Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

* * *

Скидаёт на паренька Шушунок свой ватошный. Долго на сваво сынка Воззирала матушка. (Никогда бы вас, сынов, И рожать не надо бы!..) — «Ты прости-прощай, сынок! Расстаемся н'aдолго! Что сыночку — десять дён, Матерям-то — тысячи! Заугольничком рожден — До отца возвысишься! Высок'o твой путь забрёл, — Поклонись, коль встренется! Не кладу тебе, орел, Н'a сердце смиреньица. Как бы царь ни принажал — Не клонись осокою: Уж в колысочке лежал С головой высокою! Чтоб сам Шут тебе — с жучка! Все ручьи — целебные!..» Достает из сундучка Сапожок серебряный. «Был когда-то позлащен, Побелел от старости, Тоже с милым разлучён, Как и я — без парочки!» Начищай его, дружок, Мелом без оплошности. На иконке чтоб дружок Выходил хорошеньким. Чтоб по отчим по следам… И с крылечка — н'a ветер: «Весь на то и век нам дан — Расставаться н'aвеки!»

* * *

Сбруя новая по крут-бокам поскакивает, Колокольчики-бубенчики позвякивают. Ты бренчи-звенчи, Валдай, купцам на счастьице! Везем в лавочку мы нового приказчика! Душа русская, простая, неувертливая!.. Заря алая по бел-снежку посвёркивает. Ты зари, заря, зари во все оконышки! Везем д'eвицам мы новую иконочку! Румянисту, . . . . . .штаны плисовые… Чай, не з'a морем каким, — в Рязани писанную! Ты звони, Свята, звони во все во звонницы! Везем Господу мы нового заслонничка!

* * *

Как над той землей, смирней какой не пахивали, Разудалая одна — косынкой взмахивала! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Воспускай из-за прилавочка . . . . . . . . Должн'o, паренек Своих pyк не берег, Своих рук не берег, Купцам кучу загреб. Паренек-то, взглянуть, с душой! И к прилавочку — ступ — старшой. — Ну чт'o, купец? Как . . . . . . . .? А тот в ответ: . . . . . . . . . . . . . . . Аж в лице покраснел, как свёкла. «Вся спина моя, значит, взмокла!» — «Знать целый куль Нагреб — хвалю! Давай-ка нуль Писать к нулю! Молодец, на слова не тратясь! Не ошибся меньшой наш братец!» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «Где ж звон-казна?» А тот в ответ: «Кака казна? Не пойму твоего я слова, — Только первый мой день торговый!» Глядит купец: Овца — овцой! — «Аль ты с глупцой, Малец, с дурцой? Без казны-то и солнце — с кукиш!» А Егор, подивясь: «Да шутишь?» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сробел купец: . . . . . . . . . . . . . . . «Где ж вся парча Моя . . . . . . . .? . . . . . . . .торговли?» А Егор: «Ворочай оглобли!» Уж так гребли, Отец, гребли, Как я им всем Назад — рубли! Уж и вид твой, кричат, бурдовый! Видно, первый твой день торговый А вот уж поп Один — так грёб! И оженю . . . . . . . . И в гроб . . . . . . . . Провожу, — хошь с родной сестрою Окручу! — Потому — расстроил! А еще Тит Один — так спас. Хоть старый лис, <Кричит>, хоть лыс, Весь кирпич-забирай-мой кафель! Потому что [де] кричит, потрафил! А Генерал — Один — капрал: Дроздов я драл, Азов я брал, А еще не видал такого, — Видно, первый твой день торговый! Сомлел купец, . . . . . . . . . . . . . . . «Ой воск мой яр! Ой ладан…! Ой елей-мой лампадный-слёзка!» А Егор, рукава внаброску: «Сперва словцом Учи, добром! А не смекнем — Тогда ремнем. Всё козлы-то в глазах — коровы: Только первый мой день — торговый!» Тут по плечу его старшой: — «Ты паренек, глядеть, с душой! Придут годы — придет и разум… Подождем до другого разу!»

