Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы XXXI-LXII)

– Этого я не знаю, - пробормотал Роб, мельком бросив взгляд даже на колокольню, словно и там мог скрываться мистер Каркер, наделенный сверхъестественно чутким слухом.

– Хороший хозяин?
– осведомилась миссис Браун. Роб кивнул и произнес вполголоса:

– Видит насквозь.

– Он живет за городом, правда, миленький?
– спросила старуха.

– Да, когда он у себя дома, - ответил Роб.
– Но сейчас мы не живем дома.

– А где же?
– осведомилась старуха.

– Нанимаем квартиру поблизости от мистера Домби, - отозвался Роб.

Молодая женщина посмотрела на него так пытливо и так неожиданно, что Роб пришел в полное смятение и снова предложил ей стакан, но с таким же успехом, что и раньше.

– Мистер Домби... бывало, мы говорили о нем, - сказал Роб, обращаясь к миссис Браун.
– Бывало, вы заставляли меня говорить о нем.

Старуха кивнула головой.

– Ну, так вот, мистер Домби упал с лошади, - с неохотой продолжал Роб, - и моему хозяину приходится бывать там чаще, чем обычно, - или у него, или у миссис Домби, или еще у кого-нибудь. Вот мы и переехали в город.

– Они ладят друг с другом, миленький?
– спросила старуха.

– Кто?
– осведомился Роб.

– Он и она?

– То есть мистер и миссис Домби?
– сказал Роб.
– Откуда же мне это знать?

– Нет, миленький, не они, а ваш хозяин и миссис Домби, - ласково пояснила старуха.

– Не знаю, - сказал Роб, снова озираясь вокруг.
– Должно быть, ладят. Какая же вы любопытная, миссис Браун. Чем меньше слов, тем меньше ссор.

– Да ведь никакой беды в этом нет!
– воскликнула старуха, засмеявшись и хлопнув в ладоши.
– Весельчак Роб стал паинькой с той поры, как ему повезло! Никакой беды в этом нет.

– Знаю, что никакой беды в этом нет, - отозвался Роб, снова бросив недоверчивый взгляд на склад упаковщика, склад бутылок и на церковь.
– Но болтать незачем, даже если бы речь шла о том, сколько пуговиц на сюртуке моего хозяина. Говорю вам, с ним это дело не пройдет. Лучше утопиться. Он сам так сказал. Я бы даже не назвал его фамилии, если бы вы ее не знали. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Пока Роб снова осторожно обозревал двор, старуха украдкой сделала знак дочери. Это было едва заметное движение, но дочь, ответив ей взглядом, отвела глаза от мальчика; она по-прежнему сидела неподвижно, закутавшись в плащ.

– Роб, миленький, - сказала старуха, поманив его на другой конец скамьи.
– Ты всегда был моим любимчиком и баловнем. Ведь правда? Ты это знаешь?

– Да, миссис Браун, - не слишком любезно ответил Точильщик.

– Как же ты мог меня покинуть!
– воскликнула старуха, обнимая его за шею.
– Как же ты мог, гордец, уйти, скрыться из виду и не прийти и не рассказать своей бедной старой знакомой, какая тебе выпада удача! Ох-хо-хо!

– Эх, да ведь это страсть как опасно для парня, раз хозяин где-нибудь поблизости и смотрит в оба!
– вскричал несчастный Точильщик.
– Страсть как опасно, когда над ним вот так завывают.

– Ты зайдешь навестить меня, Роб?
– воскликнула миссис Браун.
– Ох, неужели ты так и не зайдешь меня навестить?

– Да говорю же вам, что зайду. Зайду!
– ответил Точильщик.

– Вот теперь я узнаю моего Роба, моего любимчика, - сказала миссис Браун, вытирая омоченное слезами морщинистое лицо и нежно обнимая Точильщика.
– Зайдешь ко мне домой, Роб?

– Да, - ответил Точильщик.

– И скоро, Роб, миленький?
– спросила миссис Браун.
– И часто будешь заходить?

– Да-да-да!!
– сказал Роб.
– Клянусь душой и телом, приду.

– И если он сдержит свое слово, - сказала миссис Браун, воздев руки к небу и подняв трясущуюся голову, - я никогда не буду подходить к нему, хотя мне известно, где он живет, и никогда не пророню о нем ни словечка! Никогда!

Это восклицание как будто принесло капельку утешения злополучному Точильщику, который тотчас пожал руку миссис Браун и со слезами на глазах умолял ее оставить парня в покое и не губить его надежд на будущее. Миссис Браун, еще раз нежно его обняв, изъявила согласие, по, прежде чем последовать за дочерью, оглянулась, украдкой поманила его пальцем и хриплым шепотом попросила денег.

– Дай мне шиллинг, миленький, - сказала она, и жадность отразилась на ее лице, - или шесть пенсов. Ради старого знакомства. Я так нуждаюсь! А моя красавица дочка, - она оглянулась в ее сторону, - ведь это моя дочка, Роб, держит меня впроголодь.

Но когда Точильщик неохотно сунул ей в руку деньги, дочь потихоньку вернулась и, схватив мать за руку, вырвала у нее монету,

– Как?
– воскликнула она.
– Опять деньги! Вечно деньги и деньги! Плохо же вы помните о том, что я вам недавно говорила. Вот, возьми обратно!

Старуха застонала, когда деньги были возвращены владельцу, но, не препятствуя их возвращению, заковыляла рядом с дочерью в переулок, выходивший на площадь. Изумленный и испуганный Роб, глядя им вслед, увидел, что они вскоре остановились и завели оживленный разговор; заметил он также угрожающие жесты молодой женщины (по-видимому, относившиеся к тому, о ком они говорили) и попытку миссис Браун подражать этим жестам, и от всей души пожелал, чтобы не он был предметом их беседы.

Утешившись мыслью, что сейчас они ушли и что миссис Браун не может жить вечно и, по всей вероятности, недолго будет нарушать его покой, Точильщик, сокрушаясь о своих проступках лишь постольку, поскольку они влекли за собой такие неприятные последствия, успокоил свои встревоженные чувства, обрел безмятежный вид, подумав о том, как ловко он избавился от капитана Катля (это воспоминание почти всегда приводило его в превосходное расположение духа), и отправился в контору Домби получить приказания от своего хозяина.

Там его хозяин, такой проницательный и зоркий, что Роб затрепетал, всерьез опасаясь, как бы его не выбранили за свидание с миссис Браун, вручил ему, по обыкновению, папку с утренней почтой для мистера Домби и записку к миссис Домби и только кивнул головой, как бы предписывая быть осмотрительным и расторопным, - таинственное внушение, которое, по мнению Точильщика, заключало в себе мрачные предостережения и угрозы и действовало на него сильнее всяких слов.

Оставшись один в своем кабинете, мистер Каркер приступил к работе и работал весь день. Он принял немало посетителей, просмотрел множество документов, не раз уходил по делам и не позволял себе предаваться раздумью, пока занятия не пришли к концу. Но когда бумаги с его стола исчезли одна за другой, он снова погрузился в размышления.

Он стоял на обычном своем месте и в обычной своей позе, уставившись в пол, когда вошел его брат и принес обратно письма, взятые из кабинета заведующею в течение дня. Он тихонько положил их на стол и хотел уйти, но мистер Каркер-заведующий произнес, устремив на него такой пристальный взгляд, точно все это время созерцал именно его, а не пол конторы:

– Ну-с, Джон Каркер, что привело вас сюда?

Его брат указал на письма и снова двинулся к двери.

– Странно, - сказал заведующий, - что вы приходите сюда и уходите, даже не справившись о здоровье нашего хозяина.