Товарищ "Чума" 7

Но своего желудка в теле злыдня я был лишён, а его орган пищеварения вполне спокойно отреагировал на эту вонь, не дёрнувшись ни единой клеточкой. А вот неожиданное падение нас с братишкой спасло — могучий «силовой кулак» просвистел над большой головой Лихорука, лишь слегка задев его за выступающий горб и откинув тушку злыдня к пьедесталу с Марой.

Лихорук недовольно заворчал, словно разгневанный зверь, шумно втянул носом воздух, а затем издал воинственный клич, замолотив себя кулакам в грудь. Прямо Кинг-Конг на минималках. После чего он, недовольно сопя, уперся руками в каменный пол и тут же получил по мордасам следующим магическим ударом гребаного мертвяка, который тот не замедлил в нас метнуть.

На этот раз Лихорук даже уклоняться не стал и полностью принял удар на себя — тот оказался намного слабее предыдущего. Только сыпанул искрами, поглощая часть урона, энергетический защитный доспех, который я заблаговременно навесил на злыдня.

— С-с-слап-пак! — презрительно зашипел братишка. — Лих-хорук теп-пе п-паш-шку оторф-фёт!

Хоть второй удар и был недостаточно силен, но он был весьма болезненным. Даже я прочувствовал, как Лихорук сморщился от боли. Не будь у него магического щита, удар вышел бы куда болезненнее. Недолго думая, я активировал в теле злыдня одну из целительских печатей, имеющихся у меня в наборе.

Использовать универсальный лечебный конструкт причин я пока не видел, но, если понадобится — запущу и её. Пока мы шлялись с братишкой по многочисленным пещерам, я уже успел заготовить «полуфабрикат» печати и постепенно насыщал её силой. Мне осталось буквально всего-ничего, и можно будет её активировать. Но пока — рано!

— Немыслимое дело! — неожиданно прокаркал мертвяк, не сходя с трона. — Одноглазое Лихо и магический доспех? Когда это тупая нечисть научилась пользоваться сложными колдовскими конструктами?

— С-с-сам тупой, мертф-фяк с-с-с хнилыми мос-с-сх-хами! — незатейливо парировал оскорбление злыдень. — А Лихорук — умный!

— У-у-у… Это что, сарказм? — Хозяин подземелья заинтересованно завозился на троне. — А ты весёлый… Лихорук. Пожалуй, я не буду убивать тебя сразу, а растяну удовольствие на подольше…

— И не меш-штай, утырок! — огрызнулся злыдень, лихо используя заимствованные у меня словечки. — Лих-хорук не люп-пит рас-с-стягивать удоф-фольстф-фие. Лих-хорук рас-стянет тф-фою шкуру на п-парап-пан!

— Он еще и с чувством юмора! — хохотнул мертвяк. — Только не растянет, а натянет на барабан! — менторским тоном поправил моего одноглазого братишку умрун — вот, что значит «дворцовое» воспитание, хоть и тысячелетней давности. — Нет, сегодня мне определенно везет! Давно я так не развлекался!

Лихорук взбешенно заурчал, и шкрябнул лапой по камням, явно пытаясь повторить попытку нападения, только уже с подключением и магических резервов, котрых у него благодаря моей помощи, скопилось приличное количество.

— Подожди, братишка, — мысленно остановил я его. — Давай послушаем, что эта тварь нам расскажет. Может, удастся нащупать его слабое место. — Ведь судя по силе, что плескалась в замкнутой пространстве пещеры между горящих магических светильников, это гад оказался весьма силён.

— Х-хорош-шо, п-пратиш-шка Ш-шума, — согласился с моим предложением злыдень . — Но п-потом п-пратиш-ка Лих-хорук ф-фсё раф-фно оторф-фёт ему п-паш-шку!

— Да без проблем, дружище! — пообещал я. — Голова твоя — я на неё совсем не претендую!

— Хочешь, я дам тебе место придворного шута, одноглазый? — вальяжно развалившись на троне, продолжал разглагольствовать мертвец. — Будешь веселить меня до тех пор, пока я не заберу всю силу у Мары. А когда я, наконец, возвышусь до божественного уровня и выйду из этого осточертевшего могильника, — нервно прорычал он, — то поставлю весь мир на колени!

