Том 1. Стихотворения, статьи, наброски 1834-1849

«Когда с тобой расстался я…»

Когда с тобой расстался я — Я не хочу таить, Что я тогда любил тебя, Как только мог любить. Но нашей встрече я не рад. Упорно я молчу — И твой глубокий, грустный взгляд Понять я не хочу. И всё толкуешь ты со мной О милойстороне. Но то блаженство, боже мой, Теперь как чуждо мне! Поверь: с тех пор я много жил, И много перенес… И много радостей забыл, И много глупых слез.

Человек, каких много

Он вырос в доме старой тетки Без всяких бед, Боялся смерти да чахотки В пятнадцать лет. В семнадцать был он малым плотным — И по часам ^* Стал предаваться безотчетным «Мечтам и снам». ^* Он слезы лил; добросердечно ^* Бранил толпу — И проклинал бесчеловечно Свою судьбу. Потом, с душой своей прекрасной Не совладев, Он стал любить любовью страстной Всех бледных дев. Являлся горестным страдальцем, Писал стишки… И не дерзал коснуться пальцем Ееруки. Потом, любовь сменив на дружбу, Он вдруг умолк… И, присмирев, вступил на службу В пехотный полк. Потом женился на соседке, Надел халат И уподобился наседке — Развел цыплят. И долго жил темно и скупо — Слыл добряком… . .

«Когда давно забытое названье…»

Когда давно забытое названье Расшевелит во мне, внезапно, вновь, Уже давно затихшее страданье, Давным-давно погибшую любовь, — Мне стыдно, что так медленно живу я, Что этот хлам хранит душа моя, Что ни слезы, ни даже поцелуя — Что ничего не забываю я. Мне стыдно, да; а там мне грустно станет, И неужель подумать я могу, Что жизнь меня теперь уж не обманет, Что до конца я сердце сберегу? Что вправе я отринуть горделиво Все прежние, все детские мечты, Всё, что в душе цветет так боязливо, Как первые, весенние цветы? И грустно мне, что то воспоминанье Я был готов презреть и осмеять… Я повторю знакомое названье — В былое весь я погружен опять.

Конец жизни

Ночью зимней — в темный лес (Повесть времени бывалого) Въехал старый человек. Он без малого Прожил век. Под повозкой снег скрипит. Сосны медленно качаются. Шагом лошади везут И шатаются: Нужен кнут. Сорок лет в селе своем Не был он, везде всё маялся — . И раскаялся… Знать, пора! Пожил; полно, наконец… Что? Отрадно жизнь кончается? Он в свою нору теперь Забивается, Словно зверь. И домой не на житье Он приедет — гость непрошенный… И исчезнет старый плут, Словно камень, ночью брошенный ^* В темный пруд.

Федя

Молча въезжает — да ночью морозной Парень в село на лошадке усталой. Тучи седые столпилися грозно, Звездочки нет ни великой, ни малой. Он у забора встречает старуху: «Бабушка, здравствуй!» — «А, Федя! Откуда? Где пропадал ты? Ни слуху ни духу!» «Где я бывал — не увидишь отсюда! Живы ли братья? Родная жива ли? Наша изба всё цела, не сгорела? Правда ль, Параша, — в Москве мне сказали Наши ребята, — постом овдовела?» «Дом ваш как был — словно полная чаша, Братья все живы, родная здорова, Умер сосед — овдовела Параша, Да через месяц пошла за другого». Ветер подул… Засвистал он легонько; На небо глянул и шапку надвинул, Молча рукой он махнул и тихонько Лошадь назад повернул — да и сгинул.

К A.C

Я вас знавал… тому давно, Мне, право, стыдно и грешно, Что я тогда вас не заметил… Вы только что вступили в свет — Вам было восемнадцать лет… На бале где-то я вас встретил. И кто-то к вам меня подвел — Я с вами нехотя пошел, Я полон был тревоги страстной… Тогда — тогда я был влюблен; Но та любовь прошла, как сон, И безотрадный и напрасный. Другую женщину я ждал, Я даже вам не отвечал; Но я заметил ваши руки… Заметил милый ваш наряд, И ваш прекрасный, умный взгляд, И речи девственные звуки. Но всё, что в сердце молодом Дремало легким, чутким сном Перед внезапным пробужденьем,— Осталось тайной для меня… Хоть, помню, вас покинул я С каким-то смутным сожаленьем. А случай вновь не сблизил нас… И вдруг теперь я встретил вас. Вы изменились, как Татьяна; ^* Я не слыхал таких речей. Я не видал таких плечей, Такого царственного стана… На ваших мраморных чертах, На несмеющихся губах Печать могучего сознанья… ^* Сияя страшной красотой, Вы предстоите предо мной Богиней гордого страданья. И я молю вас в тишине: Всю вашу жизнь раскройте мне… Но взгляда вашего я трушу… Нет, нет! я стар — нет, я вам чужд, Давно в борьбе страстей и нужд Я истощил и жизнь и душу.

