Тоннель желаний

– Подпишите, – выдернул Таську из задумчивости голос менеджера.

Это был американизированный, лощеный молодой человек, натасканный на женщин бальзаковского возраста и съевший собаку на кредитах.

«Из чего состоит жизнь, – с тоской думала Таська, ставя подпись в договоре, – из сплошных ожиданий».

У злодейки-судьбы все приходилось вырывать зубами: работу, клиентов, деньги. Кредит и тот пришлось ждать две недели. Это не считая постоянного, тупого, перешедшего в хроническую стадию ожидания, когда очнется Егор.

Егор словно застрял между мирами, этим и тем.

А Славка Морозан уже дома. Звонил, корчил из себя начальника, давал руководящие указания…

Удивительное дело – указания и советы под руку страшно злили Таську.

Если уж она до сих пор обошлась без советов, то теперь точно обойдется.

– Перелом был со смещением, сросся неправильно. Снова ломали, – извиняющимся тоном объяснил Славка, – а то бы я сам полетел. Знаешь, как надоело валяться?

– Слав, ты лечись, не беспокойся ни о чем.

Очевидно, Славка думал, что Таська так его успокаивает.

– Ну как это – не беспокойся? Конечно, беспокоюсь. Ты мне не чужая. Тебе хоть Ленка там помогает?

– Конечно. Это она меня познакомила с Анохиным.

– Так ты познакомилась с Анохиным? – От ревности, которая сквозила в тоне партнера, у Таськи сладко заныло сердце. Все-таки она не поросячий хвостик, а настоящая бизнесвумен. Где-то даже конкурент Морозану…

– Да, познакомилась. – Удержаться от хвастовства было невозможно.

– А как дела вообще в конторе?

– У конторы серьезные проблемы с возвратом наличности. Никто не спешит перечислять деньги, а судиться можно годами, ты же знаешь.

– Елки, а Усхопов что?

– Я не сотрудничаю с Усхоповым. Мы разругались.

– Черт. А вот это ты зря. Нам нужны его связи на Сахалине.

– Знаешь, – в Таське зрело глухое раздражение, – если бы это было возможно, я бы продолжала с ним сотрудничать. Но, поверь, он просто слетел с катушек.

– А как же теперь финансировать путину?

– Вот поэтому я и взяла кредит.

– Ты взяла кредит? – обалдело переспросил Морозан.

– Сам же говоришь – путина. Деньги нужны кровь из носа.

– Знаю, – Славик сменил гнев на милость, – ну ничего. Держись. Через две недели рентген. Надеюсь, все срослось правильно, гипс снимут, и я сразу рвану на Сахалин. А ты сможешь с Егоркой побыть, вернуться, так сказать, к Kinder, Kuche, Kirhe, Kleider.

– Вот будет здорово, – соврала Таська.

Правда заключалась в том, что со своим предложением Морозан опоздал. Что-то случилось с Таськой. Необратимое.

Теперь от этих Kinder и Kuche на нее веяло серой скукой.

Очевидно, когда Фемида готовила испытания для Таськи, она вошла во вкус и не смогла вовремя остановиться. Муж в коме и кредит показались судьбе мелочевкой, и она для букета добавила большую рыбалку…

Август тянулся бесконечно. Чтобы не думать каждую секунду о рыбаках и душегубах-банкирах, Тася практиковалась в вождении. Садилась в Ленкину «Ниву», приезжала в порт и коротала время, часами простаивая у причалов.

Зрелище работающих кранов и гудки подходящих под разгрузку «мартышек», как называли здесь малые рыболовные траулеры, Таську успокаивали.

Почему-то ей казалось, что если каждый день торчать в порту, то все случится быстрее: быстрее зайдет в сети горбуша, быстрее пройдет эта таинственная, живущая по своим законам путина, быстрее уйдет на землю обетованную контейнер. Контейнер…

Контейнер с грузом представлялся Таське пределом мечтаний, смыслом и целью, примерно как Золотая Чаша для Генри Моргана.

Перед выходом в море Анохин Таське объяснил диспозицию:

– Понимаешь, у меня договор с заводом и с «Триадой».

– С кем?!

В «хаммере», где проходила аудиенция, повисла тревожная пауза, во время которой Анохин рассматривал Таську с величайшим сомнением.

– Смотрю на тебя и удивляюсь, – наконец изрек он, – с китаезами, с кем же еще.

– Как это?

– Обыкновенно. Так что ты не первая. Придется подождать.

Таська спрятала лицо в ладонях и проскулила:

– Я не могу ждать! У меня кредит, проценты капают.

– Придется, – просто сказал Анохин, – не переживай, все будет хоккей. Главное, чтобы рыба пошла.

Рыба пошла? Таська отняла ладони от лица.

– А что, она может не пойти? – с очаровательным простодушием спросила она.

– Еще как может, – многозначительно хмыкнул Анохин, – залив Терпения, как говорится, богат, но потчует не всех подряд.

Таська позеленела. Она почти ненавидела рыбака.

Ему было хорошо говорить. Это не он поставил на карту все и теперь ждал у моря погоды.

Квартира в залоге, муж в реанимации, на руках билет с открытой датой, а рыба, оказывается, может не пойти. Караул.

Неопределенность убивала. Ну хоть бы что-нибудь, хоть бы что-нибудь прояснилось.

Когда за окнами промаршировали первоклашки в белых рубашках, бантах и с букетами астр, с Таськой случилась истерика. Квартира в залоге, муж в реанимации, на руках билет с открытой датой, у Настены начался новый учебный год, а жена и мать болтается невесть где.

Всласть нарыдавшись, Таська набрала домашний номер.

Гудки капали, растворялись в мировом океане, абонент молчал.

Что за невезуха? Ясное дело, Яга не слышит звонок, но где носит Настену? Или она спит?

Таська предпочла думать, что дочь спит.

Через месяц бдений новости, одна страшнее другой, посыпались со всех сторон. Из-за подземных толчков на Сахалине горбуша отнерестилась на Камчатке и в Магаданской области. Сволочь такая!

Срок лицензии, выданной Анохину на вылов горбуши, закончился. Черт, черт, черт!