Том 2. Мелкий бес

На деле всего этого нет, да всё это вовсе и не нужно. Здесь мы видим лирическое отношение к предмету, такого отношения не вызывающему. И в этом было обольщение для поэта, — обольщение лживое и опасное.

Таков некий мечтательный и небывалый на земле поэт, — но сам-то Пушкин был не таков, конечно. Мы-то знаем, как он работал. И его упорная работа над рукописями его стихов и его пленительной прозы нисколько не мешает нам признать его великим поэтом. В ценность импровизаций мы не верим, небрежные стихи нам так же мало радостны, как и всё небрежное и, стало быть, косолапое и глупое. Но Пушкину предносился почему-то такой образ поэта, и гипнотизировал его. Он чувствовал себя таким, как Сальери, прилежным и удачливым работником, а быть хотел таким, как Моцарт, безумцем и праздным гулякою. Был такой трезвый, благоразумный и бережливый, а натаскивал на себя причуды праздных шалопаев. Завидовать он, конечно, не мог, — некому было завидовать, очень удачливо складывалась его литературная судьба, — но жало неудовлетворённости вливало в него свой жгучий яд. Кто-то другой, может быть, ему завидовал, кого-то другого изобразил он в лице Сальери, но с какою проникновенною, интимною точностью! Точно автопортрет!

Стоило только раз надеть на себя чужую и ненужную личину, — и уже бес притворства завладел.

Вынуждающее к притворству недовольство собою и своим не есть то «святое недовольство и жизнью, и самим собой», о котором говорит Некрасов [29] . То недовольство свято, потому что оно есть праведно-лирическое отрицание мира. Оно говорит:

— Мир не таков, каким он должен быть, не таков, каким я хочу, чтобы он был. Отрицая этот мир, я творческим подвигом всей, приносимой в жертву, жизни сделаю, что могу, для создания нового мира, где прекрасная воцарится Дульцинея.

29

Неточная цитата из стихотворения Н. А. Некрасова (у него: «Самим собой и жизнью до конца // Святое недовольство сохраняя»).

И у него — один язык, для себя и для мира. А то, другое, вынуждающее к притворству недовольство собою имеет два языка. Один, внутренний голос, говорит языком утверждающей иронии:

— Это — грубая Альдонса. От неё пахнет луком. Она веет рожь. Мне с нею надо жить, но мне стыдно показать её в люди.

И говорит другой голос, с притворным пафосом вещая миру:

— Это — Дульцинея Тобозская. Слаще мирры и роз благоухания её уста. «Перстами, лёгкими, как сон» [30] , она перебирает шуршащий на серебряном блюде жемчуг. Мне с нею жить. «Хорошо мне, — я — поэт» [31] .

30

Цитата из стихотворения Пушкина «Пророк».

31

Цитата из стихотворения К. Д. Бальмонта «Жизнь проходит, — вечен сон…».

Притворство — первая ступень. Лиха беда — начать. Дальше идёт самозванство. И то, и другое отразилось в поэзии Пушкина.

Чтобы овладеть Людмилою, Черномор принимает на себя обличие Руслана.

«Мазепа, в горести притворной, К царю возносит глас покорный». «Москвич в Гарольдовом плаще…» [32]

В «Домике в Коломне» кухарка брилась. [33]

Лиза Берестова хорошо играла роль крестьянки [34] . Только «одно затрудняло её: она попробовала было пройти по двору босая, но дерн колол её нежные ноги, а песок и камешки показались ей нестерпимы».

32

Цитируются: «Мазепа, в горести притворной, // К царю возносит глас покорный» — из поэмы Пушкина «Полтава»; «Москвич в Гарольдовом плаще…» — из «Евгения Онегина».

33

В повести Пушкина молодой человек под видом кухарки устроился в дом героини.

34

Лиза Берестова — героиня повести Пушкина «Барышня-крестьянка» (в рассказе она Муромская, Берестовою же она стала в конце романа, став женою Алексея Берестова).

Пушкинскую Дульцинею затруднил путь правой иронии, смелого принятия земли с её песком и камнями. Она осталась барышнею цирлих-манирлих, и не проявила в себе дульцинированной Альдонсы. Это сумела сделать Анна Ермолина, которая ходила босая, как подлинная крестьянка, и наряжалась, как подлинная барышня [35] . Приняла мир кисейный и мир пестрядинный. Явила точный образ говорящей да двуликому миру иронии, и стала в веках Моею вечною Невестою.

Одного, первого самозванства Лизе было мало, — она потом набелилась и насурьмилась пуще самой мисс Жаксон [36] . Явила живую пародию на Дульцинею.

35

Анна Ермолина — героиня романа Сологуба «Тяжёлые сны» (1895).

36

Гувернантка Лизы Муромской из «Барышни-крестьянки».

Дубровский поселился в доме своего врага Троекурова под видом француза Дефоржа [37] .

Наконец, два исторических самозванца, — один в «Борисе Годунове», и другой в «Капитанской дочке» [38] . И оба — самозванцы подлинные, без малейших сомнений, заведомые плуты и обманщики.

В довершение этого перечня любопытно вспомнить, что тема «Ревизора» принадлежит Пушкину же.

