Товарищ Танкист

Опа! Целый каганат! Девять человек, и все евреи! СКБ-2 приехало в гости! И «сам» товарищ Зальцман, Исаак Моисеевич! И главное! Все с Украины! Адеса-мама! Днепропетровск, Луганск, Павлоград и остальные места боевой славы, где еще недавно пылил славный «Оплот». Делать нечего, пришлось доставать заначку и выкатывать угощение. Самым удивительным было то обстоятельство, что и гости приехали не с пустыми руками. Значит, будут что-то просить. По-другому не бывает! Темно, поэтому сразу быка за рога не взять. Они приехали в том числе и танк посмотреть. Тут же выяснилась пикантная подробность, что эта гвардия подключила к работе Ларисы целый вагон и маленькую тележку людей, подняли на уши всех в Питере и создали лабораторную установку по производству синтетического масла и фторопластов. Оказывается, Малышев не так уж и прост! Сталину он доложил то, что слышал Куприн, но своих предупредил, что к ним приедет Сергей и привезет машину. А тут такой облом! Машина ушла на фронт, делать нечего, придется самим на поклон ехать. Как назло, проектом заинтересовался Жданов, которого они побаивались. Пришел приказ оказать помощь в создании САУ, а в Питере уже никого нет. Все эвакуировались еще 28 июня, через два дня после известного постановления Ставки. В землянке хоть и тесновато, но все поместились. Понятно, что товарищ Гудков – отсутствует в списке «приглашенных». Исаак Моисеевич начал издалека, поинтересовался успехами на фронте и как повели себя танки КВ после замены гусениц и ведущей шестерни. Как будто Сергей не знает, что две машины ушли в Кубинку и надрали там задницу серийным машинам.

– Немцы уже научились бороться с ними: в случае обнаружения вызывают авиацию или 150-миллиметровые К18. Иногда используют ахт-ахт, флак восемьдесят восемь. Поэтому мы применяем свою тактику: танки идут тогда, когда артиллерия противника подавлена на расстоянии прямого выстрела. Именно поэтому я и прошу поставить на шасси пушку-гаубицу крупного калибра.

– Но этим вы задерживаете эвакуацию завода.

– Хотите открою страшный секрет?

– Это какой еще?

– При эвакуации в неизвестном направлении уедет карусельный станок, который придется закупать в США и монтировать два года. Из-за этого долгое время придется выкручиваться с малым диаметром погона башни.

– Спасибо, что предупредили, возьмем на особый учет.

– И еще, через год у немцев появятся кумулятивные снаряды с бронебойностью до сто шестидесяти миллиметров.

– А какое бронирование имеет ваш танк?

– Лоб семьсот пятьдесят миллиметров, башня восемьсот миллиметров к нормали по гомогенной броне. Но такое пока не сделать. Просто нет еще таких материалов.

– То есть, вы хотите сказать, что у вас броня…

– Композитная, плюс танк снабжен системой активной и пассивной защиты. Пока на этом уровне его могут поразить только с воздуха или повредить ходовую. Поэтому мы и действуем в основном ночью.

– А как???

– Стоит прибор ночного видения, и не один.

– А почему вы отказались ехать в Челябинск?

– Я не конструктор, я – танкист. И максимальная польза от меня – здесь, на фронте. Другое дело, что я могу подсказать, что необходимо развивать, чтобы добиться хорошего результата. И результаты уже есть. Сто семьдесят четвертый завод запустил новые гусеницы и ведущие шестерни.

– Но этого недостаточно!

– Конечно, но мы здесь с четвертого июля, уже больше месяца. Пятого июля предъявили танк министру, извините, наркому Малышеву. Результат вам известен. Кстати, Семен Александрович, я правильно расслышал, ваша фамилия Гинзбург?

– Да, правильно.

– Как дела с СУ-76?

– Не очень… – Семен Гинзбург тряхнул довольно длинными кудрями.

– Двигатели должны работать на один вал и стоять последовательно, а не параллельно, как у вас. И сразу делайте башню под 61-К и 72-К, тридцатисеми- и двадцатипятимиллиметровые зенитки. Они нужны как воздух.

– Но это же нагрузка на один борт!

– С крутильными колебаниями бороться сложнее, хотя и возможно, но требуется механизм синхронизации, проще говоря, вариатор или соединение через гидравлическую муфту. Это все сложно и дорого, а последовательное соединение – много проще.

