Тоскана, нарисованная вином

Я прокрутил в голове свой приезд. И чуть не расхохотался на весь абрикосовый сад. Я представил Доменико, наблюдающего, как на его ферму вкатил сверкающий дорогой кабриолет, а из него вылез натуральный миланский фраер: в синих потертых джинсах, персиковой шелковистой футболке с поднятым воротничком, модных мокасинах, с уложенной прической, в солнцезащитных очках. Полная противоположность Доменико. Он наверняка сразу зачислил меня в команду столичных белоручек, ничего не умеющих делать. А меня крайне бесило подобное обо мне суждение.

Мой отец очень часто меня называл белоручкой и был уверен, что я ничего не умею делать. Меня это неимоверно задевало. Я просто не переносил, когда он мне подобное высказывал, и всегда хотел доказать, что это не так. Правда, приходила мама, начинала меня защищать, и я так ни разу за доказательства и не взялся. Доменико не произнес вслух ничего подобного, но в глазах его явно читалось то же самое мнение. И меня оно задело. А поскольку мамы рядом не было, пришлось отстаивать свою честь самому. Причем делом, а не словами. Словами-то меня никто ни в чем не обвинял.

И потом, несмотря на ломоту в спине, было что-то притягательное в этой деятельности. Фруктовый сад чудесно благоухал, птицы звонко пели, ветер игрался с листвой, подыгрывая пернатым. Вокруг трудились люди, кто-то весело насвистывал, кто-то напевал себе под нос, включаясь в природный концерт, кто-то подшучивал над напарником. Энтузиазмом от всех так и веяло, и, видимо, он был заразным. Таким заразным, что до обеда мы успели собрать весь оставшийся абрикосовый урожай.

Наевшись фруктов, я не чувствовал себя слишком голодным, пока не оказался за столом. Тот ломился от ароматных закусок, и желудок мой тут же скрутило. Я набросился на мясную нарезку и брускетты, а потом опустошил тарелку с tortellini al brodo²¹ и с удовольствием налег на ризотто с уткой. Как я уже говорил, я редко ем и первое, и второе, но в Тоскане я совсем оголодал.

С трудом передвигаясь, я мечтал только о том, чтобы растянуться на кровати и вздремнуть, но поплелся с Фабрицио на виноградники. Подписался ведь на экскурсию…

Этот лысый бородатый винодел обладал просто невероятной харизмой! У меня всю усталость, как рукой сняло. Он так интересно и воодушевленно рассказывал, что я забыл обо всем, только слушал его, раскрыв рот, и проклинал себя за то, что не прихватил блокнотик с ручкой. За ним нужно было записывать! Такой персонаж в книге – это просто находка!

– Ты ведь знаешь, что Тоскана земля гениев, правда? – начал он, хитро взглянув на меня, пока мы шли через оливковую рощу. – Тут растет самый лучший виноград.

– А самая лучшая мама делает самую лучшую пасту… – пробормотал я.

– Моя – так уж точно, – хмыкнул он, а потом добавил с нотками грусти: – Увы, делала. Но ничего, гениальность передается по наследству, так что я тоже умею делать отменную пасту. Я правда часто с приправами не угадываю, зато люди от души хвалят мою щедрость и умение придать блюду незабываемую пикантность.

– Представляю… – хмыкнул я, надеясь, что его не привлекают помогать на кухне, потому что мой желудок всегда реагировал приступом изжоги на незабываемую пикантность.

Оливковая роща закончилась, и моему взору открылось зеленое море. Я замер на полушаге. От восхищения я даже сначала подумал, что виноградники тянутся до самого горизонта, но когда первичный ступор прошел, я понял, что на обозримой дистанции ровные виноградные линии сменяются полем, поросшим какой-то травой.

– Никогда не видел столько виноградников? – вывела меня из восхищения реплика Фабрицио. – Но где ты вообще обитаешь?

– Да видел я виноградники, просто отсюда ракурс другой. А обитаю я в Милане.

– А сюда как занесло?

– Машиной. Решил сменить домашний комфорт на спартанские условия и проверить, выживет ли мой организм.

– Выживет, выживет, – заверил Фабрицио. – Просто пока ты сидишь в Милане на диване, твой организм не имеет возможности продемонстрировать тебе, какой он молодец. Особенно в умении стремительно приспосабливаться к изменяющимся условиям.

– Почему всем вам кажется, что в городе люди вообще не живут, а только…

– … ходят из дома в офис и обратно, уткнувшись в телефоны, – перебив, закончил он за меня.

Я хотел было разозлиться, но Фабрицио слишком обезоруживающе улыбался.

– Вообще-то в городе организм тоже подвергается испытаниям… – попробовал я снова повлиять на его мировосприятие.

– Каким? Попал в пробку и опоздал в офис?

– Если в пробку, то лучше. Если в аварию, в офис можешь уже вообще никогда не попасть.

– Так эти проблемы вы себе сами создаете, – махнул Фабрицио рукой, будто я ему о пустяках несусветных рассказывал.

– Это как же? – сложил я демонстративно руки на груди.

– Отлепись от экрана телефона, когда за рулем, и увеличишь свои шансы на выживание. Это от тебя зависит, это решаемо. А вот если урожай не уродится, вот это проблема, и от тебя это не зависит.

Я даже не знал, что возразить.

– Ладно, как у тебя с памятью? – спросил Фабрицио.

– Не жалуюсь.

– Ну и отлично. Пойдем, я покажу, как выглядят все те сорта винограда, о которых я тебе рассказывал вчера.

Первыми росли ряды белого винограда. Ягодки янтарными капельками светились на солнце и выглядели вполне зрелыми, но Фабрицио заявил, что это обманчивое впечатление, и придется ждать еще несколько недель.

– И как понять, что пора? – осведомился я.

– Легко. Правильный момент указывает соотношение сахара и кислоты.

Я посмотрел на него, как на выходца из какой-нибудь Австрии или Германии. Я ни слова не понимал из их языка.

– И как определить? На глазок? – уточнил я с ухмылкой на губах.

– Ни в коем случае! – важно ответил Фабрицио. – В этом деле необходима медицинская точность. Нужно собрать несколько гроздей со всего виноградника, выжать их, чтобы получить виноградное сусло. Обязательно следует удалить все косточки и веточки, иначе результаты будут искажены, – с любовью рассказывал Фабрицио, сопровождая свою речь динамичным жестикулированием. Он мог бы даже не пояснять свои жесты словами – так образно он работал руками. – Полученное сусло переливаешь в прозрачный сосуд и помещаешь туда специальный прибор. Этот прибор покажет тебе, сколько грамм сахара содержится в ста граммах сусла.

– И какой должен быть этот показатель?

– А все зависит от того, какое вино ты хочешь получить!

Мадонна! Я даже руками молчаливо всплеснул. Определение момента сборки винограда начало казаться мне таким же сложным, как определение скорости вращательного движения деревянного брусочка в вакууме.

– Например! – не обратил никакого внимания на мое смятение Фабрицио. Он поднял вверх указательный палец и сделал энергичное движение головой. Бородка тут же подпрыгнула. – Если ты хочешь получить сухое белое вино, нужно собирать виноград сразу, как только он созреет. Если ты хочешь получить вино более мягкое по вкусу, чуть более крепкое, то нужно собрать виноград на пике его созревания, чтобы обеспечить высокий уровень содержания сахара. А вот для красных вин надо собирать виноград в момент наивысшего содержания сахара и наивысшей зрелости.