Том 7. Произведения 1856-1869 гг.
Шрифт:
— Вы арестантъ и должны отвчать мн для снятія допроса, — сказалъ Исправникъ.
— Я все сказалъ. Я убилъ жену.[153] Судите.
— Вы <взволнованы>, въ эмоціи. Я понимаю и жалю. Вы успокойтесь. Я буду просить васъ эавтра отвтить намъ. И врьте, что я жалю. Не могу ли быть вамъ полезенъ? Вашъ камердинеръ просилъ допустить его. Или кушанье? Но завтра уже я буду просить васъ отвтить по пунктамъ.
— Мн ничего не нужно.
— Камердинера?
— Васька? Зачмъ ему?
— Батюшка, Михаила Сергичъ,[154] отецъ! — Камердинеръ вошелъ и сталъ цловать плечо и руку.
—
Исправникъ вышелъ.
[155]<Василій, камердинеръ долго молчалъ, стоя у двери. Но когда все затихло, онъ упалъ со всего роста на землю и зарыдалъ.
— Отецъ, прости! Я все надлалъ. Зачмъ я сказалъ теб!
— Молчи.
— Не буду. Отецъ, прости меня, выслушай. Я выведу отсел. Только послушай меня.
— Мн некуда идти. Одно помоги мн — убить еще себя.
— Батюшка, Михаила Сергичъ! Погубилъ я тебя. Прости. Послушай меня. Грхъ на теб большой, на мн еще больше. Послушай меня, бги. Я и деньги принесъ, и все готово. Уйдемъ. Погубилъ одну душу, не погуби меня и себя.
— Куда жъ я уйду?
— Заграницу уйдемъ.
— Молчи. Я спать лягу. >
Онъ прилегъ на койку и долго лежалъ. Василій[156] сидлъ тихо и задремалъ.
Все та же Анастасья Дмитревна, всхлипывая предсмертнымъ всхлипываньемъ, лежала передъ самыми глазами Михаила Сергевича, и все та же тяжесть и то же чувство безсилія томили его.
Онъ пытался молиться, но одна злоба противъ Бога поднималась въ его душ. A вмст съ тмъ онъ чувствовалъ себя въ рукахъ его. Онъ не спалъ дв ночи и не могъ заснуть. На мгновенье онъ забылся и вдругъ вскочилъ:[157] Сторожъ, Сторожъ...[158]
............................................................................................................................................[159]
Сторожа были пьяны. Инвалидный солдатъ пошелъ купить закусокъ.
[160]Михаилъ Сергевичъ вышелъ изъ двора и тотчасъ повернулъ на пустырь за купеческимъ дворомъ. Всю ночь онъ шелъ то лсомъ, то дорогой. Къ утру, раздвигая колосья, они вошли въ рожь и заснули и спали весь день. Къ вечеру они вышли на дорогу. Онъ подошелъ къ рк.[161] У рки были телги, повозки, женщины, дти и мужики. Вс съ удивленіемъ смотрли на него. Михаилъ Сергевичъ <раздлся и ползъ> въ воду.
ДРAMAТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
* ДВОРЯНСКОЕ СЕМЕЙСТВО.[162]
Комедія въ 3-хъ дйствіяхъ
Дйствіе происходитъ въ деревн Князя Зацпина.
ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.
Князь Зацпинъ. Отставной гвардіи Полковникъ, 50 лтъ.
Княгиня, жена его, 40 лтъ.
Князь Анатолій, старшій сынъ его, гвардіи Поручикъ,[163] [1 не разобр.)27 л.
Князь Валерьянъ, меньшой, 20 л., некончившій курсъ въ университет и не служащій.
<Молодая Княгиня, жена К[нязя] Анатолья, 19 л.>
Володя, управляющій, бывшій крпостной стараго Князя, 40 л.
Наталья, жена его, 35 л.
Пашенька, сестра Натальи, 22 л.
Иванъ Ильичъ, незаконный сынъ отца стараго князя, отставной портупей[164] юнкеръ, 43 лтъ, живущій уже 15 л. въ дом Князя.