Вторник

Как над той землей, где . . .христосовались, Разудалая одна — косищи чесывала. Сокрушай, заря, расчёску-треск-гребеночку! Воспускай из-за прилавочка орлёныша! Должно, паренек Своих рук не берег, Своих рук не берег, Купцам кучу загреб. Паренек-то, взглянуть, — ерой! И к прилавочку — ступ — второй. — «Ну что, купец, Как Бог нам дал?» А тот в ответ: — «Так Бог нам дал, Ровно праздник какой престольный! Весь товар твой, отец, пристроил!» Взыграл купец: — «Где ж жар-казна?» А тот в ответ: «Сказал — казна! [Чай] вся иная пошла музыка: Никакой уж и нет — казны-то!» Как я словцо Сказал: платеж, Ну уж и вой Пошел, галдеж! «Одурел . . . . . .ай сбрендил? Кто ж товар продает за деньги?» Как затрясусь: «Купец велел!» Ох ты пострел, Орут, безус! Да как гаркнут [рявкнут] все разом сразу: «Ишь царёву грубить указу!» «Какой указ — Шепчу — приказ?» «А тот указ, Орут, приказ: Всем купцам, молодым и старым: Весь товар продавать задаром!» Как размахнусь, Да в ножки — бух! — Ох ты пентюх, Орут, лопух! Гнить бы в яме тебе царёвой — Как не первый твой день торговый! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Купец . . . . . . . . . . . . . . . — «Туман-дурман, Вопит, обман! Не царю ты, а сброду-твари, Всей дороге челом ударил! Ох ум твой худ, Карман твой свист, Кошель мой туг, Доход мой чист! Ох рубли мои свет прибытки!» А Егор, рукава внакидку: «Как мой совсем особый склад, Как на башку — выходит — слаб, Чтоб мозги мои — впредь — свежее, Наклади мне, отец, по шее!» Тут по плечу его второй: «Ты, паренек, должно, ерой! А дурак — не с дурного ль глазу? Подождем до другого разу!»

Среда

Как над той землей, козой несытой Сидоровой, Разудалая одна — монистом игрывала… Задавай, заря, во все рубли-целковики! Воспуск'aй из-за прилавочка соколика! Должно, паренек Своих рук не берег, Своих рук не берег, Купцам кучу загреб. А взглянуть-то — дитя дитёй! И к прилавочку — ступ — третёй. — Ну што, купец, Как жар-казна? А тот в ответ: — «Така казна, Уж и мастер народ ваш тратить! Всех ларей твоих, дед, не хватит! Первее всех, Отец, нам слыть!» Взыграл купец: «Ну, парень, сыпь!» А волчок, из-под ног осклабясь: — «Все — е до солнышка обещались!» Вздрогн'yл купец: . . . . . . . . . . . . . . . «Ох ты Рязань, Кричит, Казань! Ох ты Русь моя-дурь-Рассея! Весь товар . . . . . .посеял! Коль не . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Вот и вся вам святая Русь-то!» А Егор, с превеликой грустью: — «Что зря слова Во рту молоть? Кто оплошал — Того колоть. С колокольной-толкай-хошь-кровли! Не пойму я твоей торговли!» Тут по плечу Его третёй: «Хоть с каланчу — Дитё — дитёй! . . . . . . . . . . . . . . . Подождем до другого разу!»

