Только про любовь

Вместо восхищения он испытал досаду, вернее, некий намек на нее, и тем не менее это чувство было достаточно определенным, чтобы он мог обмануться. Он был хорошим лыжником, но она каталась еще лучше, гораздо лучше, и то, что он с подобающей легкостью мог бы принять в тренированном спортсмене-мужчине, чертовски раздражало его в женщине, о которой ему ничего не было известно. К тому же ей явно изменил вкус, когда она уехала, не дав ему возможность узнать ее имя и номер телефона.

Глава 22

«Замок Грюнберг» был именно тем местом, где следовало останавливаться в Кицбюэле. В былые времена он служил горным курортом для какой-то состоятельной, но второстепенной ветви Габсбургов, а после первой мировой войны был продан и переоборудован в отель, в котором поначалу обслуживали именно ту категорию людей, которых принц Габсбургский мог пригласить к себе на уик-энд. Сравнительно недавно список его гостей стал более разнообразным и включал важных государственных деятелей, богатых бизнесменов, а также некоторых кинозвезд, преимущественно европейских.

Расположенный в обширном парке среди могучих сосен, «Замок» был большим белым строением неправильной формы с двускатной крышей и декоративными дымовыми трубами. Не особенно импозантный снаружи, внутри он, однако, являл собою чистейшее воплощение стиля барокко: пышная лепнина на потолках и отделанные позолотой и росписью панели стен, изразцовые печи, роскошные ковры и хрустальные люстры. Столовая была украшена фреской восемнадцатого века, изображающей элегантное общество на пикнике у озера, а изображение снеди в виньетках придавало целостность всей композиции: юная дама предлагала яблоко своему возлюбленному, мальчик дразнил собаку костью, девочка в сбившейся набок шляпке, розовые ленты которой развевались на ветру, убегала с корзинкой вишен, а ее преследовали рассерженные брат и сестра. Эта фреска в сочетании с многочисленными растениями и цветами в горшках создавала у посетителей даже самой глубокой зимой иллюзию обеда на свежем воздухе в прекрасный летний день.

– Эта комната просто очаровательна, – сказала Натали, и в глазах ее светилось предвкушение близящегося сражения. Для этого случая она тщательно продумала свой туалет, надев платье от Ива Сен-Лорана, которое не столько шло ей, сколько демонстрировало ее значимость. Оно было совсем новое и очень дорогое.

– Мы сидим здесь уже пятнадцать минут, – сказала Катринка, которая была в менее дорогом, но модном платье в крестьянском стиле из крепдешина, расшитого шелком цвета слоновой кости, – а никто так и не подошел к нам, чтобы принять заказ.

Натали, которая могла бы за пятьсот шагов заметить каждый неверный стежок в одежде, гораздо меньше интересовалась сервисом, чем Катринка, которая теперь сама вынуждена была этим заниматься. Пожав плечами, Натали сказала:

– Мы ведь не торопимся.

– Не в этом дело. – Катринка поискала глазами официанта и, заметив метрдотеля, знаком попросила его подойти. – Мы бы хотели сделать заказ, – произнесла она решительным тоном по-немецки.

Метрдотель слегка поклонился и ответил:

– Да, конечно, фрейлейн. Я сейчас же направлю к вам официанта.

Когда он отошел, Катринка негодующе фыркнула:

– Может быть, мы не так известны или богаты, как обитатели этого отеля, но, если мы столько же платим за обед, по-моему, мы вправе рассчитывать и на соответствующий сервис.

Натали рассмеялась:

– А не предложить ли нам за все это сделать скидку?

– Блестящая мысль, – сказала Катринка. – А что, если так: десять процентов скидки за плохое обслуживание, двадцать – за ужасное, тридцать – за кошмарное?

Их смех был прерван появлением метрдотеля. В честь предстоящего события они заказали «Шассань-Монтраше» и «Шато Жиллет», которого не было в меню.

– Жан-Клод тратит здесь немало денег, – шепнула Натали, когда метрдотель ушел. – По крайней мере, они могли бы предложить ему поставлять сюда свои вина.

– Как ты думаешь, по чьей вине этого не произошло? – спросила Катринка, чей интерес к бизнесу постоянно рос с того момента, как она приобрела гостиницу. Совершенно очевидно, что кто-то в компании «Жиллет» не выполнял своих обязанностей. – Но Жан-Клод должен знать перечень предлагаемых здесь вин. Обязательно должен. Интересно, почему он ничего не предпринимает?

Натали пожала плечами, но не успела изложить свою точку зрения по этому вопросу, поскольку наконец-то появился официант и принял у них заказ, а когда он ушел, ее внимание переключилось на посетителей ресторана.

– Посмотри-ка, кто вошел. – Натали сидела так, что видела всех, кто входит в зал ресторана.

Катринка не стала оборачиваться из опасения, что это будет заметно.

– Жан-Клод? – спросила она.

– Нет, Сабрина.

– Кто? – Это имя было ей незнакомо.

– Она ведет рубрику в «Глоуб», лондонской газете. Прошлым летом она посетила показы коллекций одежды в Париже. О-ля-ля, как она разделалась с Сен-Лораном. Это был просто разгром, настоящий разгром. А его коллекция была на самом деле великолепна. Конечно, не одна Сабрина неодобрительно высказалась о его коллекции, но она сделала это наиболее резко.

Не выдержав, Катринка обернулась, чтобы увидеть этого утонченного арбитра вкусов.

– Где?

– Да вон она, проходит мимо женщины с яблоком, – сказала Натали, едва заметно кивнув в сторону фрески. – Та, что похожа на драную кошку.

– И она пишет о моде? – Катринка давно так не удивлялась. У «арбитра» были волосы, которые спадали на уши унылыми, безжизненными прядями, неряшливый макияж, и, хотя уже больше года в моде была подчеркнутая линия талии, на ней была широкая блуза навыпуск, поверх длинной прямой юбки, сшитой из чего-то, похожего на очень дешевый шелк.

– А что это на ней надето?

– У Сабрины это всегда нелегко определить. Сабрина была с мужем, хилым, бледным мужчиной, из тех, кто никогда не привлекает внимания. С ними была группа людей, которых Натали не знала, хотя она предположила – по ужасающей манере одеваться, – что это были англичане. Но внимание Катринки привлекла другая группа посетителей. Поджидая, пока метрдотель поможет им сесть, они стояли, образовав неплотный кружок и болтали с такой легкостью, которая свойственна людям, хорошо знающим друг друга. Это были три пары: красивая маленькая брюнетка с серебристыми волнами волос, обрамлявшими изящные точеные черты лица, и высокий элегантный мужчина; хорошенькая беременная женщина с коротко подстриженными каштановыми волосами, которая держала за руку мужчину, похожего на романтического викинга; и великолепная рыжеволосая женщина с копной густых длинных волос и нежной фарфоровой кожей в сопровождении того самого мужчины, которого Катринка утром встретила в вагончике подъемника.

Испугавшись, что он заметит ее взгляд, она быстро повернулась к Натали.

– Эти люди, что стоят в ожидании метрдотеля, ты их знаешь? – спросила она.

Натали бросила на них изучающий взгляд, затем снова повернулась к Катринке.

– Блондин – это американец, – сказала она по-французски. – Марк ван Холлен. Он владелец ряда газетных изданий. Великолепен, правда? И говорят, очень влюблен в свою жену. К тому же верен ей, если такое вообще может быть.

– А тот, темный, с волнистыми волосами?