Том 5. Драмы

Марья Дмит<ревна>( в сторону). Личность! Я отдыхаю!

Доктор. Ах! у вас лицо в красных пятнах! Я говорил, что вы еще не совсем здоровы!

Марья Дмит<ревна>. Это пройдет, господин доктор! Благодарю вас за новость — и позвольте мне с вами проститься! Вы почти знаете, в каком я положении! Я скоро еду из Москвы! Недостаток в деньгах заставляет меня возвратиться в деревню!

Доктор. Как! не возвративши здоровья?

Марья Дмит<ревна>. Доктора, я вижу, не могут мне его возвратить! Болезнь моя не по их части…

Доктор. Как? вы не верите благому влиянию медицины?

Марья Дмит<ревна>. Извините! Я очень верю… однако не могу ею пользоваться…

Доктор. Есть ли что-нибудь невозможное для человека с твердой волею…

Марья Дмит<ревна>. Мне должно, моя воля — ехать в деревню. Там у меня тридцать семейств мужиков живут гораздо спокойнее, чем графы и князья. Там, в уединении, на свежем воздухе мое здоровье поправится — там хочу я умереть. Ваши посещения мне более не нужны: благодарю за всё… позвольте вручить вам последний знак моей признательности…

Доктор( берет деньги). Однако вы еще очень нездоровы! вам бы надобно…

Марья Дмитр<евна>( значительно взглянув на него). Прощайте!

(Доктор, раскланявшись, уходит с недовольною миной.)Это<т> человек в состоянии высосать последнюю копейку!

Аннушка.Вы совсем расстроены! ваше лицо переменилось! ах! сударыня! присядьте, ваши руки дрожат!

Марья Дмит<ревна>. Мой сын имеет одну участь со мной!

Аннушка( поддерживаяее). Видно вам, сударыня, так уж на роду написано — терпеть!

Марья Дмит<ревна>. Я хочу умереть.

Аннушка.Смерть никого не обойдет… зачем же звать ее, сударыня! Она знает, кого в какой час захватить… а назовешь-то ее неравно в недобрый час… так хуже будет!.. молитесь богу, сударыня! да святым угодникам! ведь они все страдали не меньше нас! а мученики-то, матушка!..

Марья Дмитр<евна>. Я вижу, что близок мой конец… такие предчувствия меня никогда не обманывали. Боже! боже мой! Допусти только примириться с моим мужем прежде смерти; пускай ничей справедливый укор не следует за мной в могилу. Аннушка! доведи меня в мою комнату!

(Уходят обе.)

Сцена IV *

17-го октября. Вечер.

(Комната студента Рябинова. Бутылки шампанского на столе и довольно много беспорядка.)

(Снегин, Челяев, Рябинов, Заруцкий, Вышневский курят трубки. Ни одному нет больше 20 лет.)

Снегин. Что с ним сделалось? отчего он вскочил и ушел не говоря ни слова?

Челяев. Чем-нибудь обиделся!

Заруцкий. Не думаю. Ведь он всегда таков: то шутит и хохочет, то вдруг замолчит и сделается подобен истукану; и вдруг вскочит, убежит, как будто бы потолок провалился над ним.

Снегин. За здоровье Арбенина; sacr'e-dieu! [21] он славный товарищ!

Рябинов. Тост!

Вышневский. Челяев! был ты вчера в театре?

Челяев. Да, был.

Вышневский. Что играли?

21

чорт побери! ( Франц.) . — Ред.

Челяев. Общипанных разбойников Шиллера. ^* Мочалов ленился ужасно; жаль, что этот прекрасный актер не всегда в духе. ^* Случиться могло б, что я бы его видел вчера в первый и последний раз: таким образом он теряет репутацию.

Вышневский. И ты, верно, крепко боялся в театре…

Челяев. Боялся? Чего?

Вышневский. Как же? — ты был один с разбойниками!

Все. Браво! Браво! Фора! Тост!

Снегин( берет в сторону Заруцкого). Правда ли, что Арбенин сочиняет?

Заруцкий. Да… и довольно хорошо.

Снегин. То-то! не можешь ли ты мне достать что-нибудь?

Заруцкий. Изволь… да кстати… у меня есть в кармане несколько мелких пиес.

Снегин. Ради бога покажи… пускай они пьют и дурачатся… а мы сядем там… и ты мне прочтешь.

Заруцкий( вынимает несколько листков из кармана, и они садятся в другой комнате у окна). Вот первая; это отрывок, фантазия… слушай хорошенько!.. создатель! как они шумят! Между прочим я должен тебе сказать, что он страстно влюблен в Загорскину… слушай:

1

Моя душа, я помню, с детских лет ^* Чудесного искала; я любил Все обольщенья света, но не свет, В котором я мгновеньями лишь жил. И те мгновенья были мук полны; И населял таинственные сны Я этими мгновеньями, но сон, Как мир, не мог быть ими омрачен!

2

Как часто силой мысли в краткий час Я жил века, и жизнию иной, И о земле позабывал. Не раз Встревоженный печальною мечтой Я плакал. Но создания мои, Предметы мнимой злобы иль любви, Не походили на существ земных; О нет! все было ад иль небо в них!

3

Так! для прекрасного могилы нет! Когда я буду прах, мои мечты, Хоть не поймет их, удивленный свет Благословит. И ты, мой ангел, ты Со мною не умрешь. Моя любовь Тебя отдаст бессмертной жизни вновь, С моим названьем станут повторять Твое… На что им мертвых разлучать?

Снегин. Он это писал в гениальную минуту! Другую…

Заруцкий. Это послание к Загорскиной:

К чему волшебною улыбкой ^* Будить забвенные мечты? Я буду весел, но — ошибкой: Причину — слишком знаешь ты. Мы не годимся друг для друга; Ты любишь шумный, хладный свет — Я сердцем сын пустынь и юга! Ты счастлива, а я — я — нет! Как небо утра молодое, Прекрасен взор небесный твой; В нем дышит чувство всем родное, А я на свете всем чужой! Моя душа боится снова Святую вспомнить старину; Ее надежды — бред больного. Им верить — значит верить сну. Мне одинокий путь назначен; Он проклят строгою судьбой; Как счастье без тебя — он мрачен. Прости! прости же, ангел мой!..