Четверг

Как над той землей, избой кленовой, ясеневой, Разудалая одна — да распоясывалась. Расплещись, заря, во все шелка разливчаты! Воспускай из-за прилавочка счастливчика! Должн'o, паренек Своих рук не берег, Своих рук не берег, Купцам кучу загреб. Не пенькой торговал, — Парчой. И к прилавочку — Ступ — старшой. «Ну што, купец, Kaк звон-казна?» А тот в ответ: «Ну да, казна! Цельный, знаешь, мешок пузатый, Да не любит меня казна-то!» Взревел купец: «Да кто ж? Да што ж?» А тот в ответ: «Ругай, как хошь! Видно, ум у меня слаб'eнек, — Не пойму я московских денег! Как стал считать — Бревно-бревном! Такой уж зноб В костях — и лом! А в ушах-то, что улей-пчелки, Так тебе и жужжит: „Обчелся!“» . . . . . . . . . . . . . . . Пошел и шум. Вдруг кто-то: ррраз! Здорово, кум! Почеши, говорю, в затылке! А когда ж у тебя крестил-то? Коли не кум, Орет, так брат. Ты на язык, Я вижу, хват. А считать, посмотрю, не школет. Подсобить тебе, парень, что ли? Как зачастит — Зерно зерном! Как в молоке Лежу парном. Ровно гущу-хлебаю-тв'oрог. А тот знай себе: шесть да сорок, Да пять да шесть, Да шесть да семь. — «Как ни считай, Ворчит, всё темь! Все как будто забыл чего-то… Видно, враные ваши счеты! Вот так статья, Ворчит, в'oт стих! Пойду-ка сверю На своих!» А волчок, над хвостом стараясь: — «О сю пору сидит, сверяет». Вздохнул купец: «. . . . .ты гусь!» А тот в ответ: «И сам дивлюсь! . . . . . . . . . . . . . . . Знать уж . . .така: Егорий… Мне и до трех, Отец, не счесть. Каков рожден — Таков и есть». . . . . . . . . . . . . . . . Тут по плечу Его — старшой: «Хоть не пенькой Сплошал — парчой — Да глаза-то твои — алмазы! Подождем до другого разу!»

Пятница

Как над той землей, чудней какой не видывала, Разудалая одна — юбчонку скидывала. Раскрутись, заря, во все свои полотнища, Воспускай из-за прилавочка молодчика! Должно, паренек Своих рук не берег, Своих рук не берег, Купцам кучу загреб. В само небо, Чай, — прет горой! И к прилавочку — Ступ — второй. — Ну што, купец, Как звон-казна? А тот в ответ: . . . . . . . .казна. Нынче дело другого рода: Ни один твой вершок не продан. Глядит купец: . . . . . . . . . . . . Как сам потоп Прошел волной. — Самовар твой, кричит, с угаром! Аль опять отдавал задаром? Ох ты упырь, Кричит, шакал! — А тот в ответ: «Отец, сплошал! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Весь товар твой — до нитки — скраден!» Не голова — Отец, — арбуз! Качнусь-очнусь, Качнусь-очнусь, Как болванчик какой китаец, Ровно в люльке лежу — мотаюсь. Встряхнусь это — Опять нырну. И так это Сквозь сон-дрем'y: — Отчего ж это, мыслю, братцы, Всё другим это — бабы снятся? Да как на грех еще — Сверчок. — Посторожи, прошу, Волчок! Всё горошек в глазах персидский, — Может, баба кака приснится. Ну и залег — Кульком кулёк. Тут вперебой Ему — волчок: — «Заворчал, эдак вот, зачавкал, Ну и встал я, отец, к прилавку. Гляжу: чернец Бредут с попом. Да взвидят как, Что волк — купцом: „Поддавай, орут, ветер в полы! Сам Нечистый сошел с престолу!“ Ну уж и трус У вас народ! Чуть шелохнусь — Уж тряс берет: — Ворочай, орут, Русь, по трахту! Сам Нечистый у них в купцах-то!» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тут вперерез Ему Егор: — «A мне, значит, взамен девиц-то Все какая-то мелочь снится: Как будто гриб Нашел — сморчок…» Тут вперебой Ему — волчок: — «Хоть и вид мой, пою, предивный, А зато продаю за гривну. Гляжу — хромец Идет . . . . . . . . . . . . Совсем было сошлись, — Ан нет: „Хороша, говорит, лавчонка, Да уж больно купец страшон-то!“ Кто ни взойдет, Отец, — страмит. Терпел, терпел, Аж сон кренит — Отчего ж это, мыслю, братцы, Все другим это — овцы снятся? Хошь бы одну б Каку — на вкус! Качнусь-очнусь, Качнусь-очнусь, — . . . . . . . . . . . . . . . Может . . . . . .приснится? Ан: самовар В глазах — прибор…» Тут вперебой Ему — Егор: «Пока блюдцы-считал-стаканы, Весь товар твой, отец, и канул». Как ухватился Тот за плешь: «A самовар, Вопит, мой где ж?» — «И с . . . . . .прощайся: Из-под . . . . . .придется чай пить!» Пыхтит купец, Как в баньке взмок. Чтоб энтот сон, . . . . . .вам впр'oк — . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сволоку-ка вас, братцы, в волость! А волчок-то с Егоркой в голос: — «Тащи, отец! Сошли, отец! Озолоти, . . . . . .отец! После пытки таковской — торгу, Хошь в петлю затяни — просторно!» Вопит Егор: «Уж как здоров — От ладанных Помру паров!» А волчок пареньку в защиту: «Запаршивел с твоей парчи-то!» Тут по плечу Его — второй: «Не удушу, Ворчит, не вой!» Путь-то . . . . . .— не медом мазан! Подождем до другого разу.

