Гляжу на будущность с боязнью,Гляжу на прошлое с тоскойИ как преступник перед казньюИщу кругом души родной;Придет ли вестник избавленьяОткрыть мне жизни назначенье,Цель упований и страстей,Поведать — что мне бог готовил,Зачем так горько прекословилНадеждам юности моей.Земле я отдал дань земнуюЛюбви, надежд, добра и зла;Начать готов я жизнь другую,Молчу и жду: пора пришла;Я в мире не оставлю брата,И тьмой и холодом объятаДуша усталая моя;Как ранний плод, лишенный сока,Она увяла в бурях рокаПод знойным солнцем бытия.
ли голос твойЗвонкий и ласковый,Как птичка в клеткеСердце запрыгает;Встречу ль глаза твоиЛазурно-глубокие,Душа им навстречуИз груди просится,И как-то веселоИ хочется плакать,И так на шею быТебе я кинулся.
Как небеса твой взор блистает Эмалью голубой,Как поцелуй звучит и тает Твой голос молодой;За звук один волшебной речи, За твой единый взгляд,Я рад отдать красавца сечи, Грузинский мой булат;И он порою сладко блещет, И сладостней звучит,При звуке том душа трепещет, И в сердце кровь кипит.Но жизнью бранной и мятежной Не тешусь я с тех пор,Как услыхал твой голос нежный И встретил милый взор.
Она поет — и звуки тают,Как поцелуи на устах,Глядит — и небеса играютВ ее божественных глазах;Идет ли — все ее движенья,Иль молвит слово — все чертыТак полны чувства, выраженья,Так полны дивной простоты.
Печально я гляжу на наше поколенье!Его грядущее — иль пусто, иль темно,Меж тем, под бременем познанья и сомненья,В бездействии состарится оно.Богаты мы, едва из колыбели,Ошибками отцов и поздним их умом,И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,Как пир на празднике чужом.К добру и злу постыдно равнодушны,В начале поприща мы вянем без борьбы;Перед опасностью позорно-малодушны,И перед властию — презренные рабы.Так тощий плод, до времени созрелый,Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,Висит между цветов, пришлец осиротелый,И час их красоты — его паденья час!Мы иссушили ум наукою бесплодной,Тая завистливо от ближних и друзейНадежды лучшие и голос благородныйНеверием осмеянных страстей.Едва касались мы до чаши наслажденья,Но юных сил мы тем не сберегли;Из каждой радости, бояся пресыщенья,Мы лучший сок навеки извлекли.Мечты поэзии, создания искусстваВосторгом сладостным наш ум не шевелят;Мы жадно бережем в груди остаток чувства —Зарытый скупостью и бесполезный клад.И ненавидим мы, и любим мы случайно,Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,И царствует в душе какой-то холод тайный,Когда огонь кипит в крови.И предков скучны нам роскошные забавы,Их добросовестный, ребяческий разврат;И к гробу мы спешим без счастья и без славы,Глядя насмешливо назад.Толпой угрюмою и скоро позабытой,Над миром мы пройдем без шума и следа,Не бросивши векам ни мысли плодовитой,Ни гением начатого труда.И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,Потомок оскорбит презрительным стихом,Насмешкой горькою обманутого сынаНад промотавшимся отцом.
Слепец, страданьем вдохновенный,Вам строки чудные писал,И прежних лет восторг священный,Воспоминаньем оживленный,Он перед вами изливал.Он вас не зрел, но ваши речи,Как отголосок юных дней,При первом звуке новой встречиЕго встревожили сильней.Тогда признательную рукуВ ответ на ваш приветный взор,Навстречу радостному звукуОн в упоении простер.И я, поверенный случайныйНадежд и дум его живых,Я буду дорожить как тайнойПечальным выраженьем их.Я верю, годы не убили,Изгладить даже не могли,Всё, что вы прежде возбудилиВ его возвышенной груди.Но да сойдет благословеньеНа вашу жизнь, за то что выХоть на единое мгновеньеУмели снять венец мученьяС его преклонной головы.
Аллах ли там среди пустыниЗастывших волн воздвиг твердыни,Притоны ангелам своим;Иль дивы, словом роковым,Стеной умели так высокоГромады скал нагромоздить,Чтоб путь на север заградитьЗвездам, кочующим с востока?Вот свет всё небо озарил:То не пожар ли Царяграда?Иль бог ко сводам пригвоздилТебя, полночная лампада,Маяк спасительный, отрадаПлывущих по морю светил?
Мирза
Там был я, там, со дня созданья,Бушует вечная метель;Потоков видел колыбель.Дохнул, и мерзнул пар дыханья.Я проложил мой смелый след,Где для орлов дороги нет,И дремлет гром над глубиною,И там, где над моей чалмоюОдна сверкала лишь звезда,То Чатырдаг был…
Отделкой золотой блистает мой кинжал;Клинок надежный, без порока;Булат его хранит таинственный закал, —Наследье бранного востока.Наезднику в горах служил он много лет,Не зная платы за услугу;Не по одной груди провел он страшный следИ не одну прорвал кольчугу.Забавы он делил послушнее раба,Звенел в ответ речам обидным.В те дни была б ему богатая резьбаНарядом чуждым и постыдным.Он взят за Тереком отважным казакомНа хладном трупе господина,И долго он лежал заброшенный потомВ походной лавке армянина.Теперь родных ножон, избитых на войне,Лишен героя спутник бедный;Игрушкой золотой он блещет на стене —Увы, бесславный и безвредный!Никто привычною, заботливой рукойЕго не чистит, не ласкает,И надписи его, молясь перед зарей,Никто с усердьем не читает…
* * *
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,Свое утратил назначенье,На злато променяв ту власть, которой светВнимал в немом благоговенье?Бывало, мерный звук твоих могучих славВоспламенял бойца для битвы;Он нужен был толпе, как чаша для пиров,Как фимиам в часы молитвы.Твой стих, как божий дух, носился над толпой;И отзыв мыслей благородныхЗвучал, как колокол на башне вечевой,Во дни торжеств и бед народных.Но скучен нам простой и гордый твой язык; —Нас тешат блестки и обманы;Как ветхая краса, наш ветхий мир привыкМорщины прятать под румяны…Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк?Иль никогда на голос мщеньяИз золотых ножон не вырвешь свой клинок,Покрытый ржавчиной презренья?
Ребенка милого рожденьеПриветствует мой запоздалый стих.Да будет с ним благословеньеВсех ангелов небесных и земных!Да будет он отца достоин,Как мать его, прекрасен и любим;Да будет дух его спокоенИ в правде тверд, как божий херувим.Пускай не знает он до срокаНи мук любви, ни славы жадных дум;Пускай глядит он без упрекаНа ложный блеск и ложный мира шум;Пускай не ищет он причиныЧужим страстям и радостям своим,И выйдет он из светской тиныДушою бел и сердцем невредим!
Ах! Анна Алексевна,Какой счастливый день!Судьба моя плачевна,Я здесь стою как пень,И что сказать не знаю,А мне кричат: «Plus vile!» [2]Я счастья вам желаюEt je vous f'elicite. [3]