Томный дух болотного зверя

— Хочу, — всхлипнула Юля.

— И что это значит? — Виктор обнял ее и поцеловал в нос.

— Это значит… нам нужно…, — Юля всхлипнула громче. — Остаться и продолжать работу. Ты прав. Извини меня за мою слабость. Наверное, я слишком впечатлительная…

— Не плачь, все будет хорошо, — парень «побаюкал» ее немного.

— Сейчас это кажется таким далеким, недостижимым. Я имею в виду рождение детей, — продолжала Юля. — А ты бы кого хотел больше — мальчика или девочку?

— Не знаю, — пожал плечами Виктор.

— Ну а имя? Какое бы имя ты для них выбрал?

В темноте не было видно лица девушки, но Виктор понял, что та улыбнулась… сквозь слезы. Стремясь еще больше развеселить ее, он выдал:

— Если родится мальчик, назовем его Гвидон! Гвидон Викторович, — как тебе? Если будет девочка, станет Марфой! Марфа Викторовна — тоже неплохо?!

Юля с шутливым недовольством ударила его кулачком в грудь и заявила:

— Я серьезно!

Виктор немного посмеялся и ответил Девушке:

— У них будут хорошие имена.

Они обнялись и долго-долго лежали так, слушая, как невдалеке потрескивает костер, меж деревьев гуляет ветер, а где-то далеко, в чаще, вздыхает филин.

6

Костер сжирал одно полено за другим, извергая в прохладу ночи мощное пламя, освещающее почти всю поляну.

Минута текла за минутой, час за часом.

— Толку от этого огня мало, — кивнул в сторону костра Лёга Стрельцов, увидев вылезающего из своей палатки Андрея.

— Почему? — спросил тот, сменяя Лёгу на посту.

— Да если к нему передом сидеть, — рожу и брюхо раскаливает, а спине с задницей, — холодно. Повернешься — все наоборот, — нос мерзнет, а жопа — в мыле!

— Тебе все не так, — буркнул Мишка Парфенов, тоже покидающий свое спальное место.

— Баламут, а ты еще куда?! — сдавленно крикнул на него Лёга.

— По нужде! — отрезал Мишка. — Надо же использовать то, над чем мы сегодня мучились?!

— Фонарь захвати, а то, без света, провалишься еще куда-нибудь, — предупредил его Андрей.

— Ничего, мимо рта — не пронесет, — гоготнул Лёга.

— Как смешно! — передразнил Стрельцова Мишка, после чего показал ему язык.

Лёга вскочил с бревна, на котором до этого сидел и, вытаращив глаза, помчался за Баламутом.

Мишка прибавил шагу, но не особо стремился выиграть в этой гонке. Он знал, что тумака от Лёги, за показ тому языка, было не избежать. Даже, закройся он сейчас в туалете, это бы его не спасло, — Стрельцов непременно дождался бы удобного случая для оплеухи, когда он покинет уборную.

— Вот тебе! — отвесил ему затрещину Лёга, после чего направился к своей палатке.

— А-я! Больно ведь. Твое счастье, что я в нужник хочу, а не то…, — почесал ушибленный затылок Мишка.

— Чо ты сказал? — обернулся Лёга.

— Ничего, — на этот раз Мишка все же решил спрятаться в туалете.

Андрей стал следить за костром.

Через несколько минут сидения у огня, он пришел к выводу, что наблюдения Олега относительно тепла были правильными: возле пылающих головешек комфорта не ощущалось. Бок, повернутый от костра — мерз, а тот, который оказывался ближе к нему, наоборот, прожаривался, словно для вытапливания сала.

Вскоре к Андрею присоединился Мишка.

— Ты чего не дрыхнешь? — недовольно буркнул Солдатов.

— В туалете побыл, и спать расхотелось, — сделал тот кислую мину. — Около тебя посижу. Хоть, как говорится, очищу совесть, что эту ночь бездельничаю. Я, ведь, нынче — не дежурю, — на меня времени не хватило. Кстати, после тебя Алексей будет охранять или кто?

— Да, Лёха, а потом, к концу ночи, этот, кругломордый американец, — Андрей махнул рукой в сторону палатки Рэя Стокера. — Сегодня и его, почему-то на дежурство поставили.

— Эх, и хорошо здесь! — потянулся Мишка, устремив взгляд в бездонное ночное небо.

— Хорошо, — подтвердил Андрей, игнорируя досаду от плохого действия костра и оглядывая поляну. — Будто на пикнике.

— Но, знаешь, кое-чего для городских жителей, таких, как мы, тут не хватает, — щелкнул пальцами Баламут.

— И чего же, скажи на милость, нам не хватает? — Андрюха почувствовал в словах Баламута, что тот готовит ему ребус, однако, приняв это к сведению, дал тому возможность продолжить (по принципу: я тебя раскусил, и тебе меня уже так просто не подначить, хотя все равно валяй дальше, мне интересно, чем твоя ерунда закончится).

Мишка тут же расплылся в блаженной улыбке:

— Нам не хватает телевизора, чувак!

— Точно! — прозрел, вдруг, Андрей, понимая, что Баламут сумел-таки его «обскакать», сделав очень точное наблюдение.

И они оба, продолжая сидеть на заменявшем им лавочку бревне, страдальчески покачались из стороны в сторону, с ностальгией вспоминая «голубой» экран.

— Торчим? — спросил Мишка.

— От одних воспоминаний, — кивнул ему Андрей.

— Этот, видать, тоже торчит! — Баламут указал на Бэна, который им не то что бы отчаянно, но все же очень активно жестикулировал руками, чуть не сшибая маленькую «гирлянду» из ламп, установленную вокруг его рабочего места на открытом воздухе.

Андрей взглянул на тощего длинного парня в очках и глаза его расширились:

— Он не торчит, придурок, он нас к себе зовет.

— Ну, тогда, пойдем, глянем, чего ему надо, — предложил Мишка.

— Пошли! — Андрей вскочил с бревнышка и посеменил в сторону «передвижной лаборатории».

За ним, пыхтя, как паровоз, двигался Мишка.

Когда ребята подошли к Бэну, Андрей сразу сказал:

— Слушай, Бэн, мы знаем, ты по-русски, — ни бум-бум. Мы по-английски, — тоже. Я испанский все время, пока живу, учил…

— С пеленок по-испански лопочет, — хихикнул Баламут.

Андрей, собрав всю свою волю в кулак, чтобы проигнорировать насмешку Парфенова, продолжал объяснять Бэну, указав на Мишку:

— Этот фриц несчастный, из иностранщины, только по дойченски шпрехает, да и то хреново. Двоечник мелкий!

— Чего?! — возник, было, Мишка.

Но Солдатов не дал ему договорить:

— Бэн, я не представляю, что ты нам хочешь сообщить, но, в общем, при объяснении, пользуйся жестами, как питекантропы [25] раньше делали.

25

Питекантроп — звено эволюционной цепи между животным и человеком (примечание автора).