Том 8. Проза, незавершенное 1841-1856
Шрифт:
…я вспомнил все прежние мечты мои~ и снова предался им безотчетно. — Некрасов перефразирует строки тургеневского стихотворения «Человек, каких много»: «И по часам стал предаваться безотчетным „Мечтам и снам“» (Тургенев, Соч., т. I, с. 45), использованные им в качестве эпиграфа к главе II части третьей «Жизни и похождений Тихона Тростникова». См. также ниже, комментарий к с. 243.
…потом я закрасил белые нитки шва чернилами ~ ваксы у меня не было… — Ср. аналогичный эпизод в рассказе «Без вести пропавший пиита»: герой добывает чернила из ваксы, поливая водой свои худые сапоги (см.: наст. изд., т. VII, с. 45–46).
Я переходил из одной книжной лавки в другую, предлагая свои стихотворения… — Косвенно воспроизводится история издания сборника «Мечты и звуки. Стихотворения Н. Н.», напечатанного в 1840 г. в Петербурге в типографии Е. Алипанова. В автобиографических заметках 1872 г. Некрасов писал по этому поводу: «Со мной была тетрадка стихотворений, на нее возлагал я большие надежды. <…> В начале 1840 года я приступил к изданию привезенных
Наконец я пришел в один великолепный магазинсо на лучшем месте Невского проспекта.— Имеется в виду магазин книгоиздателя А. Ф. Смирдина (1795–1857), с 19 февраля 1832 г помещавшийся на Невском проспекте в доме Петропавловской церкви (в настоящее время д. 22). Книжная лавка Смирдина s находившаяся при ней «библиотека для чтения» являлись в 1830-е гг. своеобразным литературным салоном. «Северная пчела» писала о книгоиздателе: «Смирдин ведет самую обширную книжную торговлю в России, и магазин его, обширнейший из всех европейских книжных магазинов, есть только малая частица того, что хранится в его кладовых. <…> Мелкие книгопродавцы только я живут тем, что покупают у него на сроки. Словом, А. Ф. Смирдин есть настоящий двигатель нашей литературы» (СП, 1840, 4 ноября. № 250, с. 999). См. также: Смирнов-Сокольский Н.Книжная лавка А. Ф. Смирдина. М., 1957.
Только один книгопродавец, торговавший в Гостином дворе ее Рубликов-с пятнадцать можно бы дать-с… — Возможно, в описываемом Некрасовым книгопродавце есть черты В. П. Полякова, владельца книжных лавок «на Невском пр., на углу Михайловской ул., в доме гр. Строгановой, и в Гостином дворе, по Суконной линии, в доме № 17» (СП, 1840, 14 мая, № 105, с. 420), В. П. Поляков также издавал журналы «Пантеон русского и всех европейских театров» (под редакцией Ф. А. Кони), «Магазин детского чтения» (под редакцией А. П. Башуцкого), «Маяк» (под редакцией С. А. Бурачка). Некрасов познакомился с В. П. Поляковым через Ф. А. Копи в 1840 г. В октябре 1840 г. он продал В. П. Полякову две сказки («Баба-яга» и «Сказка о царевне Ясносвете»), два детских водевиля и драматическую фантазию «Юность Ломоносова». В книжных магазинах В. П. Полякова продавался сборная «Мечты и звуки». Современники неоднократно отмечали «предприимчивость» В. П. Полякова, готового ради успеха своей торговля и на мошенничество (см.: Панаев, с. 236–237; Воспоминания Ю. Арнольда, вып. II. М., 1892, с. 175). Еще один возможный прототип «книготорговца» — И. Т. Лисенков, книжный магазин которого, широко посещавшийся литераторами, находился в Гостином дворе (см.: Ивана Тимофеевича Лисенкова воспоминания в прошедшем времени о книгопродавцах и авторах. — В кн.: Материалы для истории русской книжной торговли, с. 65–70).
Это был человек~ не слишком тонкий и не слишком толстый.— Эти строки могли быть навеяны описанием внешности Чичикова в главе I поэмы Гоголя «Мертвые души»: «В бричке сидел господин ~ ни слишком толст, ни слишком тонок» (Гоголь, т. VI, с. 7).
Стихов нынче никто-с не читает… — Анонимная рецензия на сборник стихотворений Владимира Бенедиктова (СПб., 1842) начиналась словами: «Стихи! Стихи! Кто их нынче читает?» (ЛГ, 1842, 22 ноября, № 46, с. 940).
