Товарищ "Чума"

— Степанидой её величали, — ответила Акулина, поднимаясь на всё еще подрагивающие ноги.

Ну, вот, это, оказывается, совсем не та старуха. Не Акулина. Дом, по всей видимости тот же. О Тарасовке я тоже слышал — значит, местность та же. А вот ведьма оказалась совсем другой. У «моей» старухи не было родни. А вот у Степаниды была. И дочка, как звать не знаю, и внучка — Акулина. Черт побери! А ведь это выходит…

— А кто я? — Пришлось мне по-хитрому продолжить «допрос», чтобы не задавать девчушке совсем уж безумных вопросов. — Есть какие-нибудь документы? — К тому же я действительно не знал, кем являюсь на самом деле. Заодно и это проясню.

— Вы совсем ничего не помните из-за ранения, — вспомнила девчонка наш недавний разговор. — Сейчас… — Она сорвалась с места и скрылась за печкой. — Мы при вас книжку красноармейца нашли, — донесся до меня её звонкий голосок. — Только припрятали от греха подальше, как и форму… — Вскоре девчушка появилась, сжимая в руках весьма потрепанную и залитую кровью книжицу. — Вот, — виновато произнесла она, — пострадала, но кое-что разобрать еще можно…

Я принял документ из её рук и торопливо его раскрыл.

— Перовский Роман Михайлович, — вслух прочитал я свои новые имя и фамилию.

Ну, что я теперь Роман, я даже не сомневался, ведь никто не станет бить чужое мужское имя на руке, если это не Ленин со Сталиным. Да и то, их, по-моему, на груди кололи. Это имена любимых девушек по молодости сплошь и рядом набивают при подростковом смермотоксикозе, а потом жалеют, когда вечная и нерушимая, на первый взгляд, любовь, дает основательную трещину.

— Год рождения 1917-ый? — Прочитал я, и основательно подвис, когда дата, прописанная от руки в специальном разделе книжки красноармейца четко «отпечаталась» в моем воспаленном сознании.

Нет, большего потрясения, чем от переселения в новое тело, я уже не испытал. И мысленно был готов к такому повороту, учитывая недавнее «знакомство» с гитлеровскими псами. Значит, это были ни разу ни наёмники, «вынувшие из шкафа» провонявшую нафталином дедовскую форму цвета «фельдграу» и напялившие её ради хохмы, как я предполагал. Нет!

Это были те самые захватчики и поработители, принесшие на наши мирные земли кровавый огонь войны, смерть миллионам людей и страдания целым поколениям, которые не забылись даже по прошествии восьмидесяти лет! И я, волей случая, а, вернее, при помощи какой-то мощной ворожбы умирающей ведьмы, перенесся…

— А год сейчас какой? — слегка осипшим голосом (всё-таки не каждый день проваливаюсь в прошлое, да еще и в чужом теле) задал я следующий вопрос.

— Так сорок второй же, — поспешно произнесла девчонка, с жалостью глядя на меня увлажненными глазами. — Август месяц… А вы и этого не помните?

Да, я был прав, когда очнулся здесь после своей смерти в родном времени и узнал этот голос. Правда, понял только сейчас в чем было отличие — его хозяйка изрядно помолодела с момента нашего последнего общения. На целых восемьдесят два года! Твою же медь!

Я пристально взглянул на девчушку еще раз — ведь это она меня сюда и направила! Быстро восстановив в памяти наш с ней предсмертный разговор, я вычленил фразу, в которой старуха говорила, что я помогу избавить её от непосильной ноши. Так вот, что она имела ввиду, наконец-то дошло до меня.

Акулина сумела круто изменить свою судьбу, вообще устранившись от получения ведовского дара. Поскольку очень хорошо представляла последствия его применения. И, думается мне, что предсмертные муки — это только цветочки. А самое интересное будет происходить именно после смерти, когда по-настоящему придется отвечать за содеянное.

Молодец, бабулька — ловко сумела уйти от неминуемой ответственности! А почему бы и нет? Ведь она мне честь по чести все разжевала, умолчав только о некоторых нюансах. Но так-то меня бы сейчас уже и не было. А я, вот он — жив-здоров, лежу в больнице! Ха-ха! Даже помолодел основательно! А что дальше — будем посмотреть!

— Ни черта-то я, красавица, не помню… — Продолжая бегать глазами по строчкам официального документа задумчиво произнес я.

— Ой, скажете тоже, красавица, — неожиданно зардевшись, произнесла девчушка.

— И скажу! — серьёзно ответил я, оторвавшись от серо-желтого бланка. — Ты настоящая красавица, даже если сама этого не осознаёшь! И вообще, давай уже на «ты» перейдем — мы же с тобой ровесники и комсомольцы, одним словом — нормальные советские люди. Зачем нам эти барские расшаркивания?

— Хорошо, Роман, — согласно кивнула Акулина, а её темные волосы, заплетённые в две тугие косы, перелетели из-за спины на небольшую, но крепкую грудь, — ты действительно ничего не помнишь?

У меня даже что-то «в душе шевельнулось», когда я еще раз окинул взглядом её раскрасневшееся румяное личико, скорее всего, не знавшее в своей жизни никакой косметики, на стройную фигурку, тонкую точеную талию… Одним словом, оценил ту яркую, натуральную и природную красоту, которой так не хватает в моем мире.

Акулина, словно почувствовав мои мысли, зарделась еще сильнее. Даже её маленькие изящные ушки ярко заалели, словно железнодорожные семафоры в ночи. Жаль, что мне не удалось рассмотреть её в столетнем возрасте, чтобы, так сказать, оценить степень изменения женской красоты за такой солидный промежуток времени. Хотя, с другой стороны, может, оно и к лучшему. Смог бы я тогда к ней относиться как к обалденно красивой молодой девчонке, за которой и приударить не грех? Хрен, как говорится, его знает, товарищ капитан…

— Совсем ничего, — мотнул я головой, вновь уставившись в собственные документы.

Сознаваться кому-нибудь, в своём попаданстве я не собирался. Даже такой головокружительной девушке. Эту тайну я унесу с собой в могилу. И к Сталину на приём я тоже не пойду, ибо понимаю, что ничем, кроме психушки, это закончиться не может. Да и не помню я ничего из истории, никаких нюансов — не мой профиль. Так, основные даты и события, какие знает любой обыватель, типа Сталинградской битвы, либо Дня Победы.

Поэтому, буду сидеть тихо и не отсвечивать у сильных мира сего. Однако, свою работу буду выполнять честно. Глядишь, с моей незапланированной мирозданием помощью, удастся победить на пару дней пораньше. Но даже такой невеликий срок позволит сохранить не одну сотню человеческих жизней, а это уже немало!

И еще нужно бы обязательно с этим ведовским даром разобраться, если с его помощью можно, как говорил Шурик, стоя у машины времени, пронзать время и пространство. Да еще и закидывать разум одного человека в тело другого. Такие возможности требуют тщательного изучения. А мне ведь еще какое-то «зло» придется регулярно совершать. Хотя, я уже знаю, на кого конкретно в ближайшие годы оно будет направлено. А вот нехрен было на Советский Союз свой поганый хавальник разевать! Да и на остальные суверенные страны — тоже!