Суббота

Как над той землей, где бабка черту маливалась, Разудалая одна — под полог сваливалась. Закатись, заря, вались, заря, на сон честной! Наше дело молодецкое окончено! Должно, паренек Своих pyк не берег, Своих рук не берег, Купцам кучу загреб. Уж и лоб У него — пустой! И к прилавочку — Ступ — третёй. «Hy што, купец. Как торг-дельцо?» Взглянул — и с губ Нейдет словцо: Видит: купчик-то наш-кормилец Вместо рук-то — веревку мылит! Ты што ж это, Речет, сок'oл? А тот в ответ: «Знать, день пришел». А волчок, защелк'aв, как бубен: «Кажну ночь тебе сниться будем!» . . . . . . . . . . . . Не суйся, дед! И кредитку-достав-рублёвку: «Получай за свою веревку». А сам на крюк Глядит-крючок. Тут вперебой Ему волчок: «Не сосём твоих кровных жилок: Деревенский еще обмылок!» Вспылил купец: «Ишь брат — повис! Ты на земле Гремит, трудись. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ты и сам у меня червонный! Тем мне и люб, Дурак, — что глуп!» А тот, в сердцах: «Вестимо — глуп. Хошь хлыстом меня в очи хлёстай, — Не стерплю я ребячьей слёзки!» Сижу это, Отец, с казной, Ан голосок В дверях — сквозной, Как комарик звенит над синью, Как сырая в печи осина. Как трещинка Поет в стекле… Гляжу это: Малец в тряпье, Куполок-золотой-головка… — Одолжи, говорит, веревку! — Ай свет тебе, Смеюсь, не люб? А тот в ответ: Хозяин лют. Как в снежки-то играл с Колюшкой, Обронил на снегу полушку. Как хрусталек — Звенит-ледыш: «Озолоти, звенит, Услышь! А веревку не дашь — так в прорубь!» — Это што ж, говорю, за т'oропь? Коль уж такой Мужик — в петлю, Так кто ж служить Пойдет царю? Да как сыпать пошел в карманы! Оделяй, говорю, команду! Как в решето Сквозя водой. «Отец, звенит, Карман худой!» «А худой, говорю, так свистни!» Весь мешок тут ему и втиснул. Осоловел Малец — столбняк: А поминать, Лепечет, — как? — Поминай, говорю, хошь зайца! Не моя звонкота — хозяйска! Тут васильком Как вскроет взор: «Ай позабыл Меня, Егор? Как в цветах обещались, в листьях?» И уж нет никого — как высох! Как голубок Крылами — плёск! «Ну, паренек (Купец) — сбылось!» (А из кажной глазной лощинки, Что тычинки на свет — морщинки.) «Как Русь стоит — Тебя искал. Одних лаптей, Чай — воз стоптал. Уж не знал, растеряв силёнки, Уж с какой тебя ждать сторонки». Стоит Егор, Картуз в горсти. — Озолоти! — Хрипит: — пусти! А не то — запиши на плеши! — Без штанов удеру — как леший! Тут по плечу Его третёй: «Ну уж и нрав, Ворчит, крутой! Чтоб вся жизть ему по заказу! Подождем до другого разу!»

