Том 15. Простак и другие

Когда Простак достиг земли, Мэрвин растворился во тьме, но Тюльпан оставался на месте. Он оскорбленно рычал и царапал лапами дерн.

У собак странный образ мыслей. Казалось бы, он сообразит, что ни один человек, даже с самой неустойчивой психикой, не станет карабкаться по водосточной трубе, чтобы стрелять в себя самого. Тем не менее пес был твердо убежден, что стрелял не кто иной, как Простак, а перебирая недавние события, пес заключил, что тот с самого начала играл дурную роль, и преисполнился решимости раз и навсегда свести с ним счеты. Тюльпан терпеть не мог грубых, вульгарных шуток. Царапнув лапами в последний раз, он бросился в атаку.

Спасла Простака только прыть. Самая крохотная пауза, и с ним было бы покончено. «О, — спросил у себя Простак, — где мои крылья голубки?», и в следующий же миг очутился на верхних ветвях большого кедра. С этой высоты он беспрепятственно мог любоваться разворачивающимися событиями.

Теперь у Мэрвина не было причин жаловаться на отсутствие света. Дом был ярко освещен, как и он сам. Очень скоро начали появляться люди и обыскивать прилегающую территорию. Действовали они, как показалось Простаку, не очень охотно, но все-таки выполняли тяжкую задачу под гипнотическим оком Балстрода. Простак никогда не видел дворецких в халатах и с радостью отказался бы от такого зрелища, пусть и очень впечатляющего.

Через некоторое время церемониймейстер убедился, что вытащили они пустышку, поисковая партия вернулась в дом, и свет потихоньку начал гаснуть. Парадная дверь закрылась. Дом окончательно погрузился в темноту. И Простак был готов поддаться знакомому порыву, который часто охватывал тех, кто проводил вечерок с Мэрвином Поттером, то есть удрать поскорее, когда аромат табака защекотал ему ноздри, и он разглядел, что поддеревом стоит Балстрод, наслаждаясь сигаретой.

При виде него Простак прирос к ветке. Примерно через четверть часа раздался шум машины, затормозившей у ворот, и миссис С. Хамилтон Бримбл с дочкой Гермионой показались на подъездной дорожке. Простак сообразил, что низенькая толстенькая леди — это миссис Бримбл, а повыше и постройнее — ее дочь, когда низенькая сказала:

— Гермиона, под деревом кто-то стоит. На что вторая откликнулась:

— Да это же Балстрод, мама. Ой-ой! Он в халате!

Вид дворецкого, расхаживающего по саду в халате, явно переполошил миссис Бримбл. До этой минуты Балстрод был для нее вкрадчивой фигурой во фраке, сером или черном, и она понятия не имела, что среди его одежды есть халат китайского шелка с вышитыми желтыми драконами. Она шагнула к нему, готовая вскрикнуть: «Вот так штука!», — но воспитание, положение удержали ее и она воскликнула только:

— Балстрод! Что вы тут делаете ночью?

Со спокойствием человека, уверенного в основательности и надежности своих мотивов, дворецкий ответил:

— Добрый вечер, мадам. Я преследовал грабителей.

— Грабителей?

— Да, мадам. Их было двое. Я услышал шум, стал производить расследование и заметил разбойника, карабкающегося по водосточной трубе.

— О, Господи! Балстрод!

— Да, мадам?

— Кто же это был?

— Он не оставил своей карточки, но я узнал его сообщника. Тот оставался внизу и декламировал «Выше! Выше!»

— Что?

— Декламировал «Выше! Выше!», мадам. Стихи покойного Генри Водсворта Лонгфелло. Возможно, эти стихи вам знакомы? «Быстро сгущались сумерки ночи, мадам, когда проходил по альпийской деревне юноша, несший сквозь непогоду знамя, мадам, с надписью странной…»

Миссис Бримбл перебила его. Она, скорее, любила стихи, декламация дворецкого не вызывала у нее отвращения, но ей хотелось, чтобы он все-таки придерживался главной линии.

— Вы говорите, его узнали?

— Да, мадам. Это был субъект, называющий себя Мэрвином Поттером.

— Мэрвин? Поттер? Он же обедал у нас сегодня.

