Том 16. Фредди Виджен и другие

— Да, сказал старейшина, — факты вы изложили верно. Однако я хочу рассказать, что было дальше и, пожалуй, начну:

— Вот вы говорите, что все хорошо кончилось. Так думал и сам Бредбери Фишер. Как только Воспер появился в доме, Бредбери подумал, что сама судьба решила, наконец, вознаградить его по достоинству. Погода стояла прекрасная. Гандикап, не менявшийся уже несколько лет, начал уменьшаться. Старый друг Руперт Ворпл наконец вышел из Синг-Синг (судя по сроку, с ученой степенью) и приехал в Голденвиль навестить Бредбери.

Безмятежному спокойствию Бредбери мешало лишь одно — жена сообщила, что ее мать, миссис Лора Смит Мейплбери, грозится погостить у них некоторое время.

Тещи никогда не нравились Бредбери. У первой жены, вспоминал он, была совершенно несносная мать. Впрочем, и у второй, и у третьей, и у четвертой. Однако все они и в подметки не годились нынешней теще. Была у нее привычка многозначительно фыркать при виде Бредбери, а это вряд ли способствует дружеским отношениям между мужчиной и женщиной. Будь его воля, Бредбери привязал бы ей на шею камень и бросил в водную преграду на второй лунке. Однако он понимал, что это несбыточные мечты, и благоразумно ограничивался тем, что выпрыгивал в окно всякий раз, когда теща входила в комнату.

Итак, одним прекрасным вечером Бредбери, как ни в чем не бывало, сидел в библиотеке, отделанной в стиле эпохи Людовика XV. В дверь постучали. Вошел Воспер. В эту минуту Бредбери и представить не мог, что размеренное течение его жизни вот-вот будет нарушено.

— Могу я поговорить с вами, сэр?

— Конечно, Воспер, в чем дело?

Бредбери Фишер доброжелательно улыбнулся дворецкому. В который раз, мысленно сравнивая его с Близзардом, он отмечал неоспоримое превосходство Воспера. Близзард пятнадцать лет служил у графа. Спору нет, графы по-своему хороши, но до герцогов им далеко. Дворецкого, который служил у герцога, видно за версту, с ним никогда не сравнится тот, кто прошел школу в менее благородном окружении.

— Это касается мистера Ворпла, сэр.

— Что именно?

— Мистер Ворпл, — важно сказал дворецкий, — должен уехать. Мне не нравится, как он смеется, сэр.

— Что?!

— Слишком громко, сэр. Герцогу бы это не понравилось. Бредбери Фишер при всей своей покладистости был сыном свободного народа. Его предки сражались за независимость, и если Бредбери не изменяла память, даже проливали кровь. Глаза его сверкнули.

— Ну? — воскликнул он. — В самом деле?

— Да, сэр.

— Вот те на!

— Да, сэр.

— Ну, вот что, Билли…

— Мое имя Гилдебранд, сэр.

— К черту имя! Я не позволю какому-то дворецкому распоряжаться в моем доме. Мне такой дворецкий не нужен.

— Очень хорошо, сэр.

Воспер удалился с видом посла, получившего ноту. Тут же откуда-то раздался шум, будто курица пролезала сквозь изгородь, и в комнату ворвалась миссис Фишер.

— Бредбери, — воскликнула она, — ты сошел с ума! Конечно же, мистер Ворпл должен уйти, раз Воспер так считает. Неужели ты не понимаешь, что если мы будем плохо обращаться с Воспером, он покинет нас.

— Ну и пусть. Мне какое дело?

Взгляд миссис Фишер не сулил ничего хорошего.

— Бредбери, — сказала она, — если уйдет Воспер, я умру. А перед смертью получу развод. Ты меня знаешь.

— Но дорогая, — пролепетал Бредбери, — а как же Руперт Ворпл? Старина Руппи! Мы ведь дружим всю жизнь.

— Мне все равно.

