Том 1. Стихотворения, статьи, наброски 1834-1849
Шрифт:
Стихотворный цикл «Деревня» свидетельствует об усилении реалистических тенденций в лирике Тургенева. Идейную основу этой лирической сюиты, посвященной описанию русской деревни, составляет мысль, высказанная поэтом в первом же стихотворении цикла: «Задумчиво глядишь на лица мужиков — и понимаешь их; предаться сам готов их бедному, простому быту» (см. подробнее: РотТ. А. Деревня в лирике Тургенева. — В кн.: Вопросы истории русской литературы и методики преподавания ее в средней школе. М., 1964, с. 116–127).
Современники высоко ценили лирику Тургенева. И. И. Панаев вспоминал впоследствии, что стихотворения его «всем нам тогда очень нравились, не исключая Белинского» («Литературные воспоминания». М., 1950, с. 250). А. А. Фет, по его собственному признанию, «восхищался стихами<…>
В стихотворном творчестве Тургенева встречаются почти все основные поэтические жанры того времени: баллады, элегии, сатиры, послания и мадригалы, эпиграммы и пародии и даже подобие шиллеровских од или торжественных песен (см.: ОрловскийС. Лирика молодого Тургенева. Прага, 1926, с. 89).
Метрика стихотворений Тургенева отличается разнообразием. Чаще всего встречается у него 4-стопный ямб и различные другие виды ямба. Многие из его стихотворений написаны комбинированным ямбом —6-стопным и 3-стопным («К Венере Медицейской», «В ночь летнюю…»). Иногда Тургенев прибегает к 4-стопному хорею («Похищение», «Призвание»). Шестистопным хореем с мужскими рифмами написана «Баллада». Кроме ямба и хорея, Тургенев пользуется иногда дактилем («Федя», «Вариация III»), анапестом («Вариация II»).
Во многих стихотворениях Тургенева встречаются аллитерации и ассонансы; в большинстве случаев наблюдается довольно правильное чередование мужских и женских рифм. Исключительно мужские рифмы — в стихотворении «Старый помещик», где в структуре стиха ощущается влияние «Мцыри» Лермонтова (см.: РодзевичС. И. Тургенев. К столетию со дня рождения. 1818–1918. Киев, 1918, с. 37–39).
Поэмы Тургенева были встречены одобрением Белинского — как талантливые попытки продолжить линию, намеченную «ироническими» поэмами Пушкина («Домик в Коломне», «Граф Нулин») и Лермонтова («Сашка», «Сказка для детей»). Поэмы Тургенева проложили путь к его повестям и романам. Это в особенности относится к двум из них — «Параше» и «Андрею»; здесь намечены сюжетные и психологические мотивы, которые были потом развиты в тургеневской прозе (подробно об этом см.: БасихинЮ. Ф. Поэмы И. С. Тургенева. Саранск, 1973, с. 83–91, 123–129, 135–143 и др.).
Несколько особняком стоит «Разговор» — интересная и многозначительная по своему общественно-политическому смыслу поэма, герой которой — старик (первоначально монах) — рассказывает молодому человеку о своей бурной молодости, наполненной боями и подвигами, и упрекает его в бездействии и трусости. В поэме встречаются намеки на декабристское прошлое героя.
Белинский отмечал, что поэмы Тургенева «резко отделяются от произведений других русских поэтов в настоящее время. Крепкий, энергический и простой стих, выработанный в школе Лермонтова, и в то же время стих роскошный и поэтический, составляет не единственное достоинство произведений г. Тургенева: в них всегда есть мысль, ознаменованная печатью действительности и современности и, как мысль даровитой натуры, всегда оригинальная» (Белинский,т. VIII, с. 592).