Ага, вот оно, оказывается, как на самом обстоят дела. Этот тухлый мертвяк явно склеил ласты не от скромности. Возвысится он до божественного уровня и выйдет на волю… Как же, держи карман шире! Мне Гитлера с его сворой пока хватает за глаза! Нет, дружочек, ты тут останешься навечно. И никто никогда и не вспомнит о тебе. Таких упырей нам и даром не нать, и с деньгами не нать!

— И вообще, одноглазый, как умудрился сюда попасть? — продолжил сыпать вопросами мертвяк.

— Попробуй поддержать с ним «дружескую» беседу, старичок, — попросил я братишку . — Первая попытка была неудачной, глядишь, со второй у нас всё получится.

– Лих-хорук ш-шёл по с-следу, — прошипел злыдень. — С-страх-х с-сладок…

— А, вон оно что? — рассмеялся мертвяк. — Я бы с радостью с тобой поделился, одноглазый, но самому мало! Тридцать лет на голодном пайке, сам понимаешь, тяжелое испытание. Но выйти отсюда я пока не могу — привязан к этому месту… Так что делиться с тобой своей добычей я не намерен! Выживай уж как-нибудь сам. Но, если выживешь, и поддержишь меня — будешь жрать смертных от пуза! Столько, сколько сам того пожелаешь. Каких — тоже на свой выбор! Только помоги мне совладать с Марой, и моя щедрость не будет знать никаких границ! Если не будешь дураком, тоже сумеешь быстро возвыситься! И тебе не нужно будет больше скрываться!

Ага, вот на чём решил сыграть мертвец. Да ему с таким рвением прямая дорога в государственную думу будущего, образца 90-х годов. Наобещать с три короба, а потом забыть навсегда о собственных обещаниях. Типа, так и было. Я бы не стал верить его обещаниям ни на грош. Но такой задачи перед нами и не стояло.

— Лих-хорук х-холоден! Лих-хорук х-хош-шет ш-шрать с-сейш-шас! — словно заведённый талдычил злыдень. — Я с-сош-шру этих-х с-смертны-х, неш-шить! Это — моя добыш-ша!

— Ну, до чего же тупая нечисть! — раздраженно тряхнул головой умрун. — Мог бы потерпеть еще лет тридцать, а затем жрать сколько вздумается! Всё-таки придётся тебя уничтожить…

— Ну, п-поп-проп-пуй, п-падаль, — ощерился зубастой пастью братишка. — Я сош-ру и твою п-протух-хш-шую душ-шёнку!

Ну, вот, похоже, что очередной обмен любезностями завершился, и сейчас вновь пойдет жара. И я не ошибся — умрун посинел от гнева еще сильнее, и опять вскинул руки, намереваясь угостить моего братишку очередной порцией своего проклятого колдовства. Однако, пирамида из золотых слитков, на которой тщеславный мертвяк установил свой трон, неожиданно покосилась, а затем стремительно осыпалась. Трон соскользнул с вершины, и несостоявшийся вершитель судеб всех смертных на планете земля, вместе с ним сверзился на пол. Только весёлое эхо разнесло по всему подземелью его ядрёную ругань. Надо будет запомнить на будущее — таких оборотов я еще не слышал.

Похоже, что злыдень, наконец, использовал свой врожденный талант — приносить людям всевозможные беды, несчастья и, самое главное, невезучесть. Причем сил на это магическое действие у него ушло с гулькин нос. Даже резерв, практически, остался на том же уроне, словно злыдень его и не использовал вовсе.

Боли мертвяк не чувствовал, поэтому особого вреда это падение ему не нанесло. Зато какой существенный репутационный щелчок по носу нанес ему злыдень. Да умрун даже заревел от обиды, как раненный носорог, пока выбирался из золотых завалов. Но не успел он прочно утвердиться на ногах, как одна из его ног тут же подвернулась на покачивающимся золотом слитке, и он со всего маха хряснулся мордой об острые углы золотых кирпичей.