Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Все изчезло: и толпа, и мысли, слова, и восторгъ, — все уничтожило[сь] въ этомъ взгляд. Осталась одна сила, одно желаніе... Однаго желало все существо мое — еще разъ проникнуться этимъ взглядомъ, понять его и жить его жизнью, но она незамтно неподвижно [?] удалялась отъ меня <и ни разу не оглянулась>. Я звалъ ее, умолялъ хоть еще разъ насмшливо оглянуться на меня и сказать мн... Она удалялась... Она изчезла. Я заплака[лъ][86] о невозможномъ счастьи, но слезы эти были мн слаще прежни[хъ][87] восторговъ. —

V.

* [О ХАРАКТЕРЕ МЫШЛЕНИЯ В МОЛОДОСТИ И В СТАРОСТИ.]

Когда мы молоды и не знаемъ всхъ безчисленныхъ сторонъ жизни, мы много думаемъ, не встрчая препятствій и возраженій самой жизни, которую мы не знаемъ; мы длаемъ сложные выводы, мы далеко заходимъ на пути мышленія; мы умны и знаемъ это — и это даже правда. Но съ годами (ежели мы не были лнивы душою), мы узнаемъ много новыхъ сторонъ жизни, много различныхъ взглядовъ, безчисленное количество возраженій на пути мысли, и на каждомъ шагу мы натыкаемся на непонятное, неразршимое, необъятное. Мы мало думаемъ и много созерцаемъ.

Говоритъ, что съ годами глупютъ.

Думы молодости выражаются логической послдовательностью слова, думы старости выше и потому вн области слова. Въ молодости только возможны планы пересозданія людей — воспитаніемъ, новымъ экономическимъ или гражданскимъ устройствомъ общества; въ старости же человкъ чувствуетъ и надъ собой тотъ неумолимый законъ природы, который царствуетъ надъ растеньемъ и животнымъ, и созерцаетъ его. Весь трудъ жизни привелъ старика къ этому. Глупе или умне онъ сталъ, чмъ былъ въ молодости? Глупе потому, что онъ ближе сталъ теперь къ животному и растенію, но мудре потому, что онъ длается сознательнымъ животнымъ и растеніемъ.

Имяй уши да слышитъ! Эту формулу говоритъ энтузіастъ Христосъ, всякій разъ какъ онъ возвышается на ту высоту мысли, когда нужно не думать, не спорить, т. е. не критиковать и не возражать, а всей[88] душой искать и ловить истину, какъ бы неясно она не выразилась, когда истина такъ высоко, что неудобно входитъ въ рамку человческихъ словъ. —

* VI.

[О НАСИЛИИ.]

Во вс времена, на всхъ мстностяхъ земнаго шара, между людьми повторяется одинъ и тотъ-же непостижимой фактъ: власть, законъ, сила, людская же сила, заставляетъ людей жить противно своимъ желаніямъ и потребностямъ. Что такое, эта непонятная сила, которой люди подчиняются, какъ сил тяготнья, не спрашивая себя: какой ея источникъ, гд ея начало и есть-ли конецъ этой странной сил? Этотъ-то вопросъ я задаю себ и попытаюсь на него отвтить. На вопросъ этотъ можно отвчать двояко: отвлеченно, разсматривая понятіе силы и выводя источникъ ея изъ природы человка, и исторически, разсматривая проявленіе, развитіе или упадокъ, движение этой силы въ извстномъ обществ. — Что такое понятіе (силы) насилія? Принужденіе однимъ <лицомъ> другого сдлатъ или терптъ то, что [89] этотъ другой считаетъ несправедливымъ.Насилованіе можетъ быть сдлано только сильнйшимъ и претерпно слабйшимъ. Сильне другаго бываетъ иногда одно лицо, и всегда много лицъ сильне однаго. Первый случай возможенъ только вн общества людей, въ обществ же порож[даетъ][90] защиту, основанную на чувств самосохраненія. Слдовательно очевидно, что въ обществ возможно только насилованіе однаго лица многими или меньшаго числа б`oльшимъ. — Но для того чтобы большое число людей насиловало однаго или малое число лицъ, необходимо, чтобы это большое число имло одну и ту же цль, было согласно между собой — единомышленно; ибо очевидно, что каждое отдльное лицо равносильно, ежели иметъ различныя цли.[91] Слдовательно насилованье можетъ быть произведено въ обществ только единомышленнымъ большинствомъ надъ однимъ лицомъ или надъ единомышленнымъ меньшинствомъ.

Что есть единомысліе или согласіе многихъ лицъ въ извстномъ[92] обстоятельств? Одинаковый образъ воззрнія на одно и тоже обстоятельство — общая мысль. Одинаковый образъ воззрнія или общая мысль есть образъ воззрнія или мысль, относительно справедливая для извстнаго[93] большинства. Слдовательно насиліе можетъ быть произведено только относительно справедливымъ большинствомъ. Но понятіе терпнія насилія заключаетъ въ себ понятіе терпнія поступка относительно несправедливаго для меньшинства или для однаго лица. Слдовательно насиліе есть совершеніе большинствомъ надъ меньшинствомъ поступка относительно справедливаго для большинства и относительно несправедливаго для меньшинства.

