Только с тобой

Я поежилась, вспоминая каждую деталь. В тот вечер в Нью-Йорке он был одет в свитер с V-образным вырезом, но, представив тропический климат Рио и потные тела ночного клуба, я сделала скидку.

– Я представлял тебя в кровати, - продолжал он, поглаживая свою эрекцию через брюки.
– Раздвинутые ноги. Спина изогнулась. Тело голое и блестящее от пота, когда ты вводишь толстый пластмассовый член в свое сливочное влагалище. Я наполовину обезумел от этой идеи. Никогда не испытывал подобную похоть. Я ощущал жар. Необходимость трахаться лихорадила меня.

– Боже, Гидеон, - между ног болело. Грудь набухла, а нежные соски затвердели до боли.

Он смотрел на меня прикрытыми глазами.

– Я ушел раньше, чем назначил тебе встречу. Я собирался найти кого-то, кто не откажет мне. Я собирался отвезти ее в гостиницу, распластать ее и трахать до безумия, пока не кончу. Кто она будет - не имело значения. Безликая и безымянная. Я не собирался смотреть на нее, пока был внутри. Она была просто твоим дублером.

Из меня вырвался низкий звук боли. Мысль, что он был с другой была мучительной.

– Пару раз я был близок, - его голос был хриплым.
– Выпивал, ожидая, когда они закончат флиртовать и подадут сигнал, что готовы уйти. В первый раз я пошел на попятную. Я считал, что она делает этого не ради меня. Во второй раз, я знал, что никто не сделает это ради меня. Никто кроме тебя. Я был в ярости. На тебя за отказ. На них, что были хуже тебя. На себя за свою слабость, что не мог тебя забыть.

– Я чувствовала то же самое, - призналась я.
– Каждый парень был не тем, кем нужно. Они не были тобой.

– Для меня так оно и будет всегда, Ева. Только ты. Всегда.

– Я не беспокоюсь из-за того, что ты можешь изменить, - повторила я, встав. Я сняла майку, а затем шорты. За ними последовали кружевные бюстгальтер и трусики. Я разделась быстро. Совсем не дразня.

Гидеон развалился неподвижно на диване, наблюдая. Как секс-бог в ожидании развлечения.

Затем я увидела словно чужими глазами: мой муж сидит точно так же в переполненном бразильском клубе, молчаливая жажда секса исходит от него теплыми волнами. Он был тем, кем он был – ненасытное сексуальное существо. Была ли хоть одна женщина, способная противостоять ему? Я таких еще не встречала.

Я подошла к нему. Оседлала его. Мои руки скользили по его широким плечам, чувствуя тепло через хлопок его футболки. Его руки легли на мои бедра, обжигая кожу.

– Женщины, которые видят тебя хотят сделать тоже самое.
– Пробормотала я. Так же касаться тебя. Они представляют это.

Глядя на меня, Гидеон медленно погладил языком свою нижнюю губу.

– А я буду воображать тебя. Именно так.

– Будет только хуже, потому что они увидят, как сильно ты хочешь.

– Как сильно я хочу тебя, - поправил он, схватив за задницу и притянув к эрекции. Мои половые губы распахнулись из-за раздвинутых бедер, обнимая член сквозь ткань. Мой клитор прижался к его твердости, и я подмахнула бедрами, задыхаясь от удовольствия.

– Я вижу, как они ищут лучшую точку обзора, – произнесла я, затаив дыхание, - смотрят на тебя трахни-меня глазами. Пробегают пальцами вниз, чтобы ты оценил их активы. Они складывают ногу на ногу, а затем меняют позу в обратном направлении, потому что преисполнены вожделения.

Я обхватила его жесткий, толстый пенис и погладила его. Он содрогнулся в моей ладони, полный жизненной силы и готовности. Его губы раскрылись – единственный перебой в его контроле.

– Ты думаешь обо мне и возбужден. И если ты будешь сидеть, как сейчас, с раздвинутыми ногами, они увидят, насколько у тебя большой член и как ты возбужден.

Потянувшись, я схватила его запястье пальцами и потянула левую руку вверх, укладывая ее на спинку дивана.

– Вот так. Не двигайся, – другую я расположила на его коленях. – В этой руке ты будешь держать стакан с темной кашасей*. Ты будешь потягивать ее и облизывать губы.

Я наклонилась вперед и погладила языком по границе нижней губы. У него был великолепный, сексуальный рот. Губы были полными, но твердыми. Изредка давали намек на его мысли. Он редко улыбался, но, когда он это делал, на его лице блистала либо по-мальчишески игривая усмешка, либо самодовольный уверенный вызов. Его медленные улыбки эротически дразнили, а ухмылки высмеивали других.

– Ты будешь казаться далеким и отдаленным, - продолжала я. – Затерянный в собственных мыслях. Уставший от лихорадочной энергии и бьющей музыки. Ребята приходят и уходят. У Мануэля постоянно на коленях горячая красотка. Каждый раз – новая. Он беспокоится лишь о том, чтоб было достаточно выбора.

Гидеон улыбнулся.

– У него слабость к латиноамериканкам. Он полностью одобряет мой выбор жен.

– Жены, - поправила я. – Первая и последняя.

– Только моя, - согласился он.
– Вспыльчивая. Жгучая. Единственная постоянная. Я точно знаю, как все произойдет между нами, а ты застаешь меня врасплох. Ты поедаешь меня заживо, и каждый раз желаешь больше.

Я обхватила его челюсть одной рукой и поцеловала, все еще поглаживая длинный член, неторопливыми движениями.

– Араш будет каждый раз приходить с новыми напитками. Будет рассказывать обо всем, что видел, пока ходил, а ты, забавляясь, будешь осматриваться, приводя в движение дико смотрящих на тебя женщин. Эта маленькая вспышка близости и тепла только воспалит их желание.

– А Арнольдо?
– пробормотал он, глядя на меня с потемневшими от страсти глазами.

– Он будет, как и ты, обособлен. Хоть он и бережет свое раненное разбитое сердце, он свободен. Он флиртует и улыбается, но всегда есть ощущение чего-то недостижимого в нем. Женщины, боящиеся тебя, пойдут к Арнольдо. Он сделает так, что они позабудут о тебе, в то время, как сам вообще их не запомнит.

Призрак улыбки коснулся его рта.

– И все это, пока я буду сидеть задумчивый с вечным стояком, скучая по тебе настолько, что не смогу веселиться?