Хотел быть, как Моцарт. «Ведь он же гений, как ты да я» [39] , говорит Моцарт. Очень снисходителен и Пушкин был к своим современникам. Холоден был только к двум: к гениальному Баратынскому, и к Бенедиктову, литературному предшественнику одного из самых известных современных поэтов [40] .

37

Дубровский поселился в доме своего врага Троекурова под видом француза Дефоржа — эпизод повести «Дубровский».

38

Разумеются Гришка Отрепьев — из «Бориса Годунова», и Емельян Пугачёв — из «Капитанской дочки».

39

Цитата из «Моцарта и Сальери». Моцарт говорит о французском драматурге Пьере Бомарше.

40

Владимир Григорьевич Бенедиктов (1807–1873) — поэт.

Корень притворства и самозванства — в неправом самоотрицании, в ложном самоотречении. Не нравлюсь сам себе, хочу быть другим, лучшим. Это всегда не верно, всегда унизительно для человеческого сознания. Правый путь сознания только один — к самоутверждению в свободном развитии того, что во мне есть, что случайно заслонено, может быть, элементами чужого, злыми влияниями призрачного не-Я. Правый путь самоотречения — есть путь отречения от своего случайного, от вещей и от их соблазна; это — путь деятельной любви, на котором я отдаю всё моё, потому что всё есть Моё, и не беру ничего чужого, потому что есть только Моё. Идти от Меня к каким-то иным достижениям — это значит: продать свою душу чёрту, отказаться от своего вечного лика для восковой маски.

Не нравлюсь себе, хочу идти выше, стать лучше, не лучше в смысле укрепления и усиления блага, во мне лежащего, а в смысле перемены самой личины своей. Да тогда кто же сам то я, этот маленький я, хотящий быть иным? Не существо ли низшей породы? Не холоп ли, преклоняющийся перед господином? И кто господин, которого хвалим? Не князь ли мира сего?

Лирический поэт, говоря нет данному миру, говорит это для того, чтобы восхвалить мир, которого нет, который долженствует быть, которого Я хочу, который Я творю. Творю подвигом всей моей жизни.

Но вот поэт говорит миру да, которое для здешнего мира всегда претворится в ироническое. И хочет поэт хвалить здешний мир. Не льстить, а слагать правый дифирамб.

«Нет, я не льстец, когда царю Хвалу свободную слагаю…» «О, мощный властелин судьбы!» «То ли дело, братцы, дома!» «…Он прекрасен, — Он весь, как Божия гроза!» «…И пред созданьями искусств и вдохновения Безмолвно утопать в восторгах умиленья». «Как был велик, как был прекрасен он, Народов друг, спаситель их свободы!» [41]

41

Цитирутся: «Нет, я не льстец, когда царю // Хвалу свободную слагаю» — из стихотворения Пушкина «Друзьям»; «О, мощный властелин судьбы!» — из поэмы «Полтава»; «То ли дело, братцы, дома!» — из стихотворения Пушкина «Дорожные жалобы»; «Он прекрасен, // Он весь, как Божия гроза!» — из поэмы «Полтава»; «И пред созданьями искусств и вдохновения // Безмолвно утопать в восторгах умиленья» — из стихотворения Пушкина («Из Пиндемонти»; первая редакция); «Как был велик, как был прекрасен он, // Народов друг, спаситель их свободы!» — из стихотворения Пушкина «Была пора: наш праздник молодой…».

Но здешний мир издевается над его усилиями дульцинировать зримую альдонсу. Бессильная лирика истощается в напрасном пафосе, и приходит незваная, нечаянная ирония.

«Чёрт догадал меня с умом и талантом родиться в России!» [42]

«О, если б голос мой умел сердца тревожить!» «И сердцу вновь наносит хладный свет неизгладимые обиды». «Дар напрасный, дар случайный!» [43]

42

Цитата из письма Пушкина к жене.

43

Цитируются: «О, если б голос мой умел сердца тревожить!» — из стихотворения Пушкина «Деревня»; «И сердцу вновь наносит хладный свет // неизгладимые обиды» — неточная цитата из чернового варианта стихотворения «Воспоминание» (у Пушкина: «Вновь сердцу моему наносит хладный свет // Неотразимые обиды»); «Дар напрасный, дар случайный!» — первая строка стихотворения, написанного Пушкиным в свой день рождения.

И раскрывает роковую двуязычность Мира.

«Не даром лик сей двуязычен». [44]

С настойчивою силою раскрывается эта роковая двусмысленность, — даже в такой, свойственной Пушкину, особенности, как постоянное тяготение к контрастам. Где великий Моцарт, там и маленький Сальери, — и кто из них ближе, кто подлиннее отражает Пушкинский лик?

Но слагает дифирамбы, — изнемогая под бременами невольной иронии, хвалит. Подымается вверх лестница совершенств, вереница титанических образов, — а внизу притаился гнусный, но, несомненно, подлинный Савельич. Усердный холоп, «не льстец», верный своим господам, гордый ими, но способный сказать им в глаза, с холопскою грубостью, которую господа простят, и слова правды, направленные всегда к барскому, а не к своему интересу. Ведь потому-то господа и прощают грубость старого холопа Савельича, что она бескорыстна, что она вся для господской выгоды.

44

Цитата из стихотворения Пушкина «К бюсту завоевателя».