В.Н.Б

Когда в весенний день, о ангел мой послушный, С прогулки возвратись, ко мне подходишь ты И, руку протянув, с улыбкой простодушной Мне подаешь мои любимые цветы, — С цветами той руки тогда не разлучая, Я радостно прижмусь губами к ним и к ней… И проникаюсь весь, беспечно отдыхая, И запахом цветов и близостью твоей. Гляжу на тонкий стан, на девственные плечи, Любуюсь тишиной больших и светлых глаз — И слушаю твои младенческие речи, Как слушал некогда я нянюшки рассказ. Гляжу тебе в лицо с отрадой сердцу новой — И наглядеться я тобою не могу… И только для тебя в душе моей суровой И нежность и любовь я свято берегу.

«К чему твержу я стих унылый…»

К чему твержу я стих унылый, Зачем, в полночной тишине, Тот голос страстный, голос милый, Летит и просится ко мне, — Зачем? огонь немых страданий В ее душе зажег не я… В ее груди, в тоске рыданий Тот стон звучал не для меня. Так для чего же так безумно Душа бежит к ее ногам, Как волны моря мчатся шумно К недостижимым берегам?

Гроза промчалась

Гроза промчалась низко над землею… Я вышел в сад; затихло всё кругом. Вершины лип облиты мягкой мглою, Обагрены живительным дождем. А влажный ветр на листья тихо дышит… В тени густой летает тяжкий жук; И, как лицо заснувших томно пышет, Пахучим паром пышет темный луг. Какая ночь! Большие, золотые Зажглися звезды… воздух свеж и чист; Стекают с веток капли дождевые, Как будто тихо плачет каждый лист. Зарница вспыхнет… Поздний и далекий Примчится гром — и слабо прогремит… Как сталь блестит, темнея, пруд широкий, А вот и дом передо мной стоит. И при луне таинственные тени На нем лежат недвижно… вот и дверь; Вот и крыльцо — знакомые ступени… А ты… где ты? что делаешь теперь? Упрямые, разгневанные боги, Не правда ли, смягчились? и среди Семьи твоей забыла ты тревоги, Спокойная на любящей груди? Иль и теперь горит душа больная? Иль отдохнуть ты не могла нигде? И всё живешь, всем сердцем изнывая, В давно пустом и брошенном гнезде?

К ***

Через поля к холмам тенистым Промчался ливень… Небо вдруг Светлеет… Блеском водянистым Блестит зеленый, ровный луг. Гроза прошла… Как небо ясно! Как воздух звучен и душист! Как отдыхает сладострастно На каждой ветке каждый лист! Оглашено вечерним звоном Раздолье мирное полей… Пойдем гулять в лесу зеленом, Пойдем, сестра души моей. Пойдем, о ты, мой друг единый, Любовь последняя моя, Пойдем излучистой долиной В немые, светлые поля. И там, где жатва золотая Легла волнистой полосой, Когда заря взойдет, пылая, Над успокоенной землей, — Позволь сидеть мне молчаливо У ног возлюбленных твоих… Позволь руке твоей стыдливо Коснуться робких губ моих…

Призвание (Из ненапечатанной поэмы)

Не считай часов разлуки, Не сиди, сложивши руки, Под решетчатым окном… О мой друг! о друг мой нежный! Не следи с тоской мятежной За медлительным лучом… Не скучай… Тревожный, длинный День пройдет… С улыбкой чинной Принимай твоих гостей… Не чуждайся разговора, Не роняй внезапно взора И внезапно не бледней… Но когда с холмов душистых По краям полей росистых Побежит живая тень… И, сходя с вершин Урала, ^* Как дворец Сарданапала, Загорится пышный день… Из-под тучи длинной, темной Тихо выйдет месяц томный За возлюбленной звездой, И, предчувствуя награду — Замирая, — к водопаду Прибегу я за тобой! Там из чаши крутобокой Бьет вода волной широкой На размытые плиты… Над волной нетерпеливой, Прихотливой, говорливой Наклоняются цветы… Там нас манит дуб кудрявый, Старец пышный, величавый, Тенью пасмурной своей… И сокроет он счастливых От богов — богов ревнивых — От завистливых людей! Слышны клики… над водами Машут лебеди крылами… Колыхается река… О, приди же! Звезды блещут, Листья медленно трепещут, И находят облака. . . О, приди!.. Быстрее птицы — От заката до денницы По широким небесам Пронесется ночь немая… Но пока волна, сверкая, Улыбается звездам, И далекие вершины Дремлют, темные долины Дышат влажной тишиной — О, приди! Во мгле спокойной Тенью белой, легкой, стройной Появись передо мной! И когда с тревожной силой Брошусь я навстречу милой И замрут слова мои… Губ моих не лобызая — Пусть лежат на них, пылая, Губы бледные твои!