Том 28. Исчезнувший мертвец

— Так, — сказал Лейверс.

— Убийством Джонни был взволнован и Тальбот. Он заподозрил Лэндиса. И пошел посоветоваться с официантом — говорить о наркотиках или нет. Когда он пришел к нему, Бус был уже мертв. Поэтому Тальбот решил спасать свою шкуру и рассказать мне все, что он знает. Он пришел ко мне — но Клэренс успел устранить его.

— Ты хочешь сказать, что он намеренно убил Миднайт там, в подвале? — спросила Рена, с трудом переводя дыхание. — Он вовсе не спасал наши жизни?

— Жизнь он мне спас совершенно случайно, — сказал я. — К тому же это был ловкий ход: заслужить благодарность полицейского управления. Шериф мог даже дать ему медаль! — Я взглянул на Лейверса, потом повернулся к Лэндису: — Надо отдать вам должное — вы хладнокровный человек. Вы и глазом не моргнули, когда я сказал о шприце и героине в потайном ящике вашего стола. На вашем лице даже появилась печаль, когда вы сказали, что все это принадлежало Джонни и что вы были недостаточно чутки как отец. Если это будет для вас утешением, могу сказать, что вы были близки к тому, чтобы никто и никогда не заподозрил вас в убийстве. Вам просто не повезло, что шериф поручил расследование этого дела мне.

Откуда-то сверху внезапно донесся крик. Мейбери закусил губу.

— Джентльмены, вам придется извинить меня. У нас небольшие неприятности с одним пациентом, и мне надо пойти туда…

— Нет, вы не пойдете! — сказал Лэндис. — Вы останетесь здесь! — Он отступил на шаг, вытащил из кармана пистолет и направил его на нас. — Все вы! — крикнул он. — Оставайтесь на местах!

— Не будьте дураком, Лэндис, — сказал Лейверс. — Вы не пройдете и сотни ярдов!

— Посмотрим! — сказал Лэндис сквозь стиснутые зубы.

Он протянул руку назад, открыл дверь и ступил в коридор. Дверь захлопнулась, и мы услышали, как он бежит по коридору.

Я вытащил свой тридцать восьмой и кинулся следом.

— Только чтобы никто не был ранен! — закричал мне Лейверс.

Я выбежал в коридор и увидел, как Лэндис остановился у стола справочной, пропуская несколько санитаров в белых халатах. Он оглянулся, увидел меня и выстрелил, затем побежал по другому коридору.

Пуля ударилась в стену в нескольких футах над моей головой и отскочила рикошетом. Я добежал до стола справочной, отпихнул санитаров, застывших с раскрытыми ртами, и побежал следом за Лэндисом.

К тому времени он уже поднялся по лестнице. Я бежал за ним, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и уже добрался до середины лестницы, когда услышал позади себя шаги. Я обернулся и увидел двух санитаров.

— Не суйтесь сюда! — заорал я.

Они не обратили на меня никакого внимания.

— Вам что, жить надоело? — спросил я.

Лестница кончилась, мои заботы о санитарах сменились тревогой об Эле Уилере. Здесь коридор раздваивался. Минуту я стоял спокойно, прислушиваясь.

Было абсолютно тихо. Подозрительно тихо. Не ждет ли меня Лэндис за углом? Выяснить это можно было только одним путем.

Я выпрыгнул на середину коридора. Примерно в двадцати футах от меня стояли двое. На высоком была серая рубашка от шеи до лодыжек. Он стоял, глядя на меня. Его голубые глаза сверкали, губы расползлись в широкой улыбке.

В правой руке он держал неподвижную, обмякшую фигуру.

— Смотри-ка! — сказал он и слегка потряс ее.

Лэндис неподвижно висел в его мертвом захвате. Положение его головы по отношению к телу ясно показывало, что шея у него сломана. Он не дышал.

