Том 3. Лица

Сосулин. Спасибо, спасибо вам… Я сразу почувствовал в вас что-то такое… родное… Товарищ Превосходный, я… я… мне надо с вами скорей – по секрету, вдвоем…

Превосходный. Так мы же вдвоем.

Сосулин. Ну, да: я тоже жил в Москве три недели… Это же, знаете, город… Пф. (Уходят.)

Открывается дверь на балкон, Африканский гость сбегает вниз. Входит Илья, несет стулья.

Африканский гость(Илье). С-с-с!

Илья подходит, Африканский гость сует ему в руку записку и шепчет что-то на ухо.

Илья. Что? А-а, понял-понял: чтоб никто не видал! Ладно, будьте спокойны!

Малафей Ионыч и доктор вносят на балкон стол, Сосулин и Унтер Иваныч – с блюдами. Превосходный несет стаканчик.

Малафей Ионыч. Товарищ Превосходный… да что это, что это вы! Не утруждайтесь, как же это можно!

Превосходный. Нет, почему? Хотя моя специальность умственная, но я напротив физического труда не возражаю…

Дарья поднимается на балкон с веником.

Малафей Ионыч. Те… те-тя! Доктор. А-а! Товарищ невеста! Вон он, вон он, твой – вон стоит…

У Сосулина опускаются руки, блюдо – на пол, вдребезги.

Дарья. Да ты что же это, а? В очки, как в тарантас, запрегся, а под носом не видишь? Прибирай теперь за тобой! Ну, что молчишь, полтинники свои вытаращил?

Сосулин. Я… я больше не буду… Я сам приберу…

Дарья. Пус-сти, не суйся… родимец окаянный!

Малафей Ионыч. Тетя… тетя!

Унтер Иваныч. Какой голос, очень хороший! (Сосулину.) Поздравляю!

Чупятов(входит). Ну, Малафей Ионыч, уж постарайся – для гостя, покажи себя… в натуральную величину.

Малафей Ионыч. Товарищ Чупятов, уж будьте спокойны: именно – в натуральную величину! Вот сейчас Любаша с Капой фонарики принесут, мы тут для нашего народного торжества фонарики развесим… Китайские, товарищ Чупятов… Можно сказать, против японского империализма… и вообще…

Снизу на балкон поднимается Африканский гость.

Малафей Ионыч. Ой… вот он, вот он – дорогой наш африканский… Пожалуйте, пожалуйте! Сделайте милость!

Кланяется Африканскому гостю, тот отвечает поклоном в пояс, Малафей Ионыч – тоже в пояс, Африканский гость – в ноги, Малафей Ионыч – тоже в ноги. Потом смущенно оглядывается на Чупятова.

Хи-хи-хи! Э… э… это мы… в смысле физкультуры.

Чупятов. Н-да! Физкультура – старинная.

Африканский гость. Ррмит… хлим аррэдуэк, ррэд… И'га!

Малафей Ионыч(Илье). Что-й-то… что-й-то он? А?

Илья. Он говорит, что очень доволен. Видал, говорит, таких, но редко…

Малафей Ионыч. Спасибо, дорогой наш… Как «спасибо» по-ихнему, Илья Петрович?

Илья. И'га.

Малафей Ионыч. Дорогой наш Африканский гость, позвольте вам от души и'га.

Входят Каптолина Пална и Люба с фонариками.

Люба. Ну, кто у вас тут дежурный фонарщик? Вешайте.

Африканский гость(Илье). Огог… н'зап, н'зап!

Тычет его в руку, в которой Илья держит записку.

Илья. Дай-ка, Люба, повешу… (Берет у ней фонари, сует ей в руку записку.)

Люба отходит в сторону.

Африканский гость(отвлекая от нее внимание остальных – Илье). Уи-ойо-эррс-хроа… Уэк! Уэк!

Красноречивыми жестами демонстрирует влезание на дерево.

Малафей Ионыч(Илье). Чего… чего это им желается? Вы нам только переведите, а мы все, все – с удовольствием!

Превосходный. Ну, да…

Илья. Он говорит, чтоб фонари на деревьях повесить. Они у себя на деревьях сажают светляков таких… тропических…

Чупятов. О-о, вот это красота будет!

Каптолина Пална. Вот-ще! Какой это дурак туда полезет?

Африканский гость. Дырр-уэк-фа… Пупусь! Пупусь! Пупусь! (Взяв фонарики у Ильи, сует один Превосходному, другой – Малафею Ионычу, третий – Сосулину.)

Превосходный. В чем дело? Я извиняюсь!

Илья(Превосходному, Малафею Ионычу и Сосулину). Он просит вас, вас и вас повесить их на деревьях.

Малафей Ионыч. Илья Петрович, Илья Петрович! Я… я боюсь! Нельзя ли как-нибудь… Увольте!

Доктор. Ну, вот. То говорил – «физкультура, физкультура», а теперь – «увольте»!

Илья. Вы, может, за умерщвление плоти – вместе с церковниками?

Малафей Ионыч. Нет, что вы, что вы! Я… я отрекся, я – против. Я полезу. (Уныло). С удовольствием.

Превосходный. Ну, а я так извиняюсь: я не полезу. Чтобы мне для какой-то паршивэй обезьяны на дерево влезать? Не-ет!

Доктор. Уж сразу и «паршивая обезьяна»! Я же говорил вам…

Превосходный. Извиняюсь: но это же нисшее существо. У него же шерсть… всюду.

Чупятов. Шерсть! Ты на шерсть не гляди: может, он под шерстью – не хуже кого другого. Этак и неф, что он весь черный, так тоже, по-твоему, нисшее?

Малафей Ионыч. Спасибо, товарищ Чупятов, спасибо. Верно! Ручку позвольте!

Превосходный. Товарищ Чупятов, я уже отмежевался от своих слов, и я согласен на дерево.

Илья(Сосулину). А вы?