Товарищ "Чума" 2

В связи с этим у меня возникает резонный вопрос: что будет со мной, с моей личностью, когда он решить полностью «всплыть»? Закончится ли на этом существование Виктора Чумакова, а ныне Романа Разумовского, или мы как-то разойдемся краями?

Но ответов на эти вопросы я пока найти не мог, поэтому решил и не грузиться понапрасну. Чего время терять? Доползем мы и до этого момента тихой сапой, а уже после и порешаем…

— Всегда рад помочь, дедко Большак! — радушно улыбнувшись лешему, как старому приятелю, произнес я. — Без твоей стойкости и мне бы несладко пришлось… Я пока еще не совсем…

— Да вижу, — ворчливо отмахнулся от моих объяснений лешак, — что нонче в смертном теле ты возродился, и погибнуть, опять же, как обычный человечишка можешь. А без твоего пригляда Раздор совсем распоясался, — как будто бы даже попенял мне лесной хозяин, указав рукой на многочисленные трупы ягдов, — Смерть за ним «прибирать» совсем не успевает. Ты, уж, давай, «расти» поскорее — в мире, да спокойствии, куда как веселей жити-поживати!

— Постараюсь, дедко Большак, — «пообещал» я лесному хозяину. — Только у нас с тобой дело незаконченное осталось…

— Ты насчет злыдня что ль? — догадался леший. — Да на кой он тебе, Чума? Намучаешься с ним! И что-то я ни разу не слышал, чтобы всадник спутника себе завел.

— Тяжелые времена, требуют тяжелых решений, дружище, — туманно произнес я. — И всё-таки, я жду ответа.

— Никогда клятвы свои не рушил… — недовольно проворчал лешак, поглядывая на злыдня, прилипшего к поломанному стволу огромного дуба.

— Так и не нарушишь ты ничего, — мне в голову неожиданно пришла светлая мысль. — Ты где за ним присматривать должен был? Не в своем лесу ли? — ехидно поинтересовался я.

— Так знамо — в лесу. — Утвердительно кивнул своей косматой головой Большак. — За его пределами у меня и сил никаких-то нет.

— Ну, вот, — довольно рассмеялся я, — ты сам на свой вопрос и ответил. Не в твоей юрисдикции… э-э-э власти мой злыдень теперь. Какой лес в деревне? Нет его там уже несколько сотен лет! — наконец добил я лесного владыку. — Так что твоя клятва давным-давно устарела! И нарушать нечего!

— Ох, и хитер ты, Чума! Ох, и умен! — У лешего словно камень с души упал. — Недаром ты над всеми всадниками верховодить поставлен! Прав ты! Сорок сороков раз прав! Это я старый всё проворонил! Забирай своего злыдня — нету у меня над ним власти! — Словно какую-то клятву произнес старый лешак. — А в моём лесу ты теперь всегда — гость дорогой! В любом месте покликай, если нужда заставит — тут же на твой зов явлюсь! — Уцелевшие деревья за его спиной заскрипели и затрясли ветками, словно подтверждая его слова. — Вот теперь можно и руки пожать, — и леший протянул мне свою маленькую крепкую ладонь.

Рукопожатие было странным — словно деревяшку в руках подержал. А чего еще от лесного хозяина можно было ожидать? Ведь он — плоть от плоти лесной. Леший же!

— А вот скажи мне паря, откель у нас опять упыри объявились? — неожиданно поинтересовался Большак. — Мне казалось, что боги во времена своего могущества их полностью извели. А потом уже Он и их самих к Падшим причислил, и нас — дивных существ, средь смертных нечистью называть стали. А какая же мы нечисть?

— А почему думаешь, что упырь это? — Вернул я старичка-лесовичка на нужное мне направление разговора.

— Так смердит же от них! Спасу нет! — искренне удивился тот моей непонятливости. — Я их поганую силу, что на человеческой крови, боли и страданиях — за версту почую. А тут, вон как придавило. Упырь это, точно тебе говорю! Ты как в полную силу войдешь — разберись, будь другом!

— Обязательно разберусь, дедко! — А вот это обещание я точно исполню, что бы не произошло.