Почему при каждомъ насиліи въ каждомъ обществ есть дв справедливости: справедливость меньшинства и справедливость большинства? И какія общія свойства имютъ во всхъ обществахъ та и другая справедливость?

Для того чтобы отвтить на эти вопросы, необходимо принять за аксіомы два[94] положенія, которыя доказываются, но которыхъ доказательство привело бы меня къ слишкомъ длинному отступлению. —

1) Есть понятіе справедливости отвлеченной, общее всмъ людямъ и во вс времена, — идея справедливости, заключающая в себ идею равенства и свободы. —

[95]Вслдствіе столкновеній людей, нарушающихъ взаимно абсолютныя равенство и свободу, есть другая идея относительной справедливости, относительнаго равенства и свободы.

<Въ природ человка лежитъ идея абс[олютной] справедливости и потребность приводить отн[осительную] спр[аведливость] къ абсол[ютной].>

2) Человческая природа иметъ свойство отъ[96] боле частной идеи переходить къ высшей, но никогда на оборотъ. —

<3) Въ ход исторіи человчества идея относительной справедливости, постоянно измняясь, приближается къ иде абсолютной справедливости.>

4) Идея передается насиліемъ и словомъ.

Принявъ эти положенія, отвтъ на вопросъ, почему есть всегда справедливость большинства и справедливость меньшинства, — отвтъ становится ясенъ. — Почему насилованное меньшинство или одно лицо считаетъ несправедливой идею справедливости большинства?[97] Вс люди <на нижайшей степени развитiя> должны были быть согласны между собой, имя одни и т-же потребности. Ежели же явились несогласныя съ другими лица, то только вслдствіи того, что[98] справедливость большинства для нихъ есть несправедливость, т. е. у нихъ есть другая справедливость, высшая. Какъ скоро они не раздлили идею справедливости большинства, большинство это употребило противъ нихъ насиліе. Но идея насилія противуположна иде общей справедливости — свободы и равенства; вслдствіе чего насилованное меньшинство не могло понять идеи относительной справедливости большинства и нашло ее несправедливой. Т. е. составило себ другую идею справедливости, боле общую, боле близкую абсолютной справедливости и потому исключающую первую. Но идея иметъ свойство не быть уничтоженной ничмъ, кром боле общей, заключающей ее идеи. Поэтому боле общая идея меньшинства осталась, и лица большинства стали раздлять ее, и наконецъ новая идея стала идеей большинства, употребила насиліе и стала мене справедлива, а старая идея — идеей меньшинства и въ свою очередь подверглась насилію и породила новую боле общую идею, и т. д., и т. д.

[99]Итакъ насиліе является только вслдствіе общей идеи, а боле общая идея только вслдствіе насилія. — Только такимъ путемъ развивается боле и боле общая идея справедливости во всемъ человчеств и до безконечности приближается къ недостижимой вчной иде справедливости. —

Насиліе всегда остается, но въ области боле общей идеи оно всегда мене, чмъ въ области боле частной идеи; ибо самая общая идея справедливости включаетъ въ себ идеи общей свободы и равенства и отсутствія насилія, а самая частная идея справедливости заключаетъ въ себ только идеи частной свободы и равенства и права насилія.[100]—

Достиженіе общей идеи справедливости, и совершенно[е] уничтоженіе насилія, слдовательно, возможно бы было тогда, когда бы все человчество въ одно время имло одну и ту же идею. Самое далекое состояніе человчества отъ общей идеи справедливости и самое полное насилій было бы то, когда каждое лицо имло бы свою особую частную идею справедливости. <Очевидно, что въ первомъ случа жизнь человчества прекратилась бы отъ отсутствія потребностей жизни, во второмъ случа — отъ безчисленности противуположныхъ потребностей. Въ первомъ случа уничтожается цль дятельности, во второмъ одна дятельность исключаетъ другую. —> Вчное движеніе отъ низшихъ областей идеи справедливости къ высшей есть вчная задача человчества. Чмъ ближе къ <первому и> общему, тмъ оно стоитъ выше (дальше на пути развитія, дальше потому, что не можетъ возвратиться назадъ), чмъ ближе къ второму случаю, тмъ ниже. <Задача его есть уничтоженіе насилія посредствомъ насилія.>

[101]Слдовательно, отвчая на вопросы, которые я себ задалъ сначала, говорю. Сила, которой подчиняются люди противъ своей воли и которую называютъ деспотизмъ, насиліе, есть относительно мене справедливая идея, хотящая подчинить себ боле справедливую идею. —

Причина этой силы есть разномысліе людей, конецъ ея есть единомысліе. —

Что такое есть разногласіе и[102] согласіе?[103] — Отъ чего то и другое происходить? И чмъ достигается единомысліе?[104]

1) Чмъ больше единомысліе, тмъ меньше людей, терпящихъ насиліе.