Тонкий лед

— Я принес тебе курево, фруктов, кое-что из еды,— указал на сумку.

Роман помялся, но желание закурить перебороло. Он достал пачку сигарет, присел рядом с Егором, заго­ворил тихо:

— Как мужик мужика я тебя понимаю. Моя мать не из тех, кого берут в жены. И ты — не единственный, кто оставил бабу беременной и ушел от нее к другой. Такое случается часто. Но отцы, как бы ни повернула жизнь, интересуются детьми и помогают им устоять на ногах в жизни при малейшей возможности. Иначе они — не мужчины!

— Ты уже взрослый, пора было поумнеть. У тебя имелось время. Не первый раз судим. О какой воз­можности говоришь теперь!

— Как раз сейчас твой шанс показать себя, дока­зать, что ты — отец!

— И не мечтай! Этот разговор совершенно впус­тую, он ни к чему не приведет. Смирись, говорю тебе! Только псих мог придумать то, что предлагаешь.

— Значит, на тебя не полагаться? Глухо?

— Конечно, я никогда не соглашусь на это.

— Тогда не возникай! Мне кайфовее не знать тебя совсем, чем слышать об отказе. Отцы ради детей идут на все, а ты — не отец! Так, случайный кобель у моей матери. Вас было много. Ты — один из них! Мне легче забыть тебя навсегда,— ткнулся лицом в подушку и за­рыдал как обманутый пацан.

Вернувшись на работу, Егор долго не мог успо­коиться. Он ходил по кабинету, мысленно спорил с Ромкой.

«Козел облезлый! Ты убивал, воровал, а я при­крыть тебя должен? За что?» — вспомнилось пережи­тое в зоне.

В тот день он остался дежурить на сутки. Кто знал, что среди ночи поднимется ураган и, оборвав провода, оставит зону без света.

Охрана растерялась. И хотя мудрено удержаться на вышке в такую непогодь, когда отключился свет, находиться там оказалось и вовсе бессмысленно. Про­дрогшие женщины пришли к нему:

— Что делать будем, Егор?

Платонов сам вспомнил, завел резервный движок, который стоял закрытым не одну зиму.

Потом до рассвета оттирал помороженные руки, ноги, лицо. Но едва солнце уверенно заглянуло в окна, снова пошел через пургу заправить движок. Конечно, его мощности не хватило б на работу цехов, зато ба­раки и территория зоны освещались бесперебойно.

Три дня мела пурга, но зона не замерзла.

От короткого замыкания начался пожар в гараже. Все четыре машины сам вывел среди ночи и пожар затушил с помощью охраны.

Разнимал подравшихся в бараках баб. Сам выхо­дил из этих потасовок помятым и оборванным, но ста­рался сберечь каждую жизнь и судьбу.

Случилась неприятность у молодой охранницы. Вышла замуж, а муж через неделю ушел от женщины. Та от стыда в петлю головой полезла. Ни где-нибудь, дома, на кухне. Егор, едва узнав, навестил охранницу. Недолго говорил и доказал женщине, что не стоит убеж­дать козла в том, что он и впрямь единственный и не­заменимый.

— Не навязывайся, не ищи! Докажи, что без него обойдешься. Ни единый свет в окне. Будь гордой, не падай перед ним на колени, держись достойно. И не прощай. Пока вас ничего не связывает, нет ребенка. У тебя еще будет семья, но уже надежная! А эта лишь тренировочная. О таком не плачут. Радуйся, что не затянулось на годы.

Женщина успокоилась, а через год впрямь создала другую семью. Теперь сынишка имеется у нее, а не поддержи, не поговори, кто знает, куда кривая выве­ла б...

Егор, едва Касьянов вернулся из отпуска, расска­зал ему о последней встрече с Ромкой.

— Ну, ожил мерзавец, отдышался! А то Сашок со­всем собрался хоронить его. Этот шельмец еще нас переживет! Нет, ну, додумался до такой пакости! Родному отцу предложить бесчестье, да еще преподнести подвигом! Положи за него на плаху свою голову! Ну, и зверь! Ну, и детки пошли! — возмущался Федор Дмит­риевич.

— Больше я к нему ни ногой!

— Вот тут не зарекайся! — поморщился Касьянов.

— Не могу. Не хочу его видеть!

— А зачем? Захочешь узнать о нем, Сашок всегда скажет, не утаит. Да и чего о нем переживать? Он на воле смог бы что-нибудь по новой отчебучить. А когда сидит за решеткой, уже не опасен.

— Он из клетки достает! — пожаловался Егор.

— А ты держи себя в руках, будь мужчиной.

Через месяц Касьянова и Соколова вызвали в Юж­но-Сахалинск на совещание руководителей испра­вительно-трудовых учреждений. Федор Дмитриевич, оставив вместо себя Платонова, уехал в областной центр.

А уже на следующий день зэчки зоны жестоко из­били в бараке двух охранниц.

Егор сколько ни спрашивал, никто из женщин не назвал причину драки.

Охранницы отвечали неубедительно, мол, нагруби­ли нам зэчки. Те пригрозили загнать всех в «шизо», вот они и наехали скопом.

— А за что они нагрубили вам? — спрашивал Пла­тонов.