— Высматривал, мадам, где что лежит.

— Балстрод, вы уж совсем ку-ку! — пылко вступилась Гер-миона. — Мэрвин не взломщик!

— Не согласен с вами, мисс.

— Он киноактер! Очень знаменитый!

— Вполне возможно, что такова его версия, мисс. Я могу лишь утверждать, что застиг его за тем, как он подстрекал другого молодого человека, явно преступной наружности, вскарабкаться по водосточной трубе и проникнуть в дом через окно.

Вмешалась миссис Бримбл, возможно, почувствовав, что страсти накалились и через минуту ей придется разбирать безобразный скандал. Будь она полисменом, она крикнула бы: «Разой-дись!» но сейчас только могла приказать Балстроду, чтобы тот отправлялся спать. Вежливо пожелав всем спокойной ночи, дворецкий удалился.

Услышав звук, похожий на шипение сифона, Простак резонно заключил, что хозяйка перевела дух.

— Ну вот, — проговорила она, и ухо могло уловить в ее голосе оттенок великодушной теплоты, — твой Мэрвин! Я тебе сразу сказала, как только его увидела…

— Я уверена, мама, что у него есть какое-нибудь объяснение.

— Так пусть он его даст! — воскликнула миссис Бримбл и взмахом руки указала на стройную легкую фигуру, выступившую из тени.

— Мэрвин! — воскликнула Гермиона.

Мэрвин вроде бы ей обрадовался. В его голосе слышался искренний пыл влюбленного, когда он крикнул:

— Привет, малышка!

— Что ты тут делаешь? — спросила мисс Бримбл.

— Так, брожу по окрестностям. А вообще-то ищу такого Фиппса, я его где-то обронил. Возможно, ты знаешь его под именем Фотерингей. Нас обоих выбросили с час назад из «Пьяццы», и пока мы расслаблялись в канаве, он сказал мне: «Поттер, я бы очень хотел познакомиться с твоей невестой». На что я ответил: «Нет ничего проще, дорогой Фиппс. Сейчас поймаем первое же такси и скатаем к ней».

— Мэрвин, ты вдребезги пьян.

Герой экрана скорбно икнул.

— А кто бы не напился в обществе Фотерингей-Фиппса? — спросил он. — Это же дикарь-индеец! Вломился ко мне в квартиру и стал меня пугать. Он из тех, кто в подпитии ведет себя безобразно. Я сразу увидел, что нализался он до ноздрей. У него и пистолет был. Если хочешь знать, весь вечер размахивал. Я думал тихо, спокойно провести вечерок дома. Скромный обед, парочка хороших книг… Но он и слышать не желал. «Я лесной волк с великого Северо-Запада! — рычал он. — Сегодня ночью мне пришла пора выть!» Уволок меня в «Пьяццу», представляешь? Что я мог поделать?! Ни-че-го. У него ведь пистолет. А когда мы сели за столик, он вскочил и закричал: «Берегись! Сейчас начну! Подбирайте своих мертвецов, ребята! К каждому трупу — сувенирчик!» Естественно, нас выбросили. Мы приложились ушами прямо к асфальту. Поверь мне, Фотерингей-Фиппс — он такой. До того доведет, что его с друзьями выбросят из портового салуна в Марселе. Обещаю тебе встречаться с ним после медового месяца как можно реже.

— Медовый месяц может не состояться, — сумрачно произнесла Гермиона. — Мама, ступай домой. Я хочу поговорить с Мэрвином.

Она повела нареченного по лужайке, а Простак остался один в тихой ночи. Освобожденный от общества миссис Хамилтон С. Бримбл и ее дочери Гермионы, он мог бы и слезть с насеста, пожелай он того, но он не желал. Зачем ему новые удары, которые, возможно, припас для него этот жуткий дом? Словом, он цеплялся за свою ветку, точно озабоченный опоссум, когда заметил маленькую компанию, состоявшую из Мэрвина Поттера, шагавшего с самым понурым видом, собаки на поводке и Гермионы Бримбл, высоко вздернувшей подбородок. Гордо и холодно вошла она в дом, и парадная дверь громко захлопнулась за ней. Никаких поцелуев на прощание.