Торнсайдские хроники

Тобиас покачал головой.

– Только сказал, что надо убрать газетчицу, чтобы она не болтала. Больше ничего. У него было мало времени.

– Ну что ж. – Взгляд, который бросил на меня король, был мрачным, но не враждебным. – Тебе впору быть благодарной Рейвену. Он сам доказал правдивость твоих обвинений.

– Суд состоится завтра, как было назначено? – уточнил капитан.

– Формально – да, – подтвердил Рауль. – Нечистоплотность Рейвена доказана, но есть детали, которые до сих пор остаются невыясненными. До суда никто под страхом смертной казни не должен рассказывать графу о том, что здесь произошло. Ни о покушении, ни о том, что оно оказалось неудачным, ни тем более о результатах дознания. Это всем понятно? – Он обвел присутствующих тяжелым взглядом. – Теперь что касается этого. – Кивок в сторону Тобиаса. – Отведите его в тюрьму, заприте в одной из камер. Отвечаете за него головой. Завтра он понадобится мне на суде.

– Ваше величество, можно мне сказать? – подала голос я.

Рауль вопросительно изогнул бровь, и я расценила это как разрешение продолжить.

– В одной из тюремных камер есть потайная дверь, которая ведет в подземный тоннель. Нельзя допустить, чтобы этот человек оказался в той камере. Раз он знал про этот ход, – я устремила взгляд на ведущую в темноту дверцу, – значит, вполне может знать и про тот.

– Справедливо, – кивнул Рауль. – Скажи, о какой камере идет речь.

Я объяснила капитану, где именно располагалась упомянутая мной камера.

– Вы все поняли, капитан? – обратился к нему король. – Позаботьтесь о том, чтобы эта камера оставалась пустой. Завтра мы отправим туда людей.

– Так точно, ваше величество. Я распоряжусь, чтобы этого человека держали в другом месте, возможно, в общей камере.

– Ой, а можно не в общей? – взмолилась я. – Там же сидят приличные люди, он их плохому научит! Хотя, если только посадить его в женскую камеру… – задумчиво добавила я, припомнив бойкую рыжеволосую узницу. – Там его самого научат всему, чему надо. Потом догонят и еще раз научат.

– Что за приличные с твоей точки зрения люди сидят в тюрьме? – осведомился Рауль.

– Лекари, музыканты, художники, газетчики, – принялась перечислять я.

– Положим, газетчикам там как раз самое место, – отозвался король.

Я прикусила губу.

– Его величество так шутит, – пояснила Говорящая, бросая на Рауля не слишком одобрительный взгляд.

Тот передернул плечами: мол, понимайте, как знаете, но в каждой шутке есть доля правды, и если бы все газетчики в единый миг оказались за решеткой, мир бы действительно стал немного лучше.

Со стороны потайного хода послышался шум шагов, и вскоре в комнату вошел отправленный на разведку стражник.

– Ход довольно длинный, – начал было он и осекся, увидев короля, а затем поспешил склониться в глубоком поклоне.

– Ты думаешь, я пришел сюда, чтобы полюбоваться на твою лысину? – иронично осведомился Рауль. Лысины у молодого охранника не было и в помине. – Продолжай докладывать.

– Потайной ход достаточно длинный и идет через весь этаж, – распрямившись и стоя теперь идеально ровно, сообщил стражник. – Есть несколько дверей, ведущих в такие же комнаты, как эта. Последняя выводит в тесную каморку, расположенную возле боковой лестницы для слуг.

– Какой замечательный замок, – восхитился Рауль, оглядываясь на Айрин. – Даже мой дворец построен с меньшими ухищрениями. Что ж, на сегодня достаточно. Все остальные вопросы мы решим утром. Проследите за тем, чтобы в течение ночи этим ходом больше никто не воспользовался. Говорящая, вы идете со мной. Ваша карьера дознавателя закончилась.

– Спокойной ночи, господа, – улыбнулась Айрин и, подмигнув мне, вышла из комнаты вслед за королем.

Глава 16 Судебные хроники

Казалось бы, бояться мне больше было нечего. И тем не менее на следующее утро я проснулась в состоянии сильного напряжения. Напряжение это все нарастало, пока я умывалась принесенной горничной горячей водой, переодевалась в предоставленную мне одежду (из моих собственных вещей осталась только обувь и неизменная сумка) и неохотно завтракала, точнее, с трудом пережевывала свежий, но казавшийся безвкусным хлеб.

Отодвинув полную тарелку в сторону, я откинула голову на спинку стула и прикрыла глаза. И почти сразу почувствовала, как усевшийся рядом Кентон накрыл своей ладонью мою дрожащую руку.

– Я знаю, что волноваться не из-за чего, – заявила я, вкладывая в свой голос все то раздражение, которое внушало мне сейчас собственное напряжение.

– А руки дрожат с перепою, я так и думал, – отозвался Кентон.

– Я всегда считала себя довольно-таки смелым человеком. А сейчас чувствую себя как трусиха, – скривившись, призналась я.

– Каждый человек испытывает страх перед боем, – заметил Кентон. – Тебе это скажет любой мужчина, сражавшийся хотя бы однажды, если, конечно, у него есть капля мозгов.

– И как эти твои мужчины борются со своим страхом? – осведомилась я.

– Ну, для подготовки к бою, положим, существуют особые техники, но тебе ими пользоваться ни к чему.

– Почему?

– Они выпускают наружу то, что лучше держать внутри, – не слишком понятно объяснил Кентон. – Не важно, забудь. Как только все начнется, страх уйдет.

– Так поскорей бы.

– За нами придут с минуты на минуту.

– Ты пойдешь со мной?

– Естественно. И запомни: от тебя практически ничего не потребуется. Говори только тогда, когда вопросы будут адресованы лично тебе, и не кем-нибудь, а королем. Отвечать на вопросы Рейвена даже не вздумай. И самое главное – не пытайся взять у Рауля интервью. Твой единственный шанс проиграть дело – это рассердить короля еще сильнее, чем Рейвен.

– Ты думаешь, существует такая вероятность?

– Надеюсь, что нет. Хотя при твоих способностях… Идем.

Последнее слово он произнес, увидев, как в комнату, где мы ожидали наготове, вошел стражник.

Трое сопровождающих провели нас в зал, который должен был выполнять сегодня функцию судебного. Охранники были вооружены, но, похоже, скорее соблюдали формальности, нежели всерьез исполняли функцию конвоя. У Кентона не отобрали оружие, хотя висящий на поясе меч трудно было бы не заметить, меня даже не подумали обыскивать. Доведя нас до зала и впустив внутрь, они и вовсе удалились.

В зале уже собрались все, кто должен был присутствовать на суде, за исключением Рейвена. Разбирательство проводилось за закрытыми дверями, что подразумевало отсутствие любопытствующей публики. На стуле с резными подлокотниками и высокой спинкой, максимально напоминающем трон, сидел Рауль. Сейчас на его голове снова красовалась золотая корона. По левую руку от короля, чуть позади его стула, стояла Говорящая; по правую расположился личный секретарь его величества со стопкой бумаг в руке. Рядом был поставлен небольшой письменный стол, которым секретарь мог бы воспользоваться в случае необходимости. Трое хорошо вооруженных телохранителей находились чуть позади, формируя полукруг за спинами короля и Говорящей. Еще трое расположились недалеко от двери. У ног Рауля лежал крупный волкодав, но не Чак; этого пса я видела впервые. Чака же, напротив, в зале не было.