Только с тобой

– Гидеон? – она схватилась за пиджак. – Что случилось? Я слышала огнестрельные выстрелы...

– Ложная тревога, - хриплым голосом произнес я, еще крепче сжав ее в руках. – Машина загорелась. Технические неполадки.

– Что? Правда? – она быстро заморгала и поморщилась, когда я прижал ее еще ближе.

– Оооууу.

– Прости меня, - я не сомневался, что набил не один синяк, так как у меня не было возможности смягчить удар, не подвергнув ее опасности. Это было инстинктивным, быстрым ответом в критический момент на голос Рауля. – Я слишком бурно отреагировал.

– Серьезно? – она попыталась сесть. – Я думала, что услышала несколько выстрелов.

– Ну, только нескольким камерам пришел конец. Некоторые люди испугались и побросали свои оптические приборы.

Машина остановилась, и выскочил из машины, протягивая руку Евы, чтобы помочь ей встать. Она медленно выбралась из машины, я тут же последовал за ней, подняв ее на руки, как только выпрямился.

Я быстрым шагом направился к лифту и подождал, пока Рауль набирал код. Один из членов его команды стоял за нами, держа под наблюдением все, что происходило на противоположной стороне, положив руку на пистолет в кармане.

А если там ждал еще один стрелок, достаточно ли будет только его защиты?

– Эй, я ведь могу и сама ходить, - произнесла Ева, все еще крепко держась за плечи руками. – Тебе нужно ответить на звонок. Он не умолкает ни на секунду.

– Дай мне минутку, - я зашел в кабину лифта. – Ты потеряла сознание. До смерти меня напугала.

– Я не могла дышать.

Поцеловав ее в лоб, я снова извинился. Я не почувствую себя в безопасности, пока мы не окажемся в нашей гостиной. Я бросил взгляд на Рауля.

– Я скоро буду.

Я отнес жену сразу в спальню, укладывая ее на одеяло. Счастливчик лаял в своем загоне, пытаясь открыть лапой дверь.

– Все так странно, - Ева покачала головой.

– А где моя сумочка? Я хочу позвонить маме. Кленси тоже сошел с ума?

У меня все внутри сжалось. Я обещал, что больше никогда не буду врать жене, и знал, что эта ложь причинит ей очень много боли. Причинит нам. Но… Господи. Как, черт возьми, ей сказать? И если открыться ей, то, как удержать дома, когда она захочет выйти и убедиться лично?

Жалобное завывание Счастливчика только усилило мое беспокойство.

– Мы, наверное, оставили ее в машине, - я убрал волосы с ее лба, борясь с дрожью, которая завладела всем телом. – Я попрошу кого-нибудь принести ее.

– Хорошо. Могу я взять твой телефон?

– Давай сначала разберемся со всем остальным. Что-нибудь болит? Есть синяки? – я посмотрел на Счастливчика, и это только сильнее заставило его скрести по металлическим решеткам. Она дотронулась до бедра и вздрогнула. – Наверное.

– Ладно. Мы с этим разберемся.

Я направился в ванную, вытащил телефон и отключил его. На экране телефона было бесконечное множество оповещений о пропущенных звонках и сообщениях. Я дождался момента, когда экран погаснет, и убрал его в карман, а затем включил воду в ванной. Все, с кем я хотел бы поговорить, могли дозвониться Раулю или Ангусу.

Я бросил горсть соли в горячую воду. Я знал, что ванная это риск, учитывая, что я крайне редко не присоединялся к ней. Горячая вода расслабила бы ее и успокоила. Я предполагал, что она спит днем, компенсируя ночные часы, во время которых мы занимались сексом, но после выходных у нее был недосып.

Если бы я только мог сделать все, чтобы помочь ей расслабиться и лечь в постель, чтобы она могла уснуть. Это дало бы мне немного времени, чтобы разобрать, что произошло, был ли еще риск угрозы, поговорить с доктором Петерсеном…

Черт. И Виктор. Нужно было позвонить отцу Евы. Посадить его на самолет как можно скорее. Кэри. Он тоже должен быть здесь. И как только у меня будут факты и группа поддержки, тогда я смогу сказать ей. Всего пара часов. Все, что мне было нужно.

Я изо всех сил старался игнорировать неописуемый страх, что Ева не простит меня за то, что сразу же ей не сообщил.

Она выпускала Счастливчика, когда я вошел в спальню. Она засмеялась от энтузиазма щенка. Счастливый звук, который я так сильно любил, причинил мне боль, как от удара в грудь ножом.

Поцеловав Счастливчика, она посмотрела на меня с блеском в глазах.

– Тебе нужно отнести его в туалет. Он был долго там заперт.

– Я позабочусь об этом.

Она погладила его по голове перед тем, как передала мне.

– Я слышала, как ты набирал ванну.

– Горячая вода, вероятно, поможет.

– Решил разогреть меня? – подразнила она. Ее взгляд…. Он убивал меня. Я почти сказал ей, но слова застряли комком в горле.

Вместо этого я повернулся и направился в противоположную сторону от набирающейся ванны, в гостиную, где была искусственная трава Счастливчика. Я посадил его на нее и провел руками по волосам.

Думай, черт тебя подери. Боже, мне нужно выпить.

Да. Точно. Алкоголь.

Я пошел на кухню, пытаясь вспомнить, какой самый крепкий алкоголь пила Ева Может быть дижестив? Домашний телефон. Дерьмо. Я вернулся и отключить звук и увидел, что кто-то уже позаботился об этом. Я обернулся, и мой взгляд упал на кофемашину.

Что-нибудь горячее. Расслабляющее. Без кофеина.

Чай. Я пошел в кладовую и начал искать, обыскивая все полки в поисках чая, который Ангус всегда держал в пентахусе. Какое-то травяное дерьмо, которое, по его словам, успокаивало нервы. Я нашел его и собрался с мыслями, заполняя кружку кипятком из-под крана, а затем взял мед. Я бросил туда два пакетика, приличное количество рома, а затем мед. Все это перемешал, разлив на стол. Больше рома.

Выбросив чайные пакетики в раковину, я направился обратно к жене.

На мгновение, не найдя ее в спальне, я запаниковал. Затем услышал, как она копошилась в гардеробе, и выдохнул от облегчения. Я поставил кружку у ванны, выключил воду и пошел к ней. Она как раз снимала туфли, сидя на скамье.

– Думаю, что платье испорчено, - сказала она, встав босиком, и показав мне, что оно было порвано с левой стороны.

– Я куплю тебе новое.