили гадюку.

— Я сейчас вернусь. Ничего не трогать. Никакой магии, — говорит он выходя.

Мы переглядываемся. Ослушаться желающих нет, поэтому просто смотрим в окно, где начинает срываться то ли снег, то ли мелкий град. Тонкие, голые ветки деревьев дергаются под порывами ветра.

— Странно. Я всегда считала, что Флотар — чудесный, волшебный край красоты и цветов — говорю я, — а на самом деле это наше подземье такое. А тут только и думай, как бы ветром не сдуло в самом прямом смысле.

— Наша звездочка начинает прозревать, — поддевает меня Микаэлла, — поздравляю.

Тейт поворачивается, чтобы что-то сказать, но его опережает Джин.

— Мика, мы с тобой подруги, но если будешь задевать мелкую, я тебе сама навешаю. Ты хоть раз задумывалась, каково ей выступать против своей семьи, друзей?

— И точно, звездная, расскажи, каково это — предать всех, кто окружал тебя с детства?

— Мика! — одновременно вскрикивают Эрика и Тейт.

— Тяжело, — стараясь сохранить невозмутимость, отвечаю я. — Особенно когда приходится объяснять это пустоголовым девицам, неспособным посмотреть дальше своего носа.

Не усеваю я договорить, как в лицо мне летит что-то липкое, вязкое и противное. Я ору, Тейт кричит, кто-то там еще визжит. Меня хватают какие-то руки, мнут лицо. Вакханалия.

— Что тут происходит? На минуту нельзя вас оставить, — грохочет Райвен, и мое лицо обжигает жаром.

Глаза слезятся, в носу щиплет, а во рту такое ощущение, будто я пожевала старые носки.

— Я, я даже не знаю, — честно отвечаю я. Проклятое «не знаю», видимо, никогда не оставит меня, и я обречена блеять его на все вопросы Райвена.

— Микаэлла запустила в нее слизнем, — говорит Тори. — Лиа ей нахамила, но начала конфликт Мика сама.

— Коста, по возвращении домой, отправишься к Эрику на неделю отбывать наказание, — говорит Райвен. — И, если кто-то из вас еще спровоцирует хоть малейший конфликт, будет драить полы до выпускного.

Наконец-то мне удается проморгаться. Поворачиваюсь к Райвену и вижу, как за его спиной стоит в совершенном ужасе от происходящего мама.

— Мама, — шепчу я и понимаю, что в голосе прорезается истерическое всхлипывание.

— Далия, что здесь происходит? Почему ты визжишь и скачешь, как полоумная? И что это на тебе надето? Райвен, я не видела дочь полгода после того, как вручила вам на попечение, и что я вижу? Она в рванье, изуродована пирсингом и с какой-то слизью на лице? — мать брезгливо поджимает губы.

А мне не хватает воздуха. Горло сводит судорогой, словно оттуда пытаются вырваться слова, но что-то им мешает. Чувствую, как болезненная гримаса кривит лицо, и слезы подступают к глазам. Я лучше умру прямо сейчас, чем расплачусь. Почему со мной так? Чем я это заслужила? Вся радость от встречи с мамой сдувается, лопается пузырями в лужах. Когда я увидела ее, я на мгновение почувствовала себя защищенной, почувствовала, что могу прильнуть к ее плечу и ощутить покой дома. А сейчас смотрю в окно на бьющиеся на ветру тонкие ветки и чувствую себя одной из них.