Переводы Тургенева из Гёте (сцена из «Фауста» и «Римская элегия») и из Байрона («Тьма») были одобрены Белинским. Позже М. И. Михайлов, разбирая переводы «Фауста», писал, что ни один из русских переводчиков не удовлетворяет высоким требованиям, предъявляемым к переводу этого произведения, «за исключением <…> И. С. Тургенева, переведшего истинно превосходно последнюю сцену в темнице…» (Рус Сл,1859, № 10, отд. II, с. 33). О своих ранних занятиях стихотворными переводами из Шекспира («Отелло», «Король Лир») и Байрона («Манфред») Тургенев сообщал в цитированном выше письме к А. В. Никитенко. Переводы из шекспировских трагедий не были им закончены и в настоящее время неизвестны. Можно только указать на любопытное письмо Тургенева от 8(20) ноября 1869 г. к
Н. X. Кетчеру (переводчику Шекспира в прозе), в котором он говорит: «Вчера получил я твое письмо и надеюсь через неделю выслать тебе желаемые тобою стихи из „Гамлета“ и „12-й ночи“. Я давно, как ты знаешь, распростился с музой — но для старого приятеля постараюсь тряхнуть стариной».К концу 1840-х годов относится расцвет эпиграмматического творчества Тургенева (см.: Анненков, с. 389; ПолонскийЯ. П. И. С. Тургенев у себя, в его последний приезд на родину. — Нива, 1884, № 4, с. 87; ГитлицЕ. А. Эпиграммы Тургенева. — Т сб, вып. 3, с. 56–72). «У Тургенева был все-таки где-то запрятан уголок с запасом язвительной остроты <…> у меня записано до 20 горьких эпиграмм его работы», — сообщал Д. В. Григорович А. С. Суворину (Письма русских писателей к А. С. Суворину. Л., 1927, с. 42).
В письмах и устных беседах Тургенев неоднократно резко отрицательно отзывался о стихотворных опытах своей юности. В частности, 19 июня (1 июля) 1874 г. писатель признавался в письме к С. А. Венгерову: «Я чувствую положительную, чуть ли не физическую антипатию к моим стихотворениям».
8(20) июня 1874 г. Тургенев писал Н. В. Гербелю, давшему благоприятный отзыв о его ранних стихотворениях и включившему некоторые из них в свою «Христоматию для всех» (СПб., 1873): «Вы слишком лестно обо мне отзываетесь и — в особенности — придаете большое значение моему поэтическому дару, которого, по правде говоря, у меня нет вовсе».
Тем не менее еще при жизни писателя возникала мысль о перепечатке его ранних стихотворных опытов, отмеченная, например, в воспоминаниях Д. Н. Садовникова «Встречи с И. С. Тургеневым» (Русское прошлое, 1923, кн. 1, с. 80). На основании архивных данных устанавливается факт передачи Тургеневым права на издание его стихотворений и поэм Е. И. Кузьминой, учительнице Гдовского женского училища. Будучи родственницей А. В. Топорова (см. о нем подробно: Лит Арх, т. 4, с. 196–200) и опекуншей его воспитанницы Л. Ивановой (об этой девочке, за которой упрочилось название «тургеневской Любы», см. в кн.: Тургенев и Савина. Пг., 1918, с. 67), Е. И. Кузьмина 23 апреля 1883 г. составила завещание. В нем она писала, что право на издание и продажу стихотворений И. С. Тургенева предоставляет «в полную собственность малолетней <…> Любови Федоровой Ивановой», а до совершеннолетия девочки — «воспитателю ее <…> Александру Васильевичу Топорову» ( ИРЛИ, архив А. М. Скабичевского, ф. 283, оп. 2, № 226, л. 1).
Написанное еще при жизни Тургенева и, быть может, не без его ведома, завещание Е. И. Кузьминой является свидетельством того, что писатель отнюдь не собирался препятствовать выходу в свет отдельного издания своих стихотворений и поэм. По каким-то причинам (возможно, в силу обострения тяжелой болезни Тургенева) издание это не было осуществлено в 1883 г. Но вопрос о нем снова возник, очевидно, в конце 1884 г., так как январем 1885 г. датирован написанный рукою А. В. Топорова черновик условия Е. Н. Кузьминой с И. И. Глазуновым о предоставлении этому издателю права выпуска в свет стихотворений И. С. Тургенева.
В пункте 4 условия Кузьмина поручала «все расчеты по сему изданию <…> производить окончательно и расписываться где следует Александру Васильевичу Топорову» (ИРЛИ,архив А. М. Скабичевского, ф. 283, оп. 2, № 225, л. 1 об.). Таким образом, в издании «Стихотворений И. С. Тургенева», вышедшем в 1885 г., деятельное участие принимал близкий приятель писателя, но человек мало сведущий в литературе — А. В. Топоров.
В руках издателей, как это явствует из примечаний ( Т, Стих, 1885,с. 227–230), имелись автографы нескольких поэм Тургенева — «Разговор», «Помещик», «Андрей», «Отрывок из поэмы», т. е. строфы I–VI поэмы «Поп», местонахождение которых в настоящее время неизвестно. Тексты стихотворений были перепечатаны из «Современника» и «Отечественных записок», а также из тех сборников, в которых они были опубликованы впервые («Вчера и сегодня», «Петербургский сборник, изданный Некрасовым», «XXV лет. 1859–1884. Сборник, изданный комитетом Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым»).