Староста.
Егорка, слуга стараго Князя, 56 лтъ.
Еремй, слуга Володи.
Иполитъ,
слуга К[нязя] Анатолья. —Сашка, слуга Княгини.
Лёля Житова, сосдка Князя.
Прикащица Житовыхъ.
ДЙСТВІЕ I-Е.
Комната подл кабинета, кругомъ диваны, въ середин круглый накрытый столъ, на которомъ стоятъ самоваръ, серебряный кофейникъ, чашки, сливки, крендельки, хлбъ и масло.
За столомъ сидятъ старая Княгиня, разливая чай, и Иванъ Ильичъ, который робко намазываетъ масло на хлбъ. Сашка стоитъ, отставивъ ногу, у двери.
Княгиня.
<Такъ вы еще не видали нынче мужа, Иванъ Ильичъ?> — Я боюсь, онъ опять дурно спалъ ночь. Вчера разсердили его[165] эти бабы, что[166] приходили жаловаться — ахъ, этотъ народъ! вотъ говорятъ — деревня покой, — ему дня не проходитъ безъ тревогъ или непріятностей какихъ нибудь. — Отчего вы не вошли къ нему, къ мужу отчего не вошли, Иванъ Ильичъ?
Иванъ Ильичъ.
Я ужъ подходилъ къ двери, Княгиня, — я какъ хорошіе часы вренъ — какъ Князь изволитъ говоритъ: въ 7 часовъ на ногахъ, до осьми гуляю до мельницы и назадъ, и въ восемь къ Князю и чай. Наталья Дмитревна тамъ была, за ней баринъ посылали гребешокъ почистить; такъ я спросилъ: можно? — нтъ, говоритъ, сейчасъ самъ Князь выйдутъ, они ужъ одваются. — Какъ нынче, матушка, эти крендельки здобные Захаръ длаетъ хорошо — ужъ точно прекрасно.
Княгиня.
Ну, а сына Волиньку не видали?
Иванъ Ильичъ.
Видлъ, Княгиня. Онъ въ саду. Подл оранжереи съ книжкой лежитъ. Я такъ-то прошелъ, онъ меня не замтилъ. Читаетъ такъ[167] серьезно. Экой Ангелъ, Валерьянъ то Осипычъ вашъ, ужъ вс и люди, и сосди говорятъ; вотъ истинно, три мсяца у насъ гоститъ, — и не слышно его, какъ бы не было. А умница то какой! —
Княгиня (разсянно).
Да... Саша, сходи, мой дружокъ, въ садъ и скажи Валерьянъ Осипочу, что маменька приказали сказать, что извольте, молъ, домой къ чаю одться итти, а то папенька выйдутъ и опять будутъ сердиться, что васъ нтъ, — слышишь.
Сашка.
Слушаю-съ. (Уходитъ.)
Иванъ Ильичъ (кричитъ вслдъ).
Смотри, въ малину не заходи. Акимъ поймаетъ, онъ теб дастъ. (Молчаніе.)
Княгиня.
Хотите еще чаю, или кофею?
Иванъ Ильичъ.
Теперь кофейку позвольте
Княгиня.
Куда вы здили вчера?
Иванъ Ильичъ.
Къ сосдямъ къ вашимъ, Княгиня, къ Зайцовымъ. Они славные люди, бильярдъ тоже есть. Что мы говорили тамъ, Княгиня...
Княгиня.
Что?
Иванъ Ильичъ.
Про Князь Осипъ Иваныча.
Княгиня.
Эти сосди, кажется,[168] не совсмъ хорошіе люди, мужъ говорилъ. —
Иванъ Ильичъ.
Нтъ, Княгиня, они люди достойные. Говорили, что хотятъ непремнно Князя въ Предводители просить. На будущій годъ.
Княгиня.
Какой вздоръ — съ его здоровьемъ! И такъ безпокойствъ слишкомъ много, да и состояніе наше достаточно для насъ и для дтей, а пиры задавать мы не можемъ. Да и съ какой стати. Мужъ довольно служилъ, кажется. —