* * *

Воскресенье

(Отъезд)

Как над той землей, за тем за красным занавесом, Разудалая одна — со сна выламывалась! Выходи, заря, с ковшом, с шириной, с брагою, Провожай меня, орла, за сини з'a горы! Должно, паренек До купцов не дорос, До купцов не дорос, Цельну кучу растрёс! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . И с повозочки — Ступ — братья. «Хорош возок», — Ему — старшой. — И — конь рез'oв! — Ему — второй. А третей: . . . . . . . . — А по мне седочка не стоют! — Смелей, сок'oл! — Ему — старшой, — Как станет ствол В лесу — сплошной, Не сказавши дурного слова: «Вспомяни», говори, старшого! — Смекай, ерой! — Ему — второй, — Как где гора Сошлась с горой, — Расступись, говори, хоромы! Поклонись, говори, второму! — Смекай, огонь! — Ему — третёй: — Как станет конь Шалить речной, — Ошалел, скажи, дурень! Долу! — Не страми, говори, Николу! Старшой один Тут держит речь: — Как весь товар Свой сбагришь с плеч — Поспрошай у хромца-культяпки Старичка в островерхой шапке. Поклон тебе, скажи, от трех, От трех купцов, Скажи, братьёв, А я сам, говори, тот хлопчик, Что — живьем обдери — не взропщет! На все дела, Ори, горазд! Он кувшинок Тебе подаст, Чиста с'eребра — день аж Божий! Голубочек вверху посожен. Ты отдарить Не смей — казной. Тройной поклон Клади земной, — Благодарствуй, . . . . . . От всея от Руси . . . . . . Хошь тот кувшин И прост на взгляд — Чтоб пуще глаз Тебе был свят, Да сам не пытай — смотри-ка! — Что в нем там за богатство скрыто. — Блюди закон! Ему — старшой. — Не льстись на жен! Ему — второй. А третёй: — Не крушитесь, братцы! Выше прочих запишут в святцы! — Взрастай, Егор! Ему — старшой. — Крепчай, Егор! Ему — второй. А третёй, с ласкотой суровой: «Наклонись ко мне н'a два слова! Как уж в колыске Нам не спать, Так наша жизть Не хочет вспять, — Так уж знай, дурачок мой пр'oстый, Что третёму-то — в сердце врос ты!» — Прощай, Егор! Ему — старшой. — Прощай, Егор! Ему — второй. А третёй-то — мороз, знать, тронул! Ни словца не сказать третёму.

* * *

Уж миновал проселочек, Привстал, оборочается: На бугорку три елочки Седатые — качаются. Качаются — прощаются. Старшая — как перстом грозит, Вторая — как поклон творит, Меньшая — как крестом хранит.

