Только одна ночь

И снова я смотрю на Роберта. Он улыбается, когда я задираю юбку до талии и опускаю трусики.

– Вкуси меня, – распоряжаюсь я и тут же чувствую, как его язык раздвигает мои складочки, и молочное желание течет по его языку.

Вице-президент уставился на Дамиана, покраснев от зависти. Я киваю ему, подзываю жестом, и он тоже подчиняется, встает позади меня, прижимается ко мне; я чувствую его эрекцию. Он впивается в мою шею губами, а Дамиан продолжает свои манипуляции. Теперь мои глаза не отрываются от глаз Роберта. На этот раз Аша должна прислуживать мне. Она тоже подходит сзади, гладит по волосам, по рукам. Она хочет большего, но я позволяю ей только это. Это моя вечеринка. Я устанавливаю правила.

Роберт улыбается; он понимает. В его глазах читается просьба; чтобы потрафить ему, я позволяю Аше расстегнуть мою рубашку и бюстгальтер. Вице-президент опускается на колени и гладит меня по бедрам, пока Дамиан запускает свой язык в мою плоть. Я дрожу, голова откидывается назад, удовольствие нарастает. Но глаза не отрываются от Роберта. Он медленно поднимается, обходит стол, уверенный, властный. Он стоит передо мной.

– Отойдите, – приказывает он другим участникам игры, и они подчиняются. Никто из них не получил удовлетворения, но протестовать они не смеют. Он проводит руками по моим бедрам, по животу, по груди, пока я расстегиваю его ремень.

И вот в мгновение ока мы оказываемся у стены, на глазах у всех. Я обнимаю его ногами, и он снова и снова входит в меня. Я кричу, публика смотрит, ждет, не настанет ли их черед.

Но им не положено. Я принадлежу только Роберту, а он мне. Мы устанавливаем правила, и это возбуждает не хуже восставшей плоти, которая движется во мне. Он отступает назад, притягивает меня к себе так, что теперь только плечи касаются стены, я поднимаю бедра, прижимаюсь к нему, возношу его на новый уровень экстаза. Уголком глаза я вижу, что Дамиан сгорает от желания присоединиться к нам.

Когда я уже готова кончить, Роберт останавливает меня, опускает ноги на пол и разворачивает. Нежно нажимает мне на спину, и я наклоняюсь, опираясь руками о стену. Я начинаю стонать, когда он входит в меня сзади. Поворачиваю голову, чтобы видеть зал. Вице-президент ласкает себя, глядя на нас. Аша выглядит сердитой, ее съедает зависть. Таци съежилась в кресле, ей стыдно, но тоже хочется.

Руки Роберта лежат на моих бедрах, движения становятся более резкими. Меня трясет, я стараюсь удержаться за стену, чувствуя его, глядя на него. Его рука скользит к моей груди, он играет с соском, потом запускает руку между моих ног. Я такая мокрая; он это знает, все присутствующие это знают. Им всем хочется потрогать меня, попробовать на вкус. Но это только для Роберта. Он касается моего клитора, его палец начинает ласкать его, сначала медленно, потом все быстрее, он играет со мной, не прекращая входить в меня.

Я визжу и кончаю; звук слишком дикий и безудержный, чтобы считать его криком. Я чувствую, как он кончает внутри меня, наполняя мое тело, как наполняет мой мозг новым чувством превосходства, влияния, контроля.

О да, контроль! Это такая скользкая штука, я уже было подумала, что теряю его. В этот самый момент мне снова приходит в голову, что мужчина, который пытается контролировать меня, сам дает мне столько контроля, что мне и не снилось. Может, это иллюзия? Или на этот раз все реально?

Я откладываю эти вопросы в сторону, пока Таци заканчивает свою часть презентации, и снова вступаю на сцену с тайной улыбкой на устах.

Сегодня этот зал, наполненный внимательной, отзывчивой публикой, принадлежит мне…

…а я – ему.

Глава 5

В конце встречи директора соглашаются на все. Реализация плана – их задача, но я задала направление. Роберт предлагает им задавать мне вопросы, высказывать честное мнение. Но у меня есть ответы на все. Они довольны.

Я знаю, что Роберт готов дать мне еще работу, другой проект, найти повод оставить меня в своем подчинении, но ни у кого не возникает сомнений в том, заслуживаю ли я этого.

Я ухожу вместе с командой, мы с Робертом не касаемся друг друга, но во взглядах, которыми мы обмениваемся, есть что-то такое… притворство исчезает. Они все это видят. Но это не важно. Они знают и не могут с этим ничего поделать. Аша идет следом за мной; я чувствую исходящий от нее запах поражения, и это воодушевляет.

Я даю своим людям день отдыха, но сама возвращаюсь в офис. Барбара сообщает, что мне звонили с одиннадцатого этажа. Генеральный директор, Сэм Костин, хочет видеть меня. Я не сомневаюсь ни секунды. Я знаю, что мне вот-вот должны предложить повышение, и теперь готова принять его. Лифт везет меня наверх, я называюсь секретарю, и она велит мне подождать.

Это моя первая встреча с мистером Костином один на один, но я знаю, что он всех заставляет ждать. Это всего лишь один из способов демонстрации власти. И все же, присаживаясь на коричневый кожаный диван, я чувствую, что это нервирует меня, спускает с небес на землю, лишает ощущения превосходства, которое наполняло меня всего несколько минут назад.

Эта мысль останавливает меня. Превосходство? Неужели я и впрямь его чувствовала? Я смотрю на секретаря; ее волосы собраны в низкий хвост, руки летают над клавиатурой, на указательном пальце блестит кольцо с черным жемчугом. Я ее абсолютно не интересую. Неужели я действительно считаю, что я лучше сидящей передо мной женщины? Действительно? Неужели я думаю, что заслуживаю большего внимания с ее стороны?

Минуты медленно утекают прочь, она продолжает игнорировать меня, и я уже не так склонна верить в то, во что верила. Я смотрю на свои пальцы. Я не носила кольца с тех пор, как вернула Дейву прекрасный рубин. От чего еще я отказалась в тот день? От моего прагматизма? От скромности? От смирения? Готова ли я потерять так много?

– Мистер Костин готов принять вас, – говорит она.

Мое время подошло. Телефон не звонил, и мне остается предположить, что она увидела это на экране компьютера. Хотя опять же это вовсе не мое время. Это время мистера Костина. Он, конечно, назначил встречу, но он по-прежнему делает мне одолжение, не отказавшись от нее. Вот что он пытается до меня донести.

Я открываю дверь и вхожу в кабинет. Мистер Костин сидит за столом из красного дерева; позади него стена из окон. Из окна моего кабинета открывается прелестный вид. Но у него гораздо лучше. Его голова склонена над какими-то бумагами. Мне приходится смотреть на его лысину, а не в лицо.

– Закройте дверь, – приказывает он, и я быстро исполняю его распоряжение. Он продолжает читать, пока я робко приближаюсь к столу. Хочу сесть, но не сажусь. Вместо этого стою и жду, когда он поздоровается… и скажет, что мне делать дальше.

В итоге он соизволил посмотреть на меня. Он пробегает глазами вверх-вниз по моему костюму, взгляд беспристрастный. Его не назовешь привлекательным мужчиной. Высокие скулы, сильная челюсть, но глаза слишком светлые, бледно-голубые, холодные, как льдинки, даже жестокие.