Товарищ «Чума» 8

А почему? В голове зашевелились какие-то «посторонние» мысли, кроме вожделения и желания обладать… А ведь я её даже не знаю… И терять голову от посторонних смазливых красоток не привык… Это вообще мне не свойственно… Как же это я так?.. И чем больше я задумывался, тем больше вопросов образовывалось у меня в голове… Такое ощущение, что это вообще был не я…

Пока я тупо размышлял, не в силах сдвинуться с места — я вообще в этот момент ощущал себя немощным простаком, словно у меня дар отняли, дедуля умудрился поставить мою незнакомку на колени, намотав её роскошные волосы на свой сухой костяной кулачок.

Я смутно ощущал, какие могучие силы витали в этот момент в маленькой комнатке, и какая мощная волшба тут творилась. Но вмешаться «в процесс», чтобы помочь старому мертвяку, либо освободить плененную им красавицу, я был совершенно не в состоянии.

К тому же, меня едва не разрывало от противоречивых желаний. Так что, это даже к лучшему, что я представлял сейчас собой настоящую амёбу, поскольку в ином случае я натворил бы таких делов, что потом вовек бы их не расхлебал.

— Попалась, сучка зубастая! — довольно воскликнул мертвяк, оттаскивая девицу за волосы к той самой стене, на которой была нарисована фреска с играющей на гитаре девицей. Однако, на данный момент, никакой девицы на картине не было и в помине! — Ну-ка, лять-перемать, полезай на своё законное место!

Уж, ты ж, твою мать! Я даже дернулся на кровати, только сейчас заметив, каким внушительным набором клыков обзавелась моя недавняя любовь. Да и её смазливая мордашка теперь не выглядела такой уж привлекательной — её настолько исказили злоба и страх, что наведенные на меня чары рухнули в тот же момент.

И я буквально прозрел в одно мгновение — да это же самая настоящая упыриха! Реальный вампир-кровосос! Так она что, и у меня сейчас тоже отсосала, а я и не заметил? Кровушки, конечно — до всего остального, как мне помнится, мы так и не добрались.

Хотя, мне сейчас трудно сказать, что на самом деле было, а чего не было — в памяти образовались настоящие провалы. А кое-что и вовсе моё воображение… Хотя мне так хотелось, чтобы это всё было по-настоящему. Но я теперь понимаю, на что способны эти древние кровососущие твари.

И если уж я — ведьмак седьмого ранга, не устоял против их чар, то об обычных простаках и я вообще молчу. Стоит такому кровососу только свистнуть — и они сами выстроятся в очередь, чтобы напоить своей горячей кровью эту ненасытную тварь. Очень уж незабываемые ощущения она дарит.

И есть у меня подозрение, что если вампир не засасывает свою жертву до смерти, а растягивает удовольствие — то его неоднократная кормёжка вызывает привыкание у невольного донора, как доза для наркомана. Вот, опять меня потянуло к этой зубастой твари — уж слишком мощное наслаждение она умеет «дарить».

— Пощади, князь! — верещала упыриха, пока дедуля свободной рукой что-то вырисовывал на опустевшей фреске. От её ультразвукового визга даже уши закладывало, но Вольгу Богдановича это ни разу не смущало. — Я служить тебе буду! Не могу я там больше! Я там с ума сойду! Пощади! — Она билась на полу в конкретном припадке, но железную хватку мертвяка пересилить была не в состоянии.

К тому же, я видел в магическом зрении, сколько сил вбухивал старый мертвяк, что просто её удержать. Я со своими дефектными меридианами на такое был бы совершенно не способен. Интересно, а какой чин сейчас у восставшего покойника? Надо будет как-нибудь поинтересоваться на досуге…

То, что моим мыслям, наконец-то, удалось сорваться с зацикленного круга дум о зубастой чертовке, меня весьма обрадовало. Значит, еще не всё потеряно! И, вообще, может она меня и вовсе не успела укусить до прихода Вольги Богдановича? Пока старикан пытался каким-то неведомым образом запихать вампиршу обратно в картину, я быстро пробежался пальцами по своей шее — именно сюда меня так сладко целовала эта смертельно опасная красотка. И ведь реально «зацеловала» бы до смерти, если бы не стремительно появление в моей спальне моего мертвого дедули.

