Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет

XXX Воскресение Христово. Явления воскресшего Христа. Вознесение на небо

Поставив у гроба стражу и приложив к камню печать, вожди иудейского народа с сознанием достигнутой цели пошли домой и с наступлением ночи предались спокойному и сладостному сну, вознаграждая себя за все бессонные ночи предыдущих дней. И вот настала ночь, но никто еще не знал, какой за ней должен был воссиять великий и радостный день. Весь мир погружен был в глубокий сон. Только ученики и ученицы Христовы не спали всю ночь; они провели ее, как и минувший день, в неутешных рыданиях, и теперь, едва забрезжилось утро, ученицы первые спешили в сад ко гробу распятого Учителя. Глубокая торжественная тишина царила кругом, нарушаемая лишь мерными шагами стражи, поставленной у гроба. Две ночи прошло уже со времени распятия Иисуса Назарянина, и страже нечего уже было думать о нападении на гроб приверженцев его. Безмолвен заключенный гроб, печать его цела. Вдруг земля страшно заколебалась, как бы будя беспечно спавший мир, и юноши, блистательные как молния, и в одеждах, белых как снег, низошли в сад с небесной высоты. Один из них приближается к пещере, прикасается к гробовой скале: мгновенно печать разрывается, тяжелый камень отваливается, и из гроба восстает окруженный небесным сиянием Жизнодавец. Стража замерла от страха. Оправившись от первого ужаса, она бросилась в Иерусалим известить о случившемся. В какое бы волнение повергла она весь город своим известием, если бы над ним не тяготел еще утренний, крепкий сон. Усиленно стучат воины в двери старейшин народа, и последние, пробудившись и оправившись от неожиданности события, тотчас же составляют совещание и принимают меры, чтобы сразу замять и потушить принесенную весть. Но все ковы лжи, которыми они хотели опять убить Жизнодавца, теперь были бесплодны. Если бы даже им удалось заставить молчать всех живых свидетелей чуда воскресения, то свидетелями его выступили бы мертвые. Многие из мертвых, тела которых уже в момент крестной смерти Христа почувствовали в себе ток новой жизни, восстали из гробов вместе с Начальником жизни, вошли в город и явились многим.

Совершилось величайшее чудо, все обстоятельства которого с неотразимой силой свидетельствовали о его истинности. Но никакое чудо не могло сломить закоснелого неверия вождей иудейских. Получив страшную весть, они немедленно собрались на совещание, как лучше уничтожить самый слух о чуде и не дать ему распространиться в народе. Что же они могли предпринять? Правдивыми средствами нельзя было бороться с истиной, и вот они прибегли ко лживым. Как при тайном допросе в ночь на Великую пятницу, так и теперь они прежде всего схватились за подкуп, по-видимому не раз уже сослуживший им добрую службу. Они «довольно денег дали воинам и сказали: скажите, что ученики Его, пришедши ночью, украли Его, когда мы спали. И если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его, и вас от неприятности избавим». Воины взяли деньги и поступили, как были научены. Золото восторжествовало над совестью. Воины стали распространять лживое внушение, и «пронеслось слово сие между иудеями даже до сего дня», замечает евангелист.

Нетрудно было распространиться ложному внушению. Весть, что Христос действительно воскрес, такая великая, такая благодатная, радостная весть, что можно даже от радости не поверить ей, как и было с некоторыми учениками. И все-таки невозможно отрицать истинность ее, не становясь в вопиющее противоречие со всей историей, не восставая против убедительнейших доказательств, не отказываясь от здравого человеческого смысла и не заглушая в себе вообще последних остатков чутья исторической правды. Если достоверно, что жил некогда римский император Тиверий или существовал еврейский народ, который, после того как он пригвоздил Христа ко кресту, как прах рассеялся по всему лицу земли, или что перед благовестием рыбаков, мытарей и плотников поверглись с своих алтарей властительные и изящные боги Греции и Рима; то еще достовернее и выше всякого сомнения то, что каждый год, каждую неделю торжественно прославляет теперь лучшая часть человечества именно чудо воскресения Христова.

О своем воскресении Христос не раз предсказывал своим ученикам, и тем не менее оно было неожиданностью и для них. По свидетельству евангелистов, ученицы Христа, проведя ночь в рыданиях, утром, когда город еще не пробудился от сна, отправились ко гробу своего возлюбленного Учителя. Они шли молча. Скорбь смыкала им уста. Но когда они подошли уже к саду, новое скорбное представление заставило их заговорить. «Кто отвалит нам камень от гроба?» – сказали они в недоумении. Очевидно, Учитель в круге их неясных представлений о Нем был еще мертвый, безжизненный, и вся скорбь их любви ограничивалась лишь одним, как они при таком препятствии помажут Его миром на вечный покой в недрах земли. Не успели, однако же, жены-мироносицы обсудить свое новое горе, как взорам их представилась неожиданная, поразительная картина: камень отвален и гроб открыт! Но это зрелище повергает их в новое недоумение и ужас. Для их маловерия видится в этом не радостное событие воскресения, а злодейское похищение тела. Трепетно приближаются они к самой пещере, – но из нее вдруг вырываются лучи света, и перед ними предстают два светлых, радостных юноши. Едва жены оправились от неожиданного смущения, как один из этих вестников радости сказал им: «Не бойтесь! Иисуса ищете Назарянина? Что ищете живого между мертвыми? Он воскрес. Его нет здесь! Идите и посмотрите место, где положили Его». Жены слышат этот радостный голос небесного вестника и в то же время от преизбытка счастья не могут понять его. В оцепенении стоят они у гроба. Небесный вестник вывел их из этого состояния, сказав: «Идите, скажите ученикам Его!» Услышав это повеление, они побежали от гроба, «их объял трепет и ужас», так что, прибежав в общество учеников, они сначала ничего не могли рассказать. Но радость все-таки отверзла им уста, и они одна перед другой стали передавать о том, что видели и слышали – о явлении ангелов и о тех словах, которые они им сказали. Ученики слышат и едва верят своим ушам. Ангелы у гроба Учителя уверяют, что Учитель воскрес! О, если бы все это произошло не под покровом еще нерассветшего дня и если бы весть эта выходила не из уст возбужденных и легковерных женщин! Так думали ученики и не верили, и даже восставали против веры. «И показались им, – повествует евангелист Лука, – слова женщин пустыми, и не поверили им».

Но не все ученики равнодушно и недоверчиво отнеслись к рассказам женщин. Двое из них – Петр и Иоанн – тотчас побежали лично удостовериться в произошедшем, и побежали с такой стремительностью, что обгоняли друг друга, и Иоанн прибежал ко гробу раньше Петра. Камень был отвален, и пещера открыта. Более крепкий ногами, чем мужеством, Иоанн только наклонился ко гробу, но не входил в него, пока не прибежал и Петр. Последний тотчас вошел в пещеру и видит одни пелены лежащие, и плат, который был на главе Учителя, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. После этого вошел уже и Иоанн, посмотрел и уверовал, – и оба побежали сообщить остальным ученикам виденное.

Между тем Мария Магдалина, в своей вере отличавшаяся нетерпеливостью Петра, не доверяя тому, что она сама видела и слышала в первое посещение гроба с другими женами, теперь одна побежала еще раз собственными глазами посмотреть на гроб. Восходившее солнце уже начало расстилать золотые лучи по вершинам окрестных гор. Прекрасный весенний день наступал в природе. Но сумрачно было на душе Марии. Тщательно осмотрев пещеру и гроб и не найдя в нем никакого разъяснения для своих недоумений, она стояла у гроба и плакала. «Жена, что ты плачешь?» – раздался вдруг чей-то голос. Вздрогнув, она опять нагнулась к пещере и видит двух юношей в белом одеянии, сидящих один у главы и другой у ног, где лежало тело Иисуса. Не зная, кто это такие, она объясняет им причину своего плача: «Унесли Господа моего и не знаю, где положили Его», – сказала она и опять зарыдала. Но вот позади слышит она приближающиеся шаги. Быстро направляет она в эту сторону свой заплаканный взор и видит перед собой человека – кого же, как не садовника? Этот мнимый Садовник обращается к ней с вопросом: «Жена, что плачешь? кого ищешь?» Но Мария не сразу поняла всю любящую силу этих слов. Занятая своими печальными мыслями, она увидела в этом обращении досужий, если даже не оскорбительный вопрос, и простодушно ответила на него: «Господин, если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его».

Ангел и жены-мироносицы

Учитель не может более скрываться. Из глубины своего любящего милосердия Он воскликнул: «Мария!» – воскликнул тем знакомым ей, властным голосом, который тысячами привлекал к Нему сердца людей. Изумленная ученица быстро вперяет свой отуманенный слезами взор, и из груди ее, помимо ее воли, вырывается радостный крик: «Мой Господь и Учитель!» Затем она бросилась к Его ногам и слезами радости хотела омыть Его ноги, но на этот чувственный порыв радости преображенный Учитель сказал ей: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим, и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и к Богу вашему». И обрадованная Мария, нашедшая своего Учителя, побежала в город и возвестила недоумевавшим ученикам, что воистину Христос воскрес. И разнеслось слово ее громоносным эхом по всему миру, и с тех пор повторяется миллионами верующих уст доныне и будет повторяться во все века.

Свидетельство Марии Магдалины скоро подтверждено было новым явлением Христа другим женщинам-ученицам. Встретив других женщин, воскресший Христос сказал им: «Радуйтесь!» Объятые страхом и волнением, они пали к ногам Его. «Не бойтесь, – сказал Он им, – пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня».

Третье явление Христа было ап. Петру, и о нем свидетельствует ап. Павел, говоря, что «Он явился Кифе» раньше остальных апостолов. Но в тот же день было четвертое явление, совершившееся при весьма знаменательных обстоятельствах. Двое учеников шли в находившееся неподалеку от Иерусалима селение Эммаус. С грустью и тревогой рассуждали они об изумительных событиях последних двух дней, как вдруг к ним присоединился неизвестный странник и спросил их о причине их печального настроения и тревожного разговора. Они остановились и, взглянув на незнакомца, отнеслись к нему подозрительно и недружелюбно, и когда один из них, именно Клеопа, ответил ему, то в ответе его прозвучал оттенок удивленности и подозрения. «Неужели ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о произошедшем в нем в эти дни?» – «О чем»? – спросил Он их. Тогда они рассказали Ему, как все надежды их на то, что Иисус был великий Пророк, который должен бы избавить свой народ, разлетелись в прах и как все Его великие дела перед Богом и перед людьми окончились два дня тому назад на позорном кресте. Они описали чувство изумления, с которым на этот третий день они слышали толки женщин о видении ангелов и достоверные свидетельства некоторых из своих собратий, что гроб был пуст. «Но, – со вздохом недоверия и скорби прибавил рассказчик, – Его не видели» они. Тогда, упрекнув их в «несмысленности и медлительности сердца», Странник показал им, как через весь Ветхий Завет, начиная от Моисея, проходило одно непрерывное пророчество как о страданиях, так и о славе Христа. В такой возвышенной беседе они прибыли в Эммаус. Незнакомец хотел идти дальше, но они упросили Его остаться с ними. Когда они сели за свою простую трапезу, и Он, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им, тогда мгновенно открылись у них глаза, и несмотря на изменившийся вид, они узнали, что с ними был Господь их. Но как только они узнали Его, Он стал невидим для них. «Не горело ли в нас сердце наше, – говорили они друг другу, – когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?» Немедленно встав, они возвратились в Иерусалим со своей чудесной и радостной вестью. Теперь уже никто не сомневался в истине этих рассказов. Они сами были встречены радостными уверениями, что «Господь истинно воскрес и явился Симону».

В тот же вечнопамятный день Пасхи Иисус Христос в пятый раз явил Себя всем ученикам своим. Десять учеников сидели вместе за запертыми дверями из боязни иудеев. Когда они передавали друг другу и обсуждали свои радостные вести, сам Христос стал посреди их и сказал им: «Мир вам». Необычный вид Его прославленного тела, страшное значение самого факта воскресения из мертвых смутили и испугали их. Господь присутствовал с ними телесно, но в измененном виде. Они даже подумали, что видят духа. «Что смущаетесь? – спросил Он, – и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня». И, сказав это, показал им руки и ноги. Когда радость, изумление и недоверие боролись в них, Он спросил, нет ли у них какой-нибудь пищи, и чтобы еще более уверить их, съел в их присутствии часть печеной рыбы. Затем, еще раз сказав им: «Мир вам! Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас», Он дунул на них и прибавил: «Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся».

Одного только ученика не было при этом – Фомы Близнеца. Это был человек отзывчивого, но сумрачного характера и тугой на веру. Для него эта весть казалась слишком хорошей, чтобы можно было верить ей. Напрасно другие ученики уверяли его: «Мы видели Господа». Он настойчиво говорил, что не поверит, пока сам не вложит собственного пальца в раны от гвоздей и собственной руки в ребра Его. Прошла неделя, и сомнения апостола оставались неопровергнутыми. В первый день следующей недели (воскресение уже сделалось первым днем недели, и он стал священным для сердца апостолов) все одиннадцать учеников опять собрались вместе за запертыми дверями. Христос явился им опять и после обычного приветствия и благословения подозвал Фому и велел ему подать палец свой и вложить в раны от гвоздей, протянуть руку и вложить в ребра Его и не быть «неверующим, но верующим». – «Господь мой и Бог мой», – с пылом убежденности воскликнул тогда недоверчивый апостол. «Ты поверил, – сказал ему Христос, – потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие».

Следующее явление воскресшего Спасителя было семи апостолам у моря Галилейского – Симону, Фоме, Нафанаилу, сынам Зеведеевым и двум другим – вероятно, Филиппу и Андрею, не поименованным в повествовании (Ин 21:1–24). В явлениях Христа наступил промежуток и, прежде чем возвратиться в Иерусалим на праздник Пятидесятницы для получения обетованного излияния на апостолов Святого Духа, Симон сказал, что он на время возьмется за старый свой промысл – рыболовство. Общей кассы у них уже не было теперь и так как другие источники существования иссякли, то прежний промысл остался единственным исходом в добывании средств честного пропитания. Другие решили присоединиться к нему, и все они отплыли вечером, потому что ночь – самое лучшее время для рыбной ловли. Всю ночь трудились они понапрасну.