Цедрик потряс его еще раз: на его лице застыла довольная улыбка. Мимо меня проскочили два санитара, и я понял, почему они не остановились раньше. Они гнались за Цедриком, а не Лэндисом.

Цедрик приветливо им улыбнулся.

— Смотри-ка! — сказал он, встряхивая Лэндиса. — У меня новая кукла! Тряпичная кукла!

Санитары прыгнули на него одновременно, и ему пришлось бросить мертвое тело, чтобы вступить с ними в борьбу. Цедрик был силен, но ему пришлось иметь дело с профессионалами.

Секунд через двадцать обе его руки были закручены назад с такой силой, что он почти согнулся до земли. Ему было все равно. Он уставился на тело Лэндиса, лежащее у его ног, и долго смотрел на него.

— Идиот! — вдруг закричал он.

Затем его увели прочь.

Глава 17

— Вы должны признать, — сказал я, — что здесь намного лучше, чем в «Золотой подкове». — Я наполнил ее рюмку и дал прикурить сигарету. — Здесь отличное меню, великолепное виски, приятная обстановка и музыка божественная.

— Я согласна с вами во всем, кроме музыки, — сказала Аннабел Джексон.

Я поставил на проигрыватель пластинку «Маленькие часы любви» и вернулся на кушетку.

— Мне надо идти домой, — сказала Аннабел.

— Что у вас есть дома такого, чего нет здесь? — спросил я ее.

— Я могу там защищаться.

Музыка заполнила мою квартиру. Аннабел немного расслабилась. Она медленно огляделась вокруг.

— Значит, вот так вы и живете, Эл. Знаете, я ведь в первый раз в вашей квартире.

— Знаю, — сказал я.

— Я так все себе и представляла.

— Что?

— Две кушетки, повсюду ковры и ни одного стула с жесткой спинкой. И конечно, мягкое, рассеянное освещение.

— Я люблю интимную обстановку.

— Только не считайте меня ее частью, — поспешно сказала Аннабел.

Она допила свою рюмку, и я быстро налил ей еще.

— А как поживает Рена Лэндис? — невинно спросила она.

— Я ее совсем не вижу, — сказал я.

— Верится с трудом. Насколько мне известно, раньше вы ее видели слишком часто!

— Она унаследовала газету отца и очень занята. Насколько я слышал, она находит журналистов эмоционально стимулирующими.

Она внимательно посмотрела на меня. Я ответил ей своим самым честным взглядом. Аннабел опустила глаза и расслабилась — она поверила.

— Мне бы не следовало приходить к вам, Эл Уилер, — сказал она. — Но я любопытна.

— Что вызывает у вас любопытство?

— То, что о вас рассказывают. Не знаю, правду говорят или нет.

— А что говорят?

— Не важно, — сказала она. — Мне было просто любопытно, вот и все.

Ее пустая рюмка упала мне на руку, как монета в автомат. Женский голос обольстительно запел: «Разве мы не можем быть друзьями?»

Протягивая ей полную рюмку, я придвинулся к ней ближе:

— Знаете что? Вы ведь опасны!

— Я? — Она засмеялась.

— Слишком прекрасны, — сказал я. — Вот в чем ваша беда. Я гляжу на вас и сразу забываю все, что знал о женщинах раньше, весь свой опыт обращения с ними.

— Какой чудесный голос! — сказала она.

— Ничего особенного, — скромно потупился я. — Просто мои голосовые связки…

— Я говорю о певице! — сказала Аннабел и отпила добрую половину рюмки. Она осторожно поставила ее на пол, затем выпрямилась и повернулась ко мне: — Мне все еще любопытно. И я думаю, что есть только один путь, чтобы узнать… — Она положила мне руки на плечи и внезапно придвинулась ко мне. Ее чудные губы, прямо созданные для поцелуев, очутились в каких-нибудь шести дюймах от моих. — Поделитесь со мной опытом, Уилер, — сказала она. — Только в этом случае вы сможете узнать, как я умею сопротивляться.