Ах, нынче я, как все.Сколько муки!– Горький сев.Мил кому кий?Себя тоньшеСтань!Ладонь щепСомненьяИ презреньяКину яВ твой стан.Сгину я.Сяду.Всё… к ляду!
1908
<Боевая>
Радой Славун, родун Славян,Не яви, не яви, не яви своих ран!Расскажи, расскажи про ослаби твои,Расскажи, расскажи, как заслави твоиПолонила волна неми, с запада яростно бьющей…Расскажи, расскажи, как широкое плёсо быловой рекиЗамутилось-залилось наливом-наплывом влияний иных:Иной роди, иной крови, иной думи, иных речей, иных вестей– Инобыти.Я
и сам бы сказал, я и сам рассказал,Протянул бы на запад клянущую руку,Да всю горечь свою собираю, чтоб кликнуть на запад и югСвою весть, свою веру, свой яр и свой клич,Свой гневный, победный, воинственный клич:«Напрут слави единой и гордой на немь!» –Свой гневный, победный, торжественный клич.За солнцем, друзья!На запад за солнечным ходомПод прапором солнца идемте, друзья!Победная славь да идет!Пусть в веках и реках раздается припев:«Славь идет! Славь идет! Славь восстала!..»
1908
<Скифское>
Что было – в нашем тонет.И вечерогривы кони,И утровласа дева,И нами всхожи севы.И вечер часу дань.Бегут по небу вдаль суда.И жизнь иль смерть – возьми любое!И алчут кони боя.И в межи роя узких стрел– Пустили их стрелки –Бросают стаи конских телНагие ездоки.И месть для них – узда,Желание – подпруга.Быстра ли, медленна езда,Бежит в траве подруга.В их взорах голубоеСмеется вечно вёдро.И, знахари разбоя,Коней овили бедра.В ненастье любят гуню,Земля сырая – обувь.Бежит вблизи бегунья,Смеются тихо оба.Коня глаза косы,Коня глаза игривы:Иль злато жен косыБуйнее его гривы?Его плечо высоко,Ее нога упруга,Им не страшна осока,Их не остановит куга.Качнулись ковыли,Метнулися навстречу.И ворог ковы литьПришел, принес и сечу.Сокольих крыл колки,Заморские рога.И звонки и голкиПоют его рога.Стрел звеня тетивой,Осой глаз вражий пьет.И уж в руке ретивойСвистит-скользит копье.И конь, чья ярь испытана,Грозит врагам копытами.Свирепооки кони,И робко кто-то стонет.И верная подругаБросается в траву,Разрезала подпругу,Вонзила нож врагу.Разрежет жилы коням,Хохочет и смеется,То жалом сзади гонит,В траву, как сон, прольется.Земля в ней жалом жалится,Таится и зыбит.Змея ведь над <ней> не сжалится,Но яростью вздыбит.И битвы не жесточе сечень.Но гаснет дикий пламень сечи.И ворог повернул стягИ в вечер окунулся.И широкогривые кониТвердят, что знают искони.Завыли волки жалобно:Не будет им обеда.Но чуют кони жало ног.В сознании – победа.Он держит путь, где хата друга.Его движения легки.За ним в траве бежит подруга,Ее глаза – среброчелноки.
1908
«Мы желаем звездам тыкать…»
Мы желаем звездам тыкать.Мы устали звездам выкать.Мы узнали сладость рыкать.Будьте грозны, как Остраница,Платов и Бакланов,Полно вам кланятьсяРоже басурманов.Пусть кричат вожаки,Плюньте им в зенки!Будьте в вере крепки,Как Морозенки.О, уподобьтесь Святославу, –Врагам сказал: «иду на вы!»Померкнувшую славуТворите, северные львы.Толпою прадедов за намиЕрмак и Ослябя.Вейся, вейся, русское знамя,Веди нас сквозь сушу и через хляби!Туда, где дух отчизны вымерИ где неверия пустыня,Идите грозно, как ВладимирИли с дружиною Добрыня.
С журчанием, свистомПтицы взлетать перестали.Трепещущим листомОни не летали.И, как высокое крылоНочного лебедя грозы,Птица-облако нашло,Бросая сумрак на низы.Тянулись таинственно перьяЗа темным широким крылом.Беглец науки лицемерья,Я мраку скакал напролом.
1912
Бех
Но та земля забыла смех.Лишь в чумный месяц всадник нессяИ кости бешено кричали: бех! –Одеты зелению проса.Растет на гривах и на грязяхТрава полезная при мазях.И есть рассказ о старых князях:Когда дед лет был меньше стар,Здесь дралась русь с гурьбой татар.Одни устало полегли,Блестели черные затылкиИ холодели взоры пылки.Остались живы, кто могли.С вязанкой жалоб и невзгодПришел на смену новый год.И отроки, держа свирели,К нему таинственно летели,Про тлен минувшего запели.
1913
<Курган>
Копье татар что грубо трогало,На землю с тихим стоном клонится.Но всю страну разграбив догола,Бежала прочь Сибири конница.Хранил железный лик ЕвреяКурганный воин, умирая.Молчит земля. Свист суслика, его нора и –Курганный день идет скорее.Свинец костей, как примесь Цеппелина,Несется в небо. В лодке немчик.И оловом костей забита та долина,Забит и глаз предсмертный жемчуг.
25 августа 1915
Копье татар чего ни трогало,Бессильно все на землю клонится.Раздевши мирных женщин догола,Бежит в Сибирь Сибири конница.Курганный воин, умирая,Сжимал железный лик еврея.Молчит земля. Свист суслика, нора, иКурганный день течет скорее.Свинец костей, как примесь Цеппелина,Несется в небо, в лодке немчик.Но костью забита та долина,И в гробовых ресницах жемчуг.И вечер вепрем-секачомБежит над старою долиной.И голос, брошенный мечом,Несется просьбой: чаша, минуй!И сусличья семья подымет стаю рожиц.Несется конь, похищенный цыганом.Лежит суровый запорожец.Часы столетий над курганом.
1915
«Где зверь напишет кровью…»
Где зверь напишет кровью:«Эй! Я юноши тело ем!» –Там скажет мать: «Дала сынов я!..»Мы, старцы, рассудим, что делаем.Правда, что юноши стали дешевле,Дешевле и снега, бочки воды и телеги углей?О гнилоокая, косящая стебли,Сильных рук взмахом играя, наглей!Старый игрок! Не прогнал тебя никто –Давно пора – с земного шара!Хрипло дыша и навек-тоШагнет за тобой твоя пара.Хриплая смерть! Твои – Цеппелины!Ты дышишь гаваной, но вовсе не курится!В колбочку смерти! И полонийОткроемте в ней, как Кюри.Есть овощ золотой на жезле.Его бери, Башкирцева, и правь!Ужели надо, чтобы юноши исчезли,И нами стала мертва явь?Падают Брянские, растут у Манташева,Юноши падают, нет уже нашегоЧерноглазого короля беседы за ужином.Он дорог, поймите, он нужен нам.Кто книжечку издал «Последние песни оленя»,Продетый кольцом за колени,Рядом с серебряной шкуркою зайца,Висит там, где сметана, мясо и яйца.Мертвые юноши! Мертвые юноши!По площади плещется стон городов!Как будто разносчик со связкой дроздов.Дешевые юноши! Дешевые юноши!