Тот кто знает (Книга 1, 2)

– Да то, что ты кобель, за версту видно, – засмеялась девушка. – Только я не пойму, при чем тут гены.

– В древние времена детская смертность была очень высокой, и чтобы обеспечить расширенное воспроизводство племени, каждый мужчина должен был постараться осеменить как можно большее количество женщин. Вот оттуда и все наши беды.

– Сам придумал или вычитал где?

– Вычитал, конечно. Разве я похож на человека, который способен такое придумать? Мое дело скромное – допросы, очные ставки, обыски, постановления, заключения. А это – наука, – насмешливо произнес он. – Кстати, и твоя личная жизнь этой наукой объясняется.

– Это как же? – заинтересовалась Вика. – Ну-ка расскажи.

– А очень просто. Ты ищешь богатого мужа, то есть такого, который сможет обеспечить нормальное существование твоего потомства. Ты ведь вполне можешь сама заработать столько денег, сколько нужно, чтобы дать своим детям достойное образование, кормить их натуральными продуктами, а не синтетикой, поселить их в экологически чистом месте и организовать в случае необходимости квалифицированную медицинскую помощь. Но ты стремишься найти мужа, который тебе и твоим детям все это даст. А почему? Потому, что на генном уровне ты чувствуешь: жена должна быть хорошей матерью, сидеть дома и заниматься детьми, а не мотаться по командировкам и не торчать до ночи на переговорах. Это тоже первобытный инстинкт.

– Фу, глупость какая, – Вика наморщила носик и отставила пустую чашку. – Если бы все было так, как ты говоришь, то тебя бы здесь не было. Вместо тебя сидел бы богатенький Буратино.

– Так он и сядет вместо меня, как только ты его найдешь. А то, что ты временно позволяешь мне его замещать, говорит только о силе инстинкта: в древние времена женщина без мужчины не выживала. Пусть хоть какой, но чтобы был. На всякий случай, для безопасности.

– Слушай, ты жуткий циник, – чуть удивленно протянула она. – Мы с тобой уже месяц общаемся, а я не догадывалась, какой ты.

– Я не циник, я просто мыслю трезво и объективно. Все, Викуся, – Игорь встал с кресла и направился в прихожую, – мне пора ехать.

– Когда увидимся? – спросила девушка, целуя его в дверях.

– Я позвоню.

До места съемок Игорь по пустым улицам доехал за двадцать минут. Еще издалека он увидел огромные длинные машины и толпу людей. Правда, вблизи оказалось, что это не совсем толпа, просто большое количество работников съемочной группы суетилось на крохотном пятачке. Игорю никогда даже в голову не приходило, что кино снимают такой многочисленной командой. Ему казалось, что на съемочной площадке находятся режиссер, оператор, звукооператор, два-три осветителя, гример, костюмер и актеры. Человек десять, максимум – пятнадцать. А их тут не меньше пятидесяти.

Он припарковал машину и подошел к месту действия. Где же Ирка? Что-то ее не видно. Неужели раньше освободилась и уже уехала? Он взглянул на часы: да нет, не опоздал, приехал вовремя, как и обещал, сейчас пять минут третьего.

– Простите, – обратился он к пробегавшей мимо девице лет двадцати, больше похожей на лохматого мальчишку, – я ищу Ирину Савенич. Она здесь?

– Она на гриме, – бросила на ходу девочка-мальчик. – Вон в том автобусе.

Игорь посмотрел в указанном направлении и увидел автобус, ничем внешне не отличающийся от обычного междугородного «Икаруса». Когда-то на таких автобусах он ездил от аэровокзала на Ленинградском проспекте до аэропорта. Вместе со Светкой… Тогда он был еще юным и глупым и доверчиво полагал, что если девушка ложится с тобой в постель, то это навсегда. И что если тебя любит красивая девушка, то это нормально, потому что отчего же ей не любить Игоря, такого умного и замечательного? Светка преподнесла ему горький урок, болезненный, но полезный. Красивые женщины не могут по-настоящему любить мужчину, они могут любить только самих себя, собственную красоту и собственное благополучие. И каждый мужчина, вступающий в близкие отношения с красивой женщиной, должен твердо помнить, что его безжалостно и не задумываясь променяют на другого, более перспективного. Поэтому красивых женщин нельзя любить, вкладывая всю душу, отдавая всего себя. Их можно только использовать, так же, как они используют мужчин.

Он подошел к автобусу поближе и заглянул внутрь через окно. Ирка сидела в замызганном линялом халатике, а парень-гример уродовал ее роскошные кудри, превращая их в некую нелепую лохматость. Игорь постучал в стекло ребром монетки, Ира скосила глаза в его сторону, улыбнулась и помахала рукой, приглашая его войти.

– Привет, Игоречек. Мне один эпизод остался, крохотный совсем, сейчас снимем – и все.

– И что ты будешь делать в таком виде? – скептически поинтересовался Игорь.