Серафим-Град

Но не слышит Егор. От круглых Щек — весь цвет отошел Егорьев. На холмах крутобоких, смуглых Дивный град предстоит лазорев. Не рабочьей рукою поднят, С изначального веку — сущий, Трудолюбием рук Господних Прямо с облака н'aземь спущен. И стоят колокольни в звоне, И летят колокольни в зорях. И не вам, мятежи да войны, Дивный град сокрушить… Вздохнул Егор: «Ох град мой, град!» Как с корнем вырывает взгляд, На сапожки глядит: как стёклы! Что за диво так'o: просохло! Вместо рек-морей — ручейки журчат, Ребятьём — на звон — вперегон спешат. — Мы спешим, Егор, в Серафим-от-град! Поспешай, Егор, в Серафим-от-град! Тут как ступит Егор шажочек: Невтерпеж — разуваться хочет! А как дважды ступнул — мурава пошла рость, А как третий ступнул — виноград сладкий гроздь. С три шажочка еще протопал — В ворот'aх уж стоит — как вкопан. Взглянул — да как обмер! Спроста, сгоряча — словно луч цветаст, Павлиний хвосток глазаст. Уж, знать, маляр малевать горазд: . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . И лаком и златом, Не мазь — а ласканье! И все ворот'a-то — Глазками, глазками. Уж с энтою вохрой — и кровь не спорь! Аж звоном звенит лазорь! Чай, каждый мазочек Обдуман, обсмыслен, И в каждый глазочек Угодничек вписан. Уж энтот маляр малевать храбрец: Аж криком кричит багрец! Уж насожено — конца нет! Всех как есть пристроил! Все окошечки с жильцами, А одно пустое. И, вздохнув, Егорий — волку: «Каб не вид наш серый, Хорошо б, браток, светелку — Ту занять-фатеру!» А волчок ему погудкой Жалобной, завистной: «Всяку рвань-вписал-ублюдков, Я один не вписан! И … хорош, . . . . . .хорош, И … хорош, — только я не гож! Впущай, орет! Встречай, орет! Кто здесь ключарь, Орет, впущай!» «Не то, орет, култышка, Всем божененкам — крышка!» Как скважениночка в стекле, Тихонько ключ пропел в замке, Стена зашевелилась, Калиточка раскрылась. В нее — седая борода, Должно что локоточка с два На свет глядит . . . . . . . . — Кто здесь, ворчит . . .? Да взглянет как — калиткой хлоп! Да штоб тебя, ворчит, да штоб! Туда ж, ворчит, извольте ж: В штанах — а морда волчья! — Да мы ж, ему Егор, от трех, От трех купцов . . .братьёв. А волк: «Делов по горло: За кувшинком приперли». . . .ключарь: «Куды хитер! А звать-то как тебя?» — Егор. — А дальше как, для чести? — Никак: Егор — и весь тут. Смекнул привратник: — Стало — тот! Ну, говорит, свободен вход. Кивоты покачнулись, Вороты распахнулись. Шагнул Егор, а тот: «Нет, брось! Ты, говорит, входи, будь гость! А энтот пусть почахнет, — У нас, брат, не волчатник!» — Ну што ж, ему Егор, как хошь! Как хошь, а без него не вхож! Особняком без куму Хошь в рай зови — наплюну! . . .ключьми ключарь. — Ох ты . . .ворчит, бунтарь! Быть за тебя — проборке! — И — настежь — обе створки. И — настежь распахнувши взгляд — Грядет Егорий в Град.

* * *

Шагнул — да как отпрянул! Река катит [кипит] огниста. Вал грозовой, багряный, Рев, гром, блеск, жар неистов. Глядит: нечеловечья Река, — ну пламем пламя! А по воде навстречу Солдат идет с крылами. Да на Егорку: — Кто таков? — Я, говорит, от трех братьёв, Их паренечек присный, За кувшиночком прислан. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Да вдруг как гаркнет: «Н'a кра — уллл!» Вся хлябь стойком, вся рыба В реке хвостами дыбом. На бережок ступнул на край И шпорами ……: — Смекай! Слушай команду. За твой за нрав за пр'oстый Переведу без м'oсту. Как будем пламя посерёд, Такой уж вой пойдет и рев — Закаменей, как башня. Оглянешься — шабаш нам! Теперь вторая будет стать: Воды ручищами не брать. У ней состав такой уж: Обмочишь — не отмоешь. А третий мой, смекай, приказ: Какая б ужасть ни стряслась, Словцом — прошу покорно! — Не выругайся черным! О бережок-притопнул-край, Коленочку согнул: «Седлай!» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Запамятуешь — . . . . . .!