Да, твою медь! Так я и знал: на шее я нащупал пальцами две глубокие саднящие ранки с припухшими краями, из которых ещё сочилась какая-то сукровица. Да, что и говорить, лох я еще во всех этих «сказочных» заморочках, если меня так легко какая-то гребаная вампирша едва до донышка не высосала. И выходит, что в действительности это я еще совсем сосунок в мире магии, хоть и пытаюсь как-то трепыхаться.

— Отпусти! — продолжала верещать упыриха, но старик был непреклонен — ни один мускул не дрогнул на его мертвом лице. — Отслужу… Верой и правдой отслужу! — продолжала выть вампирша, пуская из потухших глаз настоящие крокодиловы слёзы. — Абсолютную клятву принесу! На сто лет… — Я видел, как старик закончил подпитывать силой конструкт, оказавшийся искусно внедрённым во фреску на стене. — На двести… На тысячу! Только пощади!!! — резанул мне по ушам её истошный крик, когда картина неожиданно размазалась и словно бы «открылась».

Не знаю, как, но именно такие ощущения у меня возникли. Как будто там, «за гранью» картины, образовалось какое-то пространство, куда дедуля и попытался пристроить вырывающуюся вурдалачку. Он особо с ней не церемонился, забросив её буквально за хвост в распахнувшую свои жуткие объятия картину.

— Не-е-е-ет!!! — напоследок огласил истошный вопль упырихи небольшую спальню, и фреска на стене вновь приобрела свой обычный вид, ничем не отличимый от обычной картины.

Она стала точно такой же, какой я увидел её впервые: прекрасная черноволосая незнакомка в темной комнате, освещенная лишь тусклым светом колеблющейся свечи, играет на видавшей виды гитаре. Только в отличие от первого раза, девушка на картине была абсолютно обнажена.

Я скосил глаза на пол — возле кровати небольшой горкой лежало платье упырихи, которое она скинула, забираясь ко мне в постель. Значит, всё приключившееся со мной не сон, и не бред моего воспалённого сознания. Однако, что в последнее время слишком много приключений выпадает на мою долю. Как бы действительно рассудком не поехать…

— Жив, Ромка? — буркнул мертвый старикан, обессиленно падая тощей задницей рядом со мной на кровать. — Не успела эта выдра зубастая у тебя тёплой кровушки отсосать?

— Жив, деда! — Сила, удерживающая меня в неподвижности, рассеялась, и я смог, наконец-то, пошевелиться. — Не знаю сколько вылакала, но дырки на шее имеются… — Я уселся и показал ранки старику.

— Повезло, — устало произнёс он, внимательно рассмотрев проколы от зубов вампирши. — Края плоти возле раны не белёсые — значит, не успела как следует отхлебнуть. Иначе, всё куда сложнее было бы… — Старикан накрыл пальцами следы от зубов, и я почувствовал пробежавший по шее холодок.

Ранки затянулись мгновенно, что даже следов от них не осталось. А дедуля даже не напрягался, и сил у него на это лечение ушёл совершеннейший мизер. Блин, когда уже я тоже так смогу? Надо бы взять у старикана несколько уроков, я ж теперь тоже, как-никак, кровезнатец.

— Не тянет тебя больше к этой ондатре облезлой? — обеспокоенно осведомился Вольга Богданович, заметив мой блестящий горячечный взгляд, внезапно остановившийся на фреске.

— Да какая же она облезлая? — фыркнул я, без всякого труда оторвавшись от картины. — Кровь с молоком! Глазу смотреть приятно, а так — не тянет. Хотя… от воспоминаний колючие мурашки до сих пор по всему телу бегут.

— Это она хорошо умеет — привораживать, — ворчливо заметил старикан. — После этого даже с кровью не отодрать её от души… Даже могучие маги, столетиями топтавшие землю, подчас не могли справиться с её проклятым даром. Ну, и красива, бесовка — этого не отнять! — Тоже любуясь изображением, покачал головой мертвец. — Как-никак, сам Творец к её созданию руку приложил.