— Мы вместе поступили в Синг-Синг!

— Мне все равно.

— Нас вместе приняли в старое доброе тюремное братство Кракка-Бита-Рок! [73]

73

Кракка-Бита-Рок — искаж. Каппа-Бета-Ро. В университетах США распространены т. н. студенческие братства — мужские организации, названия которых обычно состоят из трех греческих букв. Первой подобной группой стало академическое общество «Фи-Бета-Каппа», основанное в 1776 году.

— Мне все равно. Бог дал мне идеального дворецкого, и расставаться с ним я не намерена.

Повисла напряженная пауза.

— Делать нечего, — тяжело вздохнул Бредбери.

В тот же день состоялся разговор с Рупертом Ворплом.

— Не думал я, — грустно сказал Ворпл, — когда мы пели в хоре нашей альма-матер, что все так кончится.

— Да и я не думал, — ответил Бредбери, — но так уж вышло. Ты бы не понравился герцогу, Руппи, понимаешь?

— Прощай, номер 8097564, — глухо сказал Руперт Ворпл.

— Прощай, номер 8097565, — прошептал Бредбери Фишер.

И друзья расстались.

С уходом Руперта Ворпла над безмятежной жизнью Бредбери Фишера сгустились тучи. Как и было обещано, приехала миссис Лора Смит Мейплбери, пофыркала в ответ на приветствие Бредбери и расположилась в доме, словно решила остаться на всю жизнь. И вот, когда чаша страданий, казалось, уже переполнилась, миссис Фишер отвела Бредбери в сторону и сообщила:

— Бредбери, у меня хорошая новость.

— Неужели твоя мама уезжает? — оживился Бредбери.

— Нет, конечно. Говорю же, хорошая новость. Я снова буду играть в гольф.

У Бредбери Фишера подкосились ноги, его четко очерченное лицо приобрело пепельный оттенок.

— Что ты сказала? — выдавил он из себя.

— Я снова буду играть в гольф. Мы сможем каждый день вместе проводить в клубе — правда, мило?

Бредбери содрогнулся. Он уже много лет не играл с женой, но воспоминания, словно старые раны, до сих пор беспокоили его.

— Это Воспер предложил.

— Воспер!

Бредбери охватил порыв ярости. Этот проклятый дворецкий, похоже, собрался разрушить семейное счастье. У Бредбери даже мелькнула мысль отравить Восперу портвейн. Что тут такого? Хороший адвокат повернет дело так, что Бредбери, в худшем случае, отделается небольшим штрафом.

— Воспер говорит, что я мало двигаюсь. Ему не нравится моя одышка.

— Твоя что?

— Моя одышка. Я иногда задыхаюсь.

— Подумаешь, у него тоже одышка.

— Да, но у дворецкого должна быть одышка. А вот у женщины — нет. Воспер говорит, что моя одышка не понравилась бы герцогу.

— Ха! — нервно выдохнул Бредбери Фишер.

— Это так мило с его стороны и показывает, что Воспер, как верный слуга, блюдет наши интересы. Он сказал, что одышка — признак повышенного кровяного давления, и небольшие физические нагрузки пойдут мне на пользу. Начнем завтра, ладно?

— Как скажешь, — уныло ответил Бредбери, — я, правда, обещал знакомым из клуба, что составлю им компанию, но…

— Тебе больше не нужно играть ни с какими дурацкими знакомыми из клуба. Гораздо романтичнее играть вдвоем — только ты и я.

По нынешним временам, когда в литературе так ценится трагедия, а суровые молодые пессимисты получают признание за этюды в мрачно-серых тонах, мне кажется совершенно необъяснимым, что никому не пришло в голову написать правдивую историю о женщине, играющей в гольф с мужем. Казалось бы, более душераздирающего сюжета не найти, однако до сих пор эта тема ни разу не поднималась. Можно лишь предположить, что даже современные авторы не готовы зайти так далеко.