Возьмите-с — Ежов… Вот недавно вышла маленькая книжоночка «Стихотворения Ершова». — В эпизоде с псевдонимов «Ежов», напоминающим фамилию известного в 1840-е гг. поэта П. П. Ершова, автора сказки в стихах «Конек-горбунок» (1-е изд. — СПб., 1834, 2-е — М., 1840, 3-е — М., 1843), Некрасов мог использовать нашумевшее в 1840-х гг. литературное мошенничество с псевдонимами «барон Брамеус» и «барон Брамбеус». В 1840 г. в Петербурге вышли три книжки «Фантастических повестей и рассказов барона Брамеуса». Автор рассчитывал на то, что читатели раскупят эти книжки, приняв их за сочинение О. И. Сенковского. Журнал Сенковского «Библиотека для чтения» в специальной статье разоблачил подделку, указав на то, что «Фантастические повести в рассказы» выходили в 1839 г. под названием «Вечерние рассказы» и за подписью В. Невского (БдЧ, 1840, т. 39, «Литературная летопись», с. 2–5). См. об этом: Гаркави А. М.Из разысканий о Некрасове. — О Некр., вып. II, с. 301–302.
Я решился последовать совету невысокого книгопродавца и отправился к журналисту, ~ Я непременно напечатаю одно из ваших стихотворений. — Автобиографический эпизод. По приезде в Петербург Некрасов познакомился в октябре 1838 г. с Н. А. Полевым (прототип журналиста) и часто посещал его (см.: ИВ, 1883, № 3, с. 669–670, 672). По договору с А. Ф. Смирдиным Н. А. Полевой с 1838 г. негласно редактировал «Сын отечества», издававшийся Ф. В. Булгариным и Н. И. Гречем, принимал участие в «Северной пчеле», с 1841 по 1842 г. редактировал «Русский вестник». В «Сыне отечества» по рекомендации Н. А. Полевого было опубликовано стихотворение Некрасова «Мысль» с примечанием от редакции: «Первый опыт юного, 16-тилетнего поэта» (СО, 1838, № 10, с. 100). В автобиографических заметках 1872 г. Некрасов писал по этому поводу: «Н. Полевой издавал „Сын отечества“. Он поместил одно стихотворение» (ПСС, т. XII, с. 12). Описание журналиста в романе Некрасова полностью совпадает с рассказом И. И. Панаева о том, какое впечатление производил
Н. А. Полевой вскоре после его приезда в Петербург: «Я воображал Полевого человеком смелым и гордым, горячо и открыто высказывающим свои убеждения — и увидел в нем какого-то робкого, вялого, забитого господина, с уклончивыми ужимками, всем низко кланявшегося, со всеми соглашавшегося, как будто не имевшего ни малейшего чувства достоинства, даже как-то оскорбительно, для почитавших его, унижавшегося передо всем. <…> Он жил тогда на Песках, в доме, принадлежавшем некогда Д. М. Княжевичу» (Панаев, с. 77). См. также: Некрасов. Тростников, с. 33.…обтянутый зеленым талоном… — т. е. скроенным куском ткани.
Разговор, сколько я мог понять, касался какого-то журналиста~ померанцы на кухне, квартира в шесть тысяч, лошади, люди, балы беспрестанно — а всё из чего?.. Обманом, проискам, надувательством… — Под журналистом подразумевался О. И. Сенковский, редактор «Библиотеки для чтения», издаваемая А. Ф. Смирдиным. И. И. Панаев писал о нем: «О роскоши, с которою жил редактор „Библиотеки“, носились тогда преувеличенные, чуть не баснословные слухи… Литераторы с завистливым удивлением рассказывали о великолепном кабинете Сенковского, о его лестнице, установленной цветами и тропическими растениями… н всем этим остроумный профессор восточных языков, пожаловавший сам себя в бароны, был обязан журналу. <…> Многие приписывали успех „Библиотеки“ талантливому балагурству, остроумию и беззастенчивости ее редактора, являвшегося под различными псевдонимами» (Панаев, с. 124–125).
Вот погодите, и Стуколкин скоро будет банкротом!~ Лупит с него по 15 тысяч за редакцию. — А. В. Никитенко, исполнивший обязанности цензора «Библиотеки для чтения», писал 8 января 1834 г.: «С этим журналом мне много забот <…> наши почтенные литераторы взбеленились, что Смирдин платит Сенковскому 15 тысяч рублей в год. Каждому из них хочется свернуть шею Сенковскому» (Никитенко, т. I, с. 133).
…выправит чужую статью, подпишет свое имя и сдерет вдесятеро! — Оредакторском самоуправстве О. И. Сенковского Гоголь с возмущением писал М. П. Погодину И января 1834 г.: «Сенковский уполномочил сам себя властью решать и вязать: марает, переделывает, отрезает концы и пришивает другие к поступающим пьесам <…> Мы все в дураках» (Гоголь, т. X, с. 293). Этот факт отмечался и в «Дневнике» А. В. Никитенко (запись 10 января 1834 г.): «На Сенковского поднялся страшный шум. Все участники в „Библиотеке“ пришли в ужасное волнение. Разнесся слух, будто он позволяет себе статьи, поступающие к нему в редакцию, переделывать по-своему. Судя по его опрометчивости и характеру, довольно дерзкому, это весьма вероятно. У меня сегодня был Гоголь-Яновский в великом против него негодовании» (Никитенко, т. I, с. 133). Негодовал на О. И. Сенковского и Н. А. Полевой: «Редактор наложил право нестерпимого цензорства на все мои статьи, переделывая в них язык по своей методе, переправляя их, прибавляя к ним, убавляя из них, и многое явилось в таком извращенном виде, что, читая „Библиотеку для чтения“, иногда вовсе я не мог отличить, что такое хотел я сказать в той или иной статье <…> До какой степени мысли мои были изменены — поверить трудно!» (Полевой Н.Очерки русской литературы. СПб., 1839, с. XVI–XIX). В. Г. Белинский писал в 1839 г., что «Библиотека для чтения» «никогда не стесняла себя законами собственности, когда дело шло о чужих статьях» (Белинский, т. IV, с. 123). О Сенковском как о журналисте, который не считался с волей авторов, печатавшихся в его журнале, говорил, ссылаясь на общее мнение современников, и И. И. Панаев: «Большая часть известных русских литераторов начинала отзываться с неудовольствием о деспотическом обращении редактора „Библиотеки“ с их произведениями, которые появлялись в совершенно изуродованном виде, с сокращениями, переделками или прибавлениями самого редактора, навязывавшего авторам такие воззрения и мысли, которые они не могли разделять» (Панаев, с. 129). См. также: Каверин В. А.Барон Брамбеус. М., 1966, с. 66–69.
Шут, гаер, скоморох, а не литератор!.. — «Московский наблюдатель» обвинял «Библиотеку для чтения» в «балагурстве, зубоскальстве», а ее редактора О. И. Сенковского называл «потешным сочинителем», «Вольтером толкучего рынка» (МН, 1836, т. 38, с. 137).
…сам себя пожаловал в русские Бальзаки, Жюль Жалены, Дюма!.. — Жюль Жанен (1804–1874) — французский писатель, критик, фельетонист, журналист. Его творчество было популярно в России в 1830-1840-е гг. Александр Дюма (отец) (1802–1870) — французский писатель, автор исторических приключенческих романов, пьес, очерков, хорошо известных в России в 1830- 1840-е гг. Об ироническом сравнении О. И. Сенковского с Жаненом у Белинского см. выше, с. 719.
Проповедует ~ превратные правила, развивает ложное направление, коверкает русский язык… — Намек на О. И. Сенковского, выступавшего против употребления архаических прилагательных, местоимений, предлогов. В полемику с Сенковским вступил И. И. Греч в брошюре «Литературные пояснения» (1838). См. об этом в рецензии Белинского на «Литературные пояснения» (Белянский, т. II, с. 544–545). В статье «Русская литература в 1841 г.» Белинский иронизировал по поводу «личного самолюбия» Сенковского, «полагающего войну против „сих“и „оных“великим подвигом» (там же, т. V, с. 574). Более резкая критика Сенковского содержится в статье Белинского «Литературный разговор, подслушанный в книжной лавке» (1842): «…знание других языков не прислужило рецензенту облегчением в знании русского, и он с горя вздумал перекраивать русский язык на свой лад и, не зная его, принялся учить ему русских <…> Вот его <Сенковского> так можно обвинять в дурном тоне, в плоскостях, в сальностях, в явном незнании русского языка и грамматики, при таланте, которого силу составляет смелость да иногда блестки внешнего поверхностного ума» (там же, т. VI, с. 354, 361).