Знай, есть трава, нужна для мазей.Она растет по граням грязей.То есть рассказ о старых князях:Когда груз лет был меньше стар,Здесь билась Русь и сто татар.С вязанкой жалоб и невзгодПришел на смену новый год.Его помощники в свирелиПро дни весенние свистелиИ щеки толстые надули,И стали круглы, точно дули.Но та земля забыла смех,Лишь в день чумной здесь лебедь несся,И кости бешено кричали: «Бех!»,Одеты зеленью из проса,И кости звонко выли: «Да!Мы будем помнить бой всегда!..»
О черви земляные,В барвиночном напиткеЗажгите водяныеДва камня в черной нитке.Темной славы головня,Не пустой и не постылый,Но усталый и остылый,Я сижу. Согрей меня.На утесе моих плечПусть лицо не шелохнется,Но пусть рук поющих речьСлуха рук моих коснется.Ведь водою из барвинкаЯ узнаю, всё узнаю,Надсмеялась ли косынка,Что зима, растаяв с краю.
И смелый товарищ шиповника,Как камень, блеснулВ лукавом слегка разговоре.Не зная разгадки виновника,Я с шумом подвинул свой стул.Стал думать про море.О, разговор невинный и лукавый,Гадалкою разверзнутых страницЯ в глубь смотрел, смущенный и цекавый,В глубь пламенем мерцающих зениц.
Мой черный, суровый орел,Кого ты клюешь так жестоко?Ты крылья на воздух простерИ гложешь и лижешь кого-то.Труп брата клюю я в пыли,Быть мертвым орлану отрада,И буду клевать до зари,А тризна товарищу рада.И пусть веет мертвечиноюМой прямой широкий клюв, –Пусть за звездною пучиноюСмотрит, в разум заглянув.Но несется пусть «спасибо»Мне за братскую услугу,Он проклекчет, верю, ибоВерит родственному другу.
Когда себе я надоем,Я брошусь в солнце золотое,Крыло шумящее од ем,Порок смешаю и святое.Я умер, я умер, и хлынула кровьПо латам широким потоком.Очнулся я иначе, вновьОкинув вас воина оком.
В дюжем ругательствеХороним душу.О, златоустые в предательстве,Сечем устало вашу тушу.Мы, как Петры, даем тела,Мы вновь противники Мазепы.Конем, что нам судьба дала,В щепы змей разможжен уже нелепый.
Усопшие деды и пращуры,Вы солнце любили, как шкуру лосиную оводы.На прадедов падали мордами ящерыИ
рвали и ели их (новые к солнцу служения доводы).Из лося овод улетает,Маша серебряным крылом,А хлопец небу угрожает,Маша осиновым колом.Мы старых книг высоким пробкамВино грядущее пролив,Кричим мы спичечным коробкам –«Ура», селедок умилив.Есть буря в крике: «Здравствуй, тьма!»Бабочку прошлого – мы прошлое ранилиПушкою. Чума, –Тебя мы извозчиком наняли.Жирных султаншМы заперли в дом,Перед взорами ханжПусть сидят нагишом.Пушкин нам жалок,Исчезли Баяны,Протухших русалокГлаза покаянны.
На полотне из камнейЯ черную хвою увидел.Мне казалось, руки ее нет костяней,Стучится в мой жизненный выдел.Так рано? А странно: костякомПрийти к вам вечеркомИ, руку простирая длинную,Наполнить созвездьем гостиную.
В перчатке из червейЛадонь мою подамВеселым господам.Эй, эй, все живей!И пусть те, что руку трогали,Скользкий пир ночной кишащий,В воздух бросят возглас вящий,Озадаченные щеголи.Пусть поймут, кто настоящий.Эй, эй, все живей!Червяка, что на мизинце,Вмиг стошнило б от травы.Но в ночном моем зверинцеВам написано: увы!На меня бросает зеленьПолусумрака шугай.Маве верящая, елень,Ну, по хворосту шагай.Двукопытные неопытныеБелокурые друзья,Начинайте игры топотные,Умно помня, – с вами я.Люди, ответствуйте, надо лиЧервивой стыдящейся падали?
…а сзади была мостовойС концами ярости вчерашней.Ступала ты на пальцы башни,Рабы дабыВ промокших кожахКричали о печали,А ты дышала пулями в прохожихИ равнодушно и во сне.Они узор мороза на окне!Да, эти люди – иней только.Из пулеметов твоя полькаИ из чугунного окуркаТвои Чайковский и мазурка.А азбуки разрозненные членыДля площадных торговых кличейИдут, как парусы под пеной,Подошвы множества величий,Медвежей лапою топчаПорывы в завтра отроча.