Том 3. Лица

Атилла.

Не в клетке, в поле мы примем бой, на равнинах Каталауна, завтра с Аэцием встреча. Рим – или мы!

Уходят, уводя Вигилу и Ильдегону. Мгновение сцена пуста, слышен мерный топот, звуки римских букцин. Затем на площадке появляется Центурион, с ним несколько римских воинов. Увидели труп епископа Анниана.

Центурион(кричит внизу). Аэций – сюда! Сюда!

Аэций(нагибается над трупом еп. Анниана). Как? Епископ Анниан? Убит?

Центурион. Король тоже. Ильдегонда в плену.

Аэций. Мы… опоздали…

Действие третье

Ночь после Каталаунской битвы. Лагерь Атиллы. Поставленные в круг грубые скифские телеги, крытые дубом. Впереди с закрытой занавесью – вежа Атиллы. Перед вежей на страже Едекон с топором. Входит Атилла.

Едекон(бросается к нему, ощупывая его, трется головой, радостно рыча, как большой пес). Гу-у-у? Гу-у-у!

Атилла. Ну что, что?

Едекон. Ты живой, живой вернулся! Я все стою и думаю: а ну, как его принесут… А ты вот – живой! (Берет у Атиллы щит, вглядывается.) Кровь… Чужая или твоя?

Атилла. Не знаю. Ильдегонда там? (Показывает на вежу.)

Едекон. Там.

Атилла. Говорила с тобой?

Едекон. Нет, молчит. Только раз спросила о нем.

Атилла. О ком?

Едекон. Да об этом… О Вигиле. Я сказал шутки ради, что снес ему голову топором.

Атилла. А она?

Едекон. Молчит, как земля, как ночь.

Атилла. Так. Ислу или Оногоста не видел?

Едекон. Нет.

Атилла.

Я их потерял в темноте. Не знаю: уцелели в бою, или погибли. Если живы – скажи, пусть придут сюда.

Едекон уходит. Выйдя из темноты, недалеко от Атиллы появляется Камель.

Атилла.

Кто ты? Подойди поближе. Еще… Я тебя уже видел где-то… Где?

Камель.

На башне в Аврелиане… или уж забыл? Ты тогда обещал мне…

Атилла. Молчи! Уходи! Я помню: доволен?

Камель. Я подожду…

Отходит в сторону и дальше все время, как тень, следует на некотором расстоянии за Атиллой.

Исла и Оногост(входят).

Живи и здравствуй!

Атилла.

Целы? Ну, скорее, – скорее скажите кто: они или мы? Кто: Рим или Скифы – чья победа? За кем Каталаунские поля?

Исла.

Такого боя и я не запомню. К закату словно жнец по полю, снопами люди, головы – колосья, и солнце – голова, в крови – скатилась. Темно. Где недруг – все смешалось, ни зги не видно. Сразу бой затих – и римляне в свой лагерь отошли, а мы вернулись в свой.

Атилла. Так, значит, кто же? Кто?

Оногост.

Ударь, попробуй билом в доску: доска качнется – и отскочит било, туда – сюда. Вот так и тут.

Атилла.

Нет, тут не так! Или ослеп, не видишь: доска и било, Запад и Восток, Империя и мы – столкнулись насмерть, и в щепки разлетится то иль это!

Оногост. Аэций там, поди-ка разлетись…

Атилла.

Опять Аэций поперек дороги! Был слух, что ранен он. Не знаешь, правда?

Оногост(уверенно). Да, ранен. Ка-ак же, знаю!

Атилла. Куда?

Оногост. Куда? Э… э… э… (Торопливо тычет себя пальцем в глаз, шею, в грудь.) Э-э… сюда вот (показывает на пуп) – в глаз…

Атилла. Заврался! Помолчи.

Исла. Ты слышишь?

Атилла. Ветер? Слышу – воет.

Исла. Нет, там у римлян. Слушай: вот опять.

Издали слышно погребальное пение и вопли.

Атилла.

Как будто тризна? Плачут и поют… Что б это значило? Не знаешь?

Исла. Нет.

Едекон(входит, ведя за собой связанного Ефиопа). Вот пленный. Куда его велишь?

Атилла. Как пленный? Пленных, я сказал, не брать!

Едекон. И не брали. А этот сейчас сам свалился к нам в темноте, как муха в квас.

Атилла(оглядывая Ефиопа). Из римской Африки похоже.

Едекон. Ефиоп.

Ефиоп(плохо говорит). Да, да. Я – Рим нет…

Атилла.

Ну, этак скоро римляне на нас и обезьян погонят… (Едекону.) Уведи и накорми его.

Снова пение и плач.

Опять? (Едекону.) Постой-ка. (Ефиопу.) Ты слышишь? Там поют. Хоронят, умер, – ты это понимаешь: у-мер?