И так разберусь, что забудут у меня, как вообще на свете жить! И «запах» той могучей силы, которой нас едва не расплющило, я тоже отлично запомнил. Теперь и вовек не забуду. Словно ищейка буду эту сволочь фашистскую искать!

— Только это, Чума, будь осторожен, — предостерёг меня леший. — Кровопивец такую силу набрал, что древним богам стал подобен! Шутка ли, в один удар столько мощи вложить! Думаю, что для этого не одну сотню смертных извести-осушить ему пришлось. А ведь меня в моём лесу уничтожить не всякому под силу… А тут едва-едва устоял… Благодарствую, Чума, за помощь-поддержку…

Вот интересно, как все они просекают, что я как-то со всадником связан? Вот я лично, ничего такого не чувствую, пока странности всякие со мной твориться не начинают.

— Спасибо, дедко Большак, за предупреждение! — искренне поблагодарил я лешего. — Есть у меня к этому упырю свой счёт, и ко всем, кто за ним стоит. И думаю, что рано или поздно, взыщу я с них по всем счетам…

Я задумался, припоминая обрывки слов, что мне удалось уловить перед самым нападением. Фигурировало там два человека — один отдавал приказы — рейхсфюрер СС, а второй — послушно исполнял, отзываясь на имя Карл. Исполнитель же, по заявлению лешего — и являлся тем самым упырем, использующим кровь людей для пополнения своих сил.

Но если с идентификацией рейхсфюрера СС, который и отдал приказ о нашей ликвидации, сомнений не было — Генрих Гиммлер собственной персоной (вот уже и я успел закуситься с одним из фашистских главгадов), то насчет второго я мог только предполагать…

Благодаря деду и моему увлечению немецким языком, кое-что про нацистов я всё-таки знал. Мне нужно было найти в ближайшем окружении Гиммлера человека по имени Карл. Таковых, в самом ближайшем окружении рейхсфюрера оказалось двое.

Одним из них являлся личный адъютант Гиммлера — Карл Вольф, пребывающий в этой должности как бы не десяток лет. Один из высших офицеров Третьего рейха — целый обергруппенфюрер[1] СС и генерал войск СС. Играл важную роль в аресте многих руководителей СА во время «Ночи длинных ножей». Участвовал в создании СС, ближайший соратник и наиболее доверенное лицо Гиммлера. Один из авторов символики и идеологии СС.

Но, поразмыслив немного, я понял, что это явно не он — он прожженный аппаратчик. А вот второй…

Бригадефюрер СС Карл Мария Вайстор. Я запомнил его не только потому, что оно являлось одним из имен одноглазого скандинавского бога Одина — этот псевдоним носил один очень мутный субъект в Третьем рейхе, отъявленный оккультист, мистик и «магнетизёр», прозванный за глаза соратниками по Черному Ордену СС «Распутиным Гиммлера» — Карл Мария Вилигут!

Не сказать, чтобы я уж настолько интересовался историей, чтобы знать имена всех эсэсовских генералов, но имя этого деятеля, стоявшего у самых истоков нацистского мистицизма, главного разработчика вычурных языческих ритуалов и бросских оккультных атрибутов — того же перстня «Мертвая голова», было на слуху. Я даже посмотрел в своё время (не без ленивого интереса) несколько передач по ящику на тему оккультизма Третьего Рейха, поэтому и знал, кем на самом деле является Карл Мария Вайстор, урожденный Вилигут.

Вот этот деятель куда как больше, чем Вольф, подходил на роль «ручного упыря» Генриха Гиммлера. Но тогда выходило, что вся та мистическая и оккультная чушь, о которой в своё время кричали все желтые бульварные газетки, являлась чистой правдой. Я в этом сегодня убедился на собственной шкуре.

И судя по той силе, против которой я даже рыпнуться не смог! А о «сидевшем» во мне всаднике, я вообще постарался забыть, ведь алгоритм его появления, мне был совершенно неизвестен. А если так, то мне придётся приложить массу усилий, чтобы хотя б дорасти до уровня этого упыря, чтобы сразиться на равных… А лучше ваще развиться так, что бы вколотить его в ад одним лишь щелчком пальцев.