Том 28. Исчезнувший мертвец

Руди глубоко вздохнул.

— Лейтенант, — сказал он голосом мягким и успокаивающим. — Могу я говорить с вами как мужчина с мужчиной?

— Конечно, — сказал я решительно. — Можете даже закрыть глаза, если это вам поможет.

— Я ушел от Харкнесса около десяти, — скорбно начал он. — Затем я отправился к одной особе…

— Не заставляйте меня волноваться, — сказал я вежливо. — Я умираю от любопытства и страшных подозрений.

Руди поморщился:

— Об этом даже смешно говорить, лейтенант. Я имею в виду, что она еще совсем ребёнок и…

— И вы пошли баюкать ее в колыбельке? Кстати, эту юную особу, случайно, не Лолитой зовут?

— Не придирайтесь к словам, лейтенант, — прорычал Равель. — Конечно, она уже совершеннолетняя, но я — знаменитый актер, и она предо мной робеет, понимаете, что я хочу сказать! — Он попытался придать своему лицу честное, искреннее выражение. — Я встретил ее в Париже в прошлом году, и с тех пор она не дает мне покоя. Она узнала мой адрес и приехала в Пайн-Сити. Я просто пошел туда, чтобы вразумить ее, сказать, что между нами все кончено.

— И она устроила вам небольшой ночной концерт? — спросил я.

Он вновь поморщился:

— Я постарался быть как можно более тактичным, но ничего не добился. Когда этой женщине что-нибудь хочется, она становится упрямой как осел. Если Джуди что-нибудь узнает…

— И как этого осла зовут?

— Камилла, — сказал он. — Камилла Кловис. Я это точно знаю, сам бы не поверил, если бы не видел ее паспорта. Она снимает квартиру в месте, которое называется «Дневная мечта». Я провел с ней сегодня часа полтора, а потом пошел прямо домой.

— Я проверю, — сказал я.

— Сделайте мне одолжение, лейтенант, — взмолился он, — не говорите ничего моей жене. Она с ума сойдет от ревности, если что-нибудь узнает. Не скажете?

— Попытаюсь, — пообещал я ему. — Что еще?

— Я и так наболтал чертовски много, — нахмурился он.

— Если вы не знаете, кому было выгодно убийство Барбары Арнольд, то, может быть, поделитесь своими соображениями насчет того, кому приспичило убить вашу жену?

Руди уставился на меня, нахмурив брови:

— Это что, шутка?

— Ваша жена утверждает, что Барбара убита по ошибке, что Барбару спутали с ней.

— Зачем кому-то убивать Джуди? — медленно произнес он.

— Не знаю, — сказал я. — Она вам ничего не говорила о письмах?

— Каких письмах?

— Значит, ничего. Похоже, что только у этой Камиллы Кловис были причины убить вашу жену.

— У Камиллы? — Он коротко рассмеялся. — Вы с ума сошли! Камилла и мухи не обидит.

— Что ж, возможно, Камилла здесь ни при чем. А вы?

— Я? — Руди посмотрел на меня безумными глазами. — С какой стати мне убивать Джуди?

— Вот и мне тоже интересно. Может, объясните? — сказал я с надеждой в голосе.

— Вы сумасшедший, — сказал он. — И если вы обвиняете меня в том, что я убил Барбару, спутав ее с Джуди, то мне придется отправиться к своему юристу, а вам — в клинику для душевнобольных! — Он презрительно усмехнулся. — Мы женаты уже три года. Вы что думаете, я никогда не видел свою жену голой?

Мысленно я признал счет один — ноль в его пользу и отправился искать сержанта Полника. Тот обретался в комнате убитой секретарши.

— Я уже почти закончил, лейтенант — сказал он. — Машинка стояла на столе. Больше ничего нет.

— Даже писем нет? — спросил я. — Дневника, фотографий с автографами кинозвезд, пластинок?

— Ничего, — сказал он равнодушно. — У этой дамы в комнате нет ничего, кроме печатной машинки и одежды.

— Мне кажется, секретарше больше ничего и не надо, — сказал я. — А самые прогрессивные обходятся одной лишь печатной машинкой.

Глава 4

Когда я вернулся домой, кушетка моя остыла, и Джеки на ней уже не было. Я не чувствовал себя вправе упрекать ее за это: на ее месте я поступил бы так же. Поэтому я лег спать в гордом одиночестве и проснулся около девяти, бодрый как духом, так и телом.

Лейверс уже наверняка ждет меня в управлении, но утро было такое прекрасное, солнце светило так ярко, что мне не хотелось нарушать это очарование и я отправился сначала в отель «Старлайт».

Портье меня узнал.

— В чем дело, лейтенант? — спросил он угрюмо.

— Обычная проверка, — успокоил я его. — Ассоциация девиц легкого поведения обвиняет управление отеля в том, что оно дерет тройную плату с клиентов.

— Как смешно, лейтенант, — сказал он устало. — Вам нужен кто-нибудь из наших клиентов?

— Харкнесс. Дон Харкнесс.

Портье заглянул в книгу.

— Семьсот второй номер, — сказал он. — Позвонить ему?

— И предоставить ему шанс выброситься из окна? — возмутился я.

— Если вы не возражаете, лейтенант, — сказал он холодно, — я попросил бы вас подняться к нему в номер прямо сейчас. Мы теряем клиентов из-за того, что вы стоите в холле. Люди обращают на вас внимание. — Он слегка скривился. — И потом, этот ваш галстук…

— Он вручную разрисован самим Пикассо, — сказал я. — Не думаю, что вы такой где-нибудь достанете дешевле чем за полтора доллара.

Решив, что нервная система портье не выдержит дальнейших перегрузок, я направился к стальной коробке лифта, который доставил меня на седьмой этаж.

Номер Харкнесса был в самом дальнем конце коридора. Прежде чем дверь открылась, мне пришлось постучать четыре раза.

Мужчина в пижамных брюках и черном шелковом халате с любопытством глядел на меня.

Он был высок и лыс, с детским выражением лица и кустистыми черными бровями над серыми настороженными глазами.

— Мистер Харкнесс? — спросил я.

— Точно, — ответил он низким голосом.

— Лейтенант Уилер из управления шерифа, — сообщил я ему. — Я бы хотел задать вам несколько вопросов.

— Заходите, — сказал он. — Я завтракаю.

Я вошел в комнату, и он уселся за стол, весь уставленный тарелками и блюдами, наполненными разнообразной снедью.

— Чашечку кофе, лейтенант?