– Так говорите, что возможно соединение через гидромуфту? А как она выглядит? На танках стоит?

– Ну, у нас стоит, коробка ведь автоматическая. Собственно, она довольно простая, вот только придется в ножки Ларисе Михайловне кланяться, она без ее жидкости работать не будет!

Семен Гинзбург недоуменно посмотрел на Ларису, потом на Сергея и вдруг понял, что Сергей не шутит.

– Да-да, Семен Александрович! Первое, что сделала Лариса Михайловна, это жидкость для автоматических трансмиссий, в состав которых входит и гидромуфта. Вот сегодня привезла последний компонент смеси. Масло там не годится, жидкость должна и смазывать, и не давать задираться металлу, и отводить тепло, и иметь достаточную вязкость, чтобы передавать мощность. А так как вязкость зависит от температуры, то необходимо ее поддерживать на заданном уровне, то есть охлаждать, следя за температурой с помощью терморегулятора.

– А что в канистрах?

– Масло для фрикционов.

– Не понял? А зачем во фрикционах масло? – спросил Котин.

– Чтобы не горели, как на КВ.

С этого момента беседа ушла в такие дебри, что Лариса через некоторое время заскучала. Гости еще и подогрелись по сто пятьдесят, разговор пошел немного по кругу, так как у каждого из них хватало вопросов, а ответы на них могли быть совсем разными. Вдоволь наговорившись, товарищи танкостроители получили вопрос в лоб:

– Когда будет готово заказанное оружие? Компоновочную схему я рисовал. Двигатель впереди, ведущая шестерня – тоже, сзади башня и орудие с клиновым затвором, стодвадцатидвух- или стопятидесятидвухмиллиметровые. Еще важно, чтобы был подаватель снарядов с земли. Время есть, чтобы развернуть – работаем с земли, времени нет – работаем из башни.

– Механик-водитель не влезает.

– Двигатель поперек поставьте!

– А как мощность передать?

– Повесьте изнутри на стенку входной редуктор и развернете вал. Две шестеренки в одном корпусе. Все, и на двухвальную коробку. От нее раздача на фрикционы, тормоза и ведущие шестерни.

– Черт возьми, а мы голову сломали, как это устроено! Точно, от двигателя две одинаковые шестерни, а у коробки вход сбоку и сразу разворот.

– Нет там никакого разворота! Малая шестерня и опорно-упорный подшипник. Я же отдавал схему Т-54 Малышеву.

– Он еще не решил, на какой завод ее передаст, и в схеме сделаны довольно серьезные ошибки. Нарисовано ведь от руки! А у вас какой двигатель стоит и как там сделано?

– Кхе, – кашлянул Сергей, – во-первых, конструктор этого двигателя, по моим данным, сидит в местах не столь отдаленных, по-моему, под Москвой или в Калининграде вместе с Туполевым. Чаромский его фамилия.

– Его недавно освободили!

– Во-вторых, он его еще не изобрел, он его после войны сделал. В-третьих, у двигателя два коленвала. То есть фактически у нас два двигателя в одном флаконе. И доводили его до ума довольно долго.

– Понятно, с двигателями вечная проблема! Но вы же просите развернуть машину задом наперед, а для этого требуется обратное вращение!

– Во-первых, реверсивность многоцилиндровых, больше шести, двигателей не является проблемой, это просто настройка газораспределения, во-вторых, от четности и нечетности количества шестерен во входном редукторе зависит сторона вращения.

Котин поперхнулся водкой от простоты решения.

– Так, мужики, расходимся, завтра рано вставать! Полковник! Есть где приютить моих людей? – спросил Зальцман.

– Сейчас проводят. Но не взыщите, пять звезд никто не обещал.

– Коньяк, что ли?

– Нет, качество сервиса и услуг в гостинице.

К вящему удовольствию Ларисы гости ушли, а Сергей выпроводил ординарца и начштаба. Соскучившаяся Лариса успокоилась только к трем часам. И было видно, что она счастлива тем обстоятельством, что лежит на нарах в землянке, но рядом с ним. Утром подскочила раньше всех и успела приготовить омлет с гренками. Где-то умудрилась достать молоко и яйца. Может быть, с собой привезла.