Тонкий расчет
Шрифт:
— Мне не нравится быть на втором плане.
Мэтт только вздохнул и поудобнее устроился в кресле. Жди бури.
— Мы либо номер один, либо ноль, — объявила Лесли собравшимся. — А если превращаемся в ноль, вряд ли кто-нибудь сохранит свою должность. Арни, — обратилась она к редактору воскресного приложения, — когда люди просыпаются в выходной, они должны первым делом тянуться к вашему журналу. Мы ведь не хотим, чтобы он действовал, как снотворное и снова укладывал их в постель. Я чуть не умерла со скуки, читая последний выпуск.
«Будь ты мужчиной, я…» —
— Простите, этого больше не повторится.
Лесли, не дослушав, набросилась на Джеффа Коннорса, главу спортивного отдела, привлекательного, атлетически сложенного блондина лет тридцати пяти, с серыми глазами, светившимися умом и добродушным юмором. Он держался уверенно, с видом человека, сознававшего, что профессионально и точно выполняет свое дело. Сплетничали, что Лесли заигрывала с ним, но Джефф дал ей от ворот поворот.
— Вы написали, что Филдинга перекупили «Пираты»?
— Мне сказали…
— Значит, соврали! И теперь оказалось, что «Трибюн» напечатала «утку», не имеющую под собой ни малейших оснований!
— Но я получил сведения от его менеджера, — невозмутимо возразил Джефф. — Он заявил, что…
— Прошу в следующий раз проверять все как следует и не единожды!
Обернувшись, Лесли показала на пожелтевшую газетную статью, висевшую в рамке на стене, — передовицу «Чикаго трибюн» за третье ноября 1948 года. Огромные буквы заголовка бросались в глаза с противоположного конца комнаты:
ДЬЮИ НАНЕС ПОРАЖЕНИЕ ТРУМЭНУ!
— Для газеты нет ничего ужаснее, чем искажение фактов! В нашем бизнесе такого просто нельзя позволить себе — слишком дорого обходится. Прошу на будущее хорошенько это запомнить. У меня пока все. Ожидаю, что каждый примет сказанное к сведению.
Мужчины потянулись к выходу, но Лесли попросила Мэтта остаться. Тот вздохнул и снова устроился в кресле.
— Я, кажется, была слишком резка? — нерешительно спросила Лесли.
— Вы добились всего, чего хотели. Они готовы повеситься.
— Мы собрались здесь не для того, чтобы сюсюкать, обниматься и клясться в дружбе, а для того, чтобы выпускать газету. — Она снова взглянула на старую страницу в рамке. — Можете представить, что чувствовал издатель после выхода этого номера, когда выяснилось, что президентом все-таки стал Трумэн? Мне не хотелось бы быть на его месте, Мэтт. Никогда.
— Кстати, об искажении фактов, — заметил Бейкер. — Эта история о Расселе больше подходит для дешевых бульварных листков! Почему вы продолжаете цепляться к нему? Оставили бы его в покое! Дайте Расселу шанс показать себя.
— Я уже давала ему шанс, — загадочно бросила Лесли и, вскочив, принялась нервно вышагивать по комнате. — Кстати, до меня дошли слухи, что президент собирается наложить вето на новый законопроект о средствах массовой информации. Это означает, что придется отказаться от покупки студий в Сан-Диего и Омахе.
— Но что тут поделать?
— Не сомневайтесь, я сумею своего добиться. Я хочу скинуть его, Мэтт. Мы поможем попасть в Белый дом кому-нибудь другому,
человеку, который знает, что делает.Мэтт понял, что заступаться за президента не имеет смысла. Лесли уже все решила. Она просто зациклилась на уничтожении Оливера Рассела, и теперь ее не урезонить.
— Рассел недостоин этого поста, и я готова пойти на все, чтобы он потерпел поражение на следующих выборах.
Филип Коул, глава корреспондентского отдела, ворвался в кабинет Мэтта как раз в тот момент, когда главный редактор уже собрался уходить.
— Мэтт, у нас беда! — встревоженно воскликнул он.
— Такая, что не может подождать до завтра? Я опаздываю на…
— Это насчет Дейны Эванс!
— А что с ней?! — резко спросил Мэтт.
— Она арестована.
— Арестована? — ошеломленно повторил Мэтт. — За что?
— Шпионаж. Хотите, чтобы я…
— Нет! Я сам этим займусь.
Мэтт поспешил к столу и набрал номер госдепартамента.
Глава 15
С нее сорвали одежду и поволокли из камеры в холодный темный двор. Она бешено сопротивлялась, но ничего не могла поделать с двумя мужчинами, державшими ее. Во дворе уже ждали шестеро солдат с автоматами наготове. По команде полковника Дивьяка кричавшую девушку привязали к деревянному столбу, вбитому в землю.
— Вы не смеете! Я не шпионка! — завопила она, но голос потонул в грохоте взрывов.
Полковник отступил и кивнул расстрельной команде:
— Внимание! Цельтесь! Ого…
— Да прекрати же орать!
Кто-то грубо тряс ее за плечи. Дейна открыла глаза, чувствуя, как бешено колотится сердце. Она лежала на нарах в маленькой грязной камере. Над ней нагнулся Дивьяк.
Дейна поспешно села, пытаясь прийти в себя.
— Что… что вы здесь делаете?
— Если бы в этой стране существовало правосудие, — холодно бросил тот, — вас бы расстреляли. К сожалению, у меня другой приказ. Вы свободны.
Дейна задохнулась от радости.
— Вас вышлют из страны первым же самолетом, — объявил полковник и, глядя Дейне в глаза, добавил: — И не вздумайте возвращаться!
Для освобождения Дейны потребовалось все влияние госдепартамента и президента. Услышав о случившемся, Тейгер немедленно отправился к Оливеру.
— Мне только что звонили из государственного департамента. Дейну Эванс арестовали по обвинению в шпионаже. Ей грозит смертная казнь.
— Господи Иисусе! Какой ужас! Мы не имеем права допустить это!
— Верно. Я прошу разрешения действовать от вашего имени.
— Разумеется. Сделайте все возможное.
— Я немедленно еду в госдепартамент. Если добьемся успеха, может быть, «Трибюн» от нас отвяжется.
— Я бы не рассчитывал на это, — покачал головой Оливер. — Но не важно, главное — вытащить ее оттуда, и поскорее.
После бесконечных телефонных переговоров и звонков от самого президента, госсекретаря и Генерального секретаря ООН, Дивьяк неохотно согласился отпустить Дейну. Тейгер поспешил сообщить новость Оливеру.