Товарищ Танкист
Шрифт:
– Я, вообще-то, питерский, и там есть танковый завод, даже два.
Ночь прошла спокойно, а утро встретили на Смоленск-сортировочной, там формировали состав на Питер. С самого утра начались бомбежки. Расстреляв последние патроны к зенитному пулемету, Сергей понял бесплодность и бесполезность того, что он делает. Но, Лешка добыл с разбитого эшелона несколько ящиков патронов к ДШК, ящик консервов, несколько шинелей и немного хлеба. Состав сформировали, затем довольно долго ждали отправления. Наконец, состав дернулся, и они поехали дальше. За Ярцево бомбить перестали. В Вязьме прибежала попрощаться Соня с ребенком, дальше их пути расходятся. Поезд шел ни шатко, ни валко, подолгу стоял на станциях.
Глава 2. Здравствуйте, я ваша тетя!
Утром их разбудил – не петух, прокукарекав – сержант ГБ с явным намерением арестовать, как врагов народа. Пока препирались с ним, появился главный инженер Гудков, он же по совместительству и главный конструктор завода. Пришлось рукой поднимать его упавшую челюсть. Машину срочно затащили в цех. Григорий Васильевич, как только заглушили главный двигатель, забрался в машину. И выгнать его оттуда удалось только директору завода. Но сержант тоже оказался не промах, успел созвониться с кем следует, и творческую беседу в кабинете директора пришлось прервать на неопределенное время. В кабинет вошел мужичок с двумя красными шпалами на петлицах в сопровождении того самого сержанта и трех других представителей доблестного ГБ с наганами в руках. Они явились арестовывать немецких шпионов. Возникла довольно пикантная ситуация, так как на руках у экипажа были АКСУ, а страха перед органами не было. Все трое – добровольцы-«сепаратисты», злые и голодные, которые едва-едва успели выхватить из-под носа у немцев уникальную машину. В общем, у старшего лейтенанта ненавязчиво спросили: «Видит ли он пламегасители вот этих вот машинок?»
– Я при исполнении!
– Вот и смотри в дырочку, и улыбайся, пока я буду перевешивать! (С) Убери своих обормотов, садись и слушай.
– И действительно, Виктор Иванович, – подал голос директор Лев Ефимович Кон, – присаживайтесь. В конце концов, их сопровождала ваша сотрудница, можете расспросить ее обо всем. А нас, пожалуйста, не отвлекайте, потому что и машина уникальна, и те сведения, которые привезли эти люди, очень нам нужны.
– У вас документы какие-нибудь есть?
– Практически никаких, мы не ожидали оказаться тут. И вообще не знаем, как так получилось. У Мишки есть украинский паспорт. У нас – нет, мы – граждане России.
– Что вы этим хотите сказать? Вы – не граждане СССР?
– Нет, я был им до тысяча девятьсот девяносто первого года, а Лешка – он молодой, и гражданином СССР не был.
– Мы проиграли эту войну?
– Ты что, дурак, что ли? Русским языком тебе сказали, до девяносто первого года СССР был. Потом его не стало, распался на пятнадцать государств, по числу республик. Или чуть больше, если считать непризнанные.
– Да я тебя!
– Сядь! Миш, покажи ему паспорт!
Михаил левой рукой, не убирая правую с рукоятки АКСУ, достал паспорт и протянул старлею. Тот посмотрел на трезубец, глянул на все странички и вдруг выгнал всех своих из кабинета. Демонстративно вложил наган в кобуру, ребята положили автоматы на колени и продолжили отвечать на вопросы Григория Васильевича и Льва Ефимовича. Контрреволюционную пропаганду никто не вел. Шли вопросы о том, как провести ТО ходовой части танка. На столе директора зазвонил телефон, и Кон снял трубку.
– Здравствуйте, Вячеслав
Александрович! Да, я просил вас позвонить. Тут нам танк пригнали… Нет, не немецкий, наш, советский, Т-84БМ называется. Что-что? Где сделан?– На Харьковском танковом имени Малышева. В две тысячи десятом году.
– Говорят, что на Харьковском танковом имени Малышева. В две тысячи десятом году. Как? Не знаю: «как»! И они сами не знают, но танк стоит в пятом цехе. Требуется провести техническое обслуживание ходовой части…
Он надолго замолчал, потом коротко отвечал на вопросы.
– Дизель, тысяча двести сил, пятьдесят одна тонна. Семь вперед и четыре назад, автомат. Сто двадцать пять миллиметров с автоматом заряжания. Нет, раздельное. Спаренный пулемет семь шестьдесят два и зенитