Том 1. Произведения 1926-1937

Маргарита или Лиза (ныне ставшая Катей).

Чем жить? Душа моя слетает с запёкшегося рта. Фонтанов, ты грубым стал и жалким. Твоя мужская сила где она? Я стану у открытого окна. Смотри какой громадный воздух шевелится. Смотри соседний виден дом. Смотри, смотри, смотри, смотри кругом. Смотри на подоконник я влезаю, на подоконник веткой становлюсь.

Фонтанов.

Курсистка подожди меня.

Она.

На подоконник кружкой становлюсь.

Фонтанов.

Курсистка что с тобой.

Она.

На подоконник свечкой становлюсь.

Фонтанов.

Курсистка ты сошла с ума.

Она.

Я приезжаю.

Тут нигде не сказано, что она прыгнула в окно, но она прыгнула в окно. Она упала на камни. И она разбилась. Ох, как страшно.

Фонтанов.

Долго думать я не буду, я последую за ней. Я побью в шкапах посуду, уничтожу календарь. Я зажгу повсюду лампы, позову сюда дворецкого и возьму с собой в дорогу навсегда портрет Грудецкого.

Потом три часа играла музыка.

Он.

Маргарита Маргарита дверь скорее отвори, дверь в поэзию открыта, ты о звуках говори. Мы предметов слышим звуки, музыку как жир едим. Маргарита для науки мы не верим что мы спим. Мы не верим что мы дышим, мы не верим что мы пишем, мы не верим что мы слышим, мы не верим что молчим.

Он.

Ночь на небо поднималась. тусклый месяц как душа над землёю возносился, в камышах густых шурша, рыба бегала по речке и печальный лев рычал. Города стояли прямо, за добычей мчался бобр.

Он.

Я миролюбие своё терял.

Он.

Неизбежные года нам шли навстречу как стада. Кругом зелёные кусты невзрачно, сонно шевелились.

Он.

Нам больше думать нечем. У него отваливается голова.

<1931–1934>

Приглашение меня подумать *

Будем думать в ясный день, сев на камень и на пень. Нас кругом росли цветы, звёзды, люди и дома. С гор высоких и крутых быстро падала вода. Мы сидели в этот миг, мы смотрели всё на них. Нас кругом сияет день, под нами камень, под нами пень. Нас кругом трепещут птицы, и ходят синие девицы. Но где же, где же нас кругом теперь отсутствующий гром. Мы созерцаем часть реки, мы скажем камню вопреки: где ты ночь отсутствуешь в этот день, в этот час? искусство что ты чувствуешь, находясь без нас? государство где ты пребываешь? Лисицы и жуки в лесу, понятия на небе высоком, — подойди Бог и спроси лису: что лиса от утра до вечера далеко? от слова разумеется до слова цветок большое ли расстояние пробежит поток? Ответит лиса на вопросы Бога: это всё исчезающая дорога. Ты или я или он, мы прошли волосок, мы и не успели посмотреть минуту эту, а смотрите Бог, рыба и небо, исчез тот кусок навсегда, очевидно, с нашего света. Мы сказали: да это очевидно, часа назад нам не видно. Мы подумали — нам очень одиноко. Мы немного в один миг охватываем оком. И только один звук ощущает наш нищий слух. И печальную часть наук постигает наш дух. Мы сказали: да это очевидно, всё это нам очень обидно. И тут мы полетели. И я полетел как дятел, воображая что я лечу. Прохожий подумал: он спятил, он богоподобен сычу. Прохожий ты брось неумное уныние, гляди кругом гуляют девы синие, как ангелы собаки бегают умно, чего ж тебе неинтересно и темно. Нам непонятное приятно, необъяснимое нам друг, мы видим лес шагающий обратно стоит вчера сегодняшнего дня вокруг. Звезда меняется в объеме, стареет мир, стареет лось. В морей солёном водоёме нам как-то побывать пришлось, где волны издавали скрип, мы наблюдали гордых рыб: рыбы плавали как масло по поверхности воды, мы поняли, жизнь всюду гасла от рыб до Бога и звезды. И ощущение покоя всех гладило своей рукою. Но увидев тело музыки, вы не заплакали навзрыд. Нам прохожий говорит: скорбь вас не охватила? Да музыки волшебное светило погасшее имело жалкий вид. Ночь царственная начиналась мы плакали навек.

<1931–1934>

«Мне жалко что я не зверь…» *

Мне жалко что я не зверь, бегающий по синей дорожке, говорящий себе поверь, а другому себе подожди немножко, мы выйдем с собой погулять в лес для рассмотрения ничтожных листьев. Мне жалко что я не звезда, бегающая по небосводу, в поисках точного гнезда она находит себя и пустую земную воду, никто не слыхал чтобы звезда издавала скрип, её назначение ободрять собственным молчанием рыб. Ещё есть у меня претензия, что я не ковёр, не гортензия. Мне жалко что я не крыша, распадающаяся постепенно, которую дождь размачивает, у которой смерть не мгновенна. Мне не нравится что я смертен, мне жалко что я неточен. Многим многим лучше, поверьте, частица дня единица ночи. Мне жалко что я не орёл, перелетающий вершины и вершины, которому на ум взбрёл человек, наблюдающий аршины. Мне жалко что я не орёл, перелетающий длинные вершины, которому на ум взбрёл человек, наблюдающий аршины. Мы сядем с тобою ветер на этот камушек смерти. Мне жалко что я не чаша, мне не нравится что я не жалость. Мне жалко что я не роща, которая листьями вооружалась. Мне трудно что я с минутами, меня они страшно запутали. Мне невероятно обидно что меня по-настоящему видно. Ещё есть у меня претензия, что я не ковёр, не гортензия. Мне страшно что я двигаюсь не так как жуки жуки, как бабочки и коляски и как жуки пауки. Мне страшно что я двигаюсь непохоже на червяка, червяк прорывает в земле норы, заводя с землёй разговоры. Земля где твои дела, говорит ей холодный червяк, а земля распоряжаясь покойниками, может быть в ответ молчит, она знает что всё не так Мне трудно что я с минутами, они меня страшно запутали. Мне страшно что я не трава трава, мне страшно что я не свеча. Мне страшно что я не свеча трава, на это я отвечал, и мигом качаются дерева. Мне страшно что я при взгляде на две одинаковые вещи не замечаю что они различны, что каждая живёт однажды. Мне страшно что я при взгляде на две одинаковые вещи не вижу что они усердно стараются быть похожими. Я вижу искажённый мир, я слышу шёпот заглушённых лир, и тут за кончик буквы взяв, я поднимаю слово шкаф, теперь я ставлю шкаф на место, он вещества крутое тесто Мне не нравится что я смертен, мне жалко что я не точен, многим многим лучше, поверьте, частица дня единица ночи Ещё есть у меня претензия, что я не ковёр, не гортензия. Мы выйдем с собой погулять в лес для рассмотрения ничтожных листьев, мне жалко что на этих листьях я не увижу незаметных слов, называющихся случай, называющихся бессмертие, называющихся вид основ. Мне жалко что я не орёл, перелетающий вершины и вершины, которому на ум взбрёл человек, наблюдающий аршины. Мне страшно что всё приходит в ветхость, и я по сравнению с этим не редкость. Мы сядем с тобою ветер на этот камушек смерти. Кругом как свеча возрастает трава, и мигом качаются дерева. Мне жалко что я не семя, мне страшно что я не тучность. Червяк ползёт за всеми, он несёт однозвучность. Мне страшно что я неизвестность, мне жалко что я не огонь.

<1934>

Сутки *

Ответ.

Вбегает ласточка.

Вопрос.

Но кто ты ласточка небес, ты зверь или ты лес.

Несуществующий ответ ласточки.

Я часовщик.

Вопрос.

Но кто тебя здесь повстречал в столичном этом мраке, где вьются гнёзда надо мной, где нет зелёных листьев, и страждет человек земной, спят раки, где моря нет? Где нет значительной величины воды. Скажи кто ты? Тут мрак палат.

Ответ ласточки.

Я солдат. Я солдат. Сбегает ночь с вершины горной. Вершина пребывает чёрной. Звезда нисходит с небосклона. Он пуст как куст.

Вопрос.

Не небосклон ли ты жалеешь, когда на нём как планета алеешь, заменяя собой звезду, упавшую сию минуту в рощу.

Ответ ласточки.

Стал небосклон пустым и чистым как небосвод. Прохладу Бог послал, день встаёт.

Вопрос.

Проходит час времени.

Ответ.

Проходит час времени.

Вопрос.

Похож ли ветер на цветки, на маргаритки и тюльпаны.

Ответ.

Сидел старик. Из рук он делает щитки для сохраненья глаз от блеска.

Вопрос.

Похож ли ветер на скамью?

Ответ.

Понятное над нами всходит утро, за пищей хочется лететь и рассуждая мудро петь.