Только одна ночь. Ошибка прокурора

«Показалось ему, – дергаюсь раздраженно. – Когда кажется, креститься надо, дядя».

– Да, конечно, – киваю я. По большому счету мужик прав. У нас много чего произошло. Расписались, детей достали вовремя. Теперь вот воспитываем. Но все в штатном режиме. Без траблов.

– Лара жива? – испуганно лепечет женщина. Стискивает дрожащие пальцы и смотрит на меня так, будто от моего ответа вся ее жизнь зависит.

– Жива, – киваю поспешно.

– А почему ею тогда прокуратура занимается? Она что-то нарушила? Мы наймем адвоката… – выпаливает с ходу.

– Минутку, – обрываю, включая начальника. Задаю стандартные вопросы. Когда виделись в последний раз? Когда общались? По чьей инициативе связь прервалась?

Говорят сбивчиво. Объясняют, какой позор навлекла на них дочь. Забеременела без мужа. Теперь вот с ребенком одна. Поэтому приехали. Простили.

А мне становится не до смеха. Прикольно все начиналось. А теперь по стене или кулаком по столу врезать хочется. Простили они. Не факт, что я прощу…

«Ты скоро, Феликс?» – пишет мне жена. – «Ужин готов. Ждем тебя».

«Да, уже выезжаю», – печатаю, не подумав. И решительно встаю из-за стола.

– Ну что ж, хмм… Дмитрий Владимирович и Татьяна Степановна, придется вам проехать со мной…

– Куда? – в ужасе смотрят Ларины родители.

– На опознание, – заявляю строго. Велю водителю подать машину и в гробовой тишине везу тестя с тещей к себе домой.

Дорогой сидят притихшие. Оглядываются по сторонам. За ручки держатся, голубки хреновы.

«Тебя ждет сюрприз», – печатаю Ларе.

Надеюсь, она спросит, какой.

Но в ответ получаю короткое «Тебя тоже».

«Что вы делаете?» – интересуюсь, имея в виду жену и малышей.

«На террасе гуляем и ждем папу», – пишет она, и на душе становится радостно. Меня ждут дома, и похер на сидящих сзади родственников.

– Куда вы нас привезли? – вскидывается Ларин отец, оглядывая наш дом. Из окон льется мягкий свет. Гирлянды, не снятые после Нового года, мерцают празднично. И снежок на елках. Хорошо!

– Прошу, – открываю калитку, а затем и дверь в дом. – Лара! – негромко зову жену.

И она выскакивает навстречу. Розовощекая, пышущая здоровьем. Красивая, как наливное яблочко.

– Ой… – прижав руки к груди, лишь на секунду замирает на пороге. А потом кидается к родителям.

– Ларочка, доченька! Думали, потеряли тебя! – плача, целует мою жену теща. Рядом, смаргивая слезы, с облечением крякает тесть.

И Лара моя ревет как белуга.

– Вы простили меня? – улыбается, но смотрит внимательно и, не дождавшись ответа, переводит взгляд на меня. – Где ты их нашел, Феликс?

– Сами пришли! – морщу нос добродушно и спешу к спящим в коляске детям.

– Что тут происходит? – пыжится ее отец. – Лариса. Ты тут что делаешь?

– А вы думали, я вас в морг привезу? – усмехаюсь недобро и представляюсь мимоходом. – Я – ваш зять. Поэтому вас ко мне и направили.

Стаскиваю пальто, откидываю в сторону портфель и устремляюсь к коляске с детьми.

– Эй, карапузы, папа пришел! – заглядываюсь на одинаковые пухлые мордашки. Близнецы лежат в одинаковых комбинезончиках. Спят, синхронно гоняя во рту соски. Спецназ, блин.

Но вот Леха приоткрывает один глаз, затем второй и смотрит на меня с изумлением.

– Привет, сынок! – тяну восхищенно. Гляжу на беззубую радостную улыбку сына и не могу удержаться. – Лара! Лара!

– Руки помой, – тут же следует команда.

– Да я ничего не трогал! – не хочу отходить от детей. Сейчас тесть с тещей налетят, заохают, запричитают.

Следом просыпается Димон. Распахивает глаза и рот. И вопит басом. А Лешка ему вторит.

– А ну идите ко мне, котаны, – подхватываю обоих на руки натренированным движением. Прижав к груди детей, вхожу в дом. А там уже под ноги кидается Чапа и нарезает круги от радости.

– Угомонись, – велю, стараясь не наступить на лохматое безумие.

В холле кладу малышей на диван, расстегиваю одежки. И не сразу замечаю накрытый как к празднику стол и бутылку «Кристалл», стоящую посредине. – По какому случаю банкет? – оглядываюсь обалдело.

– Пап, ну ты даешь! – появляется из кухни Алиса с пирогом в руках. – Ничего не помнишь, что ли!

– Ты бы хоть маякнула, – шиплю на родное чадо и напрягаюсь как дурак. Как я мог забыть?!

У нас же с Ларой сегодня годовщина знакомства. А я… даже цветов не принес. Баклан.

Быстро открываю приложение цветочного магазина. Выбираю самый красивый букет и отправляю скрин владельцу в вотсап с пометкой «Срочно!».

Шанск маленький город. И тут такие номера проходят.

– Есть только белые розы. Сколько штук.

– Триста шестьдесят пять, - печатаю торопливо. – Найдется столько?

– Да только сегодня получили. Сейчас привезем, - приходит ответ.

– С праздником, - возвращаюсь к жене и детям.

– Ты помнишь? – радостно улыбается она.

– Да я каждый день благодарю высшие силы…

– Знакомьтесь, - Лара гордо представляет родителям близнецов. – Димочка и Лешенька. Наши мальчики.

– Какие лапочки! – как по команде наклоняются к детям Ларины родители. – Ути- пути…

Вот это они зря!

– Держись, пап! – мимоходом бросает Алиска.

А куда мне деваться? Лара – моя. Стало быть, и родаки ее теперь наши.

Увидев незнакомые лица родственников, близнецы заходятся плачем. Чапа, решив, что сегодня он сторожевая собака, лает заливисто.

Лара и Алиска кидаются к детям. Утешают, укачивают.

Шикаю на грозного йорка и улыбаюсь растерянным гостям. Протягиваю руку тестю.

– Добро пожаловать в дурдом… в семью то есть.

Рукопожатие выходит вялым, а сам мужик смотрит на меня угрюмо.

«Да, ладно, ты больше меня накосячил», - усмехаюсь мысленно и, услышав трель домофона, выхожу за цветами.

Триста шестьдесят пять роз. Я даже представить себе не мог, сколько они займут места. Парни из флористической компании вносят четыре корзины, сплошь заставленные белыми огромными цветами.