Тоннель желаний

– А я о Славке. Думаешь, почему я не перебираюсь к нему? Потому что он, во-первых, размазня. Ничего не доводит до конца. Если бы не Егор, никакого бизнеса бы у него не было. А во-вторых, у него диабет.

Устрица не глоталась, и Таська запила ее чертовым «Мадам Клико».

– Зато Славик хороший человек, – прочувствованно заметила она.

– А Егор что, плохой?

– Нет, не плохой. Тяжелый.

– Зато ты дома сидишь, семьей занимаешься. А я себе такого позволить не могу. Кстати, чего ты второго не рожаешь?

– Боюсь, – не подумав, ответила Таська.

– Чего боишься? – Ленка со вкусом отжала лимон на очередную устрицу и отправила ее в рот. – Развода?

– Что ты, нет, конечно, не развода. Если с ним что-нибудь случится – что я стану делать, да еще с выводком? Я ж ничего не умею.

Ленка не мигая уставилась на Таську. Она считала, что вот чего не умеет Таисия, так это беспокоиться о будущем. Все Егор по полочкам разложил, пронумеровал, осталось только следовать инструкциям.

Все ясно: инструкций на случай болезни или (тьфу-тьфу-тьфу) смерти Егор не оставил.

– А ты вообще когда-нибудь работала?

– Когда-то давно, после школы работала в регистратуре поликлиники.

– Ничего. Придумаешь что-нибудь, – пообещала со знанием дела Ленка. Тот, кто похоронил близких, ни из чего трагедии не делает.

Тут обе заметили, что к ним приближается агент Карпо с жалким, дрожащим лицом.

– Девушки, – зачастил он, подлетая к столику, – только что передали: в нашу сторону движется селевой поток. Надо уезжать. Уже есть жертвы.

– А русские среди пострадавших есть? – почему-то севшим голосом спросила Ленка. Ее вдруг обуял беспричинный страх, алкоголь мгновенно выветрился.

– Есть, есть, – закивал агент, – давайте рассчитывайтесь, надо ехать.

Агент Карпо бегал перед капотом и виртуозно, на чистом русском крыл русских, Россию, Москву, а также Ленку с Таисией с их неуемной тягой спасать соотечественников.

– Туда профессиональные спасатели направляются, – пытался урезонить он Ленку – той понадобилось несколько секунд, чтобы ключи от фургона перекочевали из ладони Карпо в ее надежные руки.

– Знаю я ваших спасателей. Пока они туда доедут, рак на горе свистнет, – выкрикивала Ленка, пытаясь стронуть машину с места. – Твою мать! Ваши спасатели – это один сплошной маалеж и иншааллах.

Оба слова были почерпнуты из Славкиного лексического запаса. Первое – маалеж – в переводе с арабского означало «так вышло», а второе – иншааллах – Морозан переводил витиевато: «То, о чем вы меня просите, к сожалению, неосуществимо, если только не вмешается аллах».

Забившаяся на заднее сиденье, Таська побелевшими пальцами держалась за переднее сиденье, вздрагивала, быстро-быстро моргала и морщилась от каждого Ленкиного вопля.

– Выходи из машины, – взревел Али, убедившись, что мирные переговоры ни к чему не приведут, – я полицию вызову!

– Вызывай, – процедила Ленка, – пока она приедет, я уже буду на месте.

Машина фыркала, кашляла, как чахоточный больной, и дергалась, но не ехала.

– Ты не можешь! – Карпо держался за приспущенное стекло мертвой хваткой.

– Еще как могу. У меня форс-мажорные обстоятельства.

– Это угон!

– Отойди или садись в машину, шкура, – повысила голос Ленка, – я тебя сейчас перееду, чтоб не действовал на нервы. Я пятерик мотала в колонии строгого режима, переехать человека для меня – раз плюнуть!

Со смуглого кавказского лица сошли краски, оно стало землистого цвета. Пальцы разжались и выпустили стекло. Плохо понимающая, что происходит, Таисия открыла дверцу, агент кулем ввалился в машину и простонал:

– Сними с ручного тормоза, овца.

– За овцу ответишь, – хладнокровно пообещала Ленка, дернула рычаг, и машина сорвалась с места.

Какое-то время Ленка петляла по трассе, но быстро выровняла ход и поддала газу.

Через несколько километров пришлось тормозить.

От визга тормозов Таська зажмурилась до кругов перед глазами и не видела, как Ленка выскочила из фургона и тут же увязла в холодной грязи по щиколотку.

Дорогу перекрывали несколько валунов и мощное дерево с вывернутыми корнями, по виду реликтовый платан.

Крона свисала над обрывом к морю, в ее нижних ветвях запуталась покореженная машина кремового цвета.

Скользя и спотыкаясь, проваливаясь в густом иле, смешанном с камнями, лавируя и несколько раз едва не свалившись, Ленка побежала к дереву.

Помогая себе крепкими непечатными словами, перелезла через ствол, рассмотрела смятую машину и на последних метрах сбавила шаг.

Машиной оказался перевернутый и сплющенный седан, левое переднее крыло которого висело над обрывом. Буквально размазанный по стволу отшлифованного селем платана, он чудом не улетел в пропасть.

Окна в машине были выбиты, и Ленкины глаза приклеились к пассажирам на заднем сиденье.

Изуродованный задний бампер смял салон, и со стороны казалось, что двое мужчин подвинулись, уступая ему место.

Запрещая себе разглядывать пострадавших, Ленка волевым усилием отвела глаза.

«Им, должно быть, очень тесно», – вскользь подумала она и сосредоточилась на этой мысли, избегая главного – серой куртки из грубой джинсы.

Куртка казалась знакомой до озноба, гипнотизировала и переводила пострадавших в разряд конкретных жертв.

Чушь! Такие куртки носит каждый второй мужчина, независимо от национальности, страны проживания, вероисповедания и возраста, – заставила себя поверить Ленка.

Она еще не узнала их, она только предчувствовала узнавание.

Кровь отлила от головы, но никуда не прилила и вообще куда-то делась, потому что руки и ноги вдруг стали ледяными. Сердце остановилось.

Лена непроизвольно охнула.

– Кто там? – услышала она дрожащий голос Таисии – та вышла из фургона агента и как сомнамбула брела за подругой.

Брезгливо морщась и хромая, Карпо осторожно двигался за Таисией.

– Не ходи сюда, – гаркнула Ленка, выходя из оцепенения, – Карпо, черт тебя подери, задержи ее! Ей сюда нельзя!