– Буду возле помойки своего возлюбленного догонять, – со смехом сообщила Ира. – Мы поссорились, он ушел, хлопнув дверью, а я бегу за ним и прошу прощения. Весь пробег уже сняли, остался только эпизод, когда я возле мусорных баков его догоняю, бросаюсь на шею, и мы страстно целуемся. Там пока свет ставят, а мне грим поправляют.

В автобус заглянул усатый толстый мужик с переговорным устройством в руке.

– Ира, мы готовы.

– Сейчас, полсекунды, – неожиданно хриплым голосом бросил парень-гример.

– Давай, все ждут, – строго произнес усатый и исчез в темноте. Обещанные гримером полсекунды в действительности оказались пятью минутами. Наконец Ира вышла из автобуса. Игорь с интересом наблюдал за процессом съемок. Надо же, как много всего нужно делать, прежде чем актеры начнут играть! Оказывается, оператор и режиссер выстраивают кадр буквально по сантиметру, размечая, где какой актер должен остановиться. Процесс «вымеривания» при помощи линейки и сантиметра длился долго, Ира и ее партнер по сцене терпеливо стояли возле наполненных доверху мусорных контейнеров и считали шаги. Игорь все никак не мог разглядеть лицо молодого человека, игравшего рассерженного возлюбленного, актер стоял к нему спиной, а Ирка – лицом. Почему-то Игорь был уверен, что парень окажется неказистым и некрасивым, ведь какой еще может быть возлюбленный у такой девицы с неприбранными волосами и в жутком халате, какую изображает его жена.

– Работаем! – раздался уверенный женский голос. – Репетиция.

Ира отошла от партнера на несколько шагов, актер повернулся к ней спиной, и Игорь мысленно ахнул. Евгений Калугин, звезда экрана, знаменитый артист, играет в театре, снялся в бесчисленном количестве фильмов, любимец всей страны. И его жена снимается вместе с ним? Отчего-то Игорю казалось, что телевизионный сериал – заведомо дешевое «мыло», в котором снимают только дешевых, никому не известных актеров. Но Ирка-то какова! Ни разу ни словом не обмолвилась, что снимается с самим Калугиным. Почему? В Игоре моментально проснулся следователь, знающий по профессиональному опыту, что, если человек не афиширует знакомство с кем-либо, это почти всегда означает попытку что-то скрыть. Уж не роман ли у его жены с этим актеришкой? Ирка сказала, что они будут страстно целоваться. И не настаивала на том, чтобы Игорь заехал за ней ночью. Более того, усиленно отказывалась, говорила, что возьмет такси или попросит кого-нибудь подвезти, и сдалась только после того, как мать устроила чуть ли не скандал. Наверняка хотела, чтобы домой ее отвез Калугин… Ну-ка, ну-ка, посмотрим, как вы целоваться будете, голубки!

Поцелуй показался Игорю чересчур страстным и откровенным. Его даже передернуло. И зачем Ирка к нему так прижимается? А он, сволочь, прямо-таки мнет ее спину, проще говоря – лапает. Ну и ну! И сколько же раз это будет повторяться? Сказали – репетиция. А потом еще съемка. Кажется, делают несколько дублей. Черт знает что!

– Женя, все хорошо, только стоять нужно на полшага ближе к мусорке, – раздался все тот же командный женский голос. – И больше страсти в поцелуе, ты же рассержен, зол, вы только что поссорились, из тебя адреналин прет, и все это ты выплескиваешь, когда обнимаешь ее и целуешь. Хорошо?

– Я понял, Наталья.

– Ира, держись свободнее, ты очень зажата, как будто его боишься. Он же твой любовник. Чего тебе бояться?

– Так я же боюсь, что он сейчас убежит и не простит меня. Я нервничаю.

– Не нужно. Ты должна стараться сделать так, чтобы он тебя простил. Понимаешь, что я имею в виду? Больше нежности, больше близости.

– Хорошо, Наталья Александровна, я постараюсь.

– Репетируем еще раз! Начали!

Кто такая эта Наталья Александровна, которая буквально толкает его жену в объятия Калугина? Прямо сводня какая-то! Больше страсти, больше нежности… Да куда уж больше-то? Они так целуются, как будто прямо сейчас свалятся на землю и займутся любовью. Порнография, а не сериал, честное слово!

– Отлично! Можно снимать! Работаем!

– «Соседи», триста сорок шесть, дубль первый! – звонко прокричала та самая девочка-мальчик и щелкнула перед камерой деревянной дощечкой-«хлопушкой».

Калугин снова повернулся спиной к тому месту, откуда должна появиться Ира. Она выскакивает из-за угла, окликает партнера, тот оборачивается, она быстро и горячо что-то говорит. Объятие. Поцелуй. Игорь прикинул – эпизод длится не больше пятнадцати секунд. Нет, пожалуй, даже меньше. А сколько работы, чтобы эти жалкие секунды превратились в полноценный фрагмент фильма! Сколько возни! Сколько людей задействовано, и ведь у всех них – рабочее время, причем ночное, и всем нужно платить зарплату. Кошмар! Теперь хотя бы приблизительно становится понятным, куда деньги идут.