Тоскана, нарисованная вином

– Значит, ты тоже читал? – воодушевленно спросил Массимо, а потом начал с энтузиазмом делиться со мной впечатлениями. Он говорил, ловко срывая оранжевые абрикосы и аккуратно складывая их в коробку, а я улыбался, как придурковатый, и млел. От волнения и удовольствия у меня даже руки начали дрожать. И от этого абрикосы то и дело выскальзывали из моих пальцев. Чертовщина! Я еще и положил их, поднятые с земли, в ящик с хорошими! Весь мой экстаз, в который я впал от восторженных отзывов Массимо, моментально испарился, а я принялся ощупывать абрикосы в надежде распознать те, что побитые.

– Зачем ты их перебираешь? – поинтересовался Массимо с искренним изумлением.

– Мммм… Эхм… Я по ошибке положил сюда абрикос, упавший на землю, – сознался я, умолчав, что он был не один.

– Один – не страшно! Тем более эти сразу будем перерабатывать.

За каким дьяволом тогда Доменико так строго наказал их не смешивать?!

– А ты что пишешь? – прервал мои гневные размышления Массимо.

– Я? Я много редактирую! – пришла мне в голову блестящая идея. Отчасти это было правдой: я свои тексты много раз редактировал. – А ты не пишешь?

Массимо пронзительно посмотрел на меня, потом резко отвернулся. Какая дивная реакция…

– Нет, не пишу, – буркнул он и продолжил собирать абрикосы, перейдя к соседнему дереву. Было такое ощущение, что он захлопнул перед моим носом дверь.

Я тоже продолжил собирать урожай, раздумывая над поведением Массимо. После пары минут размышлений я пришел к выводу, что, скорее всего, он как раз пишет, но в стол, чтобы папа случайно не узнал. Либо издается, как я: под псевдонимом, хотя это мне казалось маловероятным.

Через некоторое время я пришел к выводу, что лазить по деревьям и собирать фрукты, чтобы тут же отправить их в рот, а, наевшись, пойти по своим делам, – это совсем не то же самое, что собирать абрикосы в промышленных масштабах. С меня сошло семь потов, ибо солнце нещадно припекало, и даже в тени жара стояла невыносимая, у меня начало ломить спину и руки, а глаза щипали от того, что в них постоянно что-то сыпалось с веток. Я даже перестал наслаждаться сладким ароматом фруктов и звонкой перекличкой маленьких птиц, снующих с ветки на ветку. Но признавать свою слабость я, разумеется, не собирался.

Сжав волю в кулак, я продолжил тянуться за абрикосами, но вскоре мне пришла в голову опрометчивая идея: сменить способ сборки урожая. Я взял лестницу и прислонил ее к стволу, а потом резво вскарабкался наверх. Дерево угрожающе закачалось, нарушая мое равновесие, но я не испугался. Забравшись почти на самый верх лестницы, я, уже наловчившись, быстро сорвал несколько плодов. Куда я их собирался класть – неизвестно даже мне. Обругав себя за недальновидность, я полез вниз, держась одной рукой за ветку. В этот момент что-то пошло не так: раздался треск, и лестница начала уходить из-под моих ног. Инстинкт самосохранения подсказал мне, что если абрикосы рухнут с такой высоты, то им будет не так больно, как мне. Я тут же разжал руку, абрикосы посыпались на землю, а я второй рукой вцепился в ветку и повис на ней, раскачиваясь, будто выстиранные трусы на ветру.

Глава 8

– Армандо! – раздался снизу встревоженный голос Массимо. – Держись, я уже бегу, сейчас лестницу подниму!

Но было поздно. Ветка не выдержала таких тяжелых трусов, и я со страшным треском полетел вниз. Ойкнув от не очень мягкого приземления, я нецензурно выругался.

– Армандо, ты в порядке? – с опаской и невыразимой тревогой спросил Массимо.

– Ou, с тобой все нормально? – раздался голос кого-то из работников.

– Что случилось?! – Это Доменико спешил меня спасать. Интересно, я так громко рухнул, или он пребывал где-то поблизости?

Отплевываясь, я пытался, не без помощи Массимо и кого-то еще, кого я не видел, выбраться из веток. У меня было стойкое ощущение, что я упал в кусты, причем колючие.

– Армандо, все хорошо? – услышал я голос Доменико. Надо же, у него даже насмешливые нотки куда-то разбежались, лишь неподдельная тревога осталась.

Выбравшись, я внимательно посмотрел на него. Оказывается, на его лице способен отражаться не только плохо скрываемый сарказм, но и, например, беспокойство.

– Да-да, все в порядке, – заверил я, растроганный его участием. Мне действительно повезло: я ничего не переломал себе, только оцарапался, судя по жжению на коже в некоторых местах.

– Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты был аккуратным с лестницей? – сказал Доменико с раздражением, облегченно вздыхая.

– Но как?! – опешил я. – Разве это моя вина, что лестница упала?

– Я тебе говорил, что абрикос – дерево хрупкое, и нельзя на нем виснуть! Теперь вот сломал громадную ветку, себя чуть не покалечил! – нарастала в нем злость.

Внутри меня все взбунтовалось.

– Я должен заплатить тебе за поломанное дерево? – спросил я очень ядовито.

Он застыл. Кажется, я смог его несколько смутить, зародить в нем мысль, что он перегибает палку.

– Прекрати нести ересь. Иди и отдохни лучше, – сказал он строго.

– Отдохнуть? – приподнял я бровь. – Разве есть время отдыхать, если еще столько абрикосов надо собрать?

– Да, но ты заплатил за ничегонеделание, а не за работу и падения, – ответил он тоже весьма ядовито.

– Я иногда страдаю альтруизмом. Но если тебе не нужна помощь, я с удовольствием займусь тем, за что заплатил, – сказал я с наигранной веселостью.

– Помощь мне всегда нужна, – процедил Доменико сквозь зубы.

– Так ты скажи внятно: нужна помощь – я помогу, – ответил я его же словами.

Сначала он одарил меня убийственным взглядом. Потом губы его искривились в улыбке. Он всеми силами пытался ее сдержать, но не сумел и рассмеялся.

– Ладно, спасибо, – хлопнул он меня по плечу. – Но поосторожней, пожалуйста. И если все же устал… Я ведь прекрасно понимаю, что городские жители из другой пасты сделаны… Лучше отдохни, чтобы не убить себя.

– Я ничуть не устал, – решил я проявить чудеса стойкости. Наверное, солнце в Тоскане хорошо мозги пропекает. Иначе я бы ни за что не предложил себя в качестве неутомимого фермера, когда заплатил за цивильный отдых.

Продолжив собирать урожай, я задумался над тем, что на меня нашло? Какого черта мне что-то доказывать хамоватому фермеру? Да, мое восхищение им малость поостыло. Поразмыслив еще немного, я понял, что хамоватый он только со мной. С остальными он вполне вежлив. Интересно, чем я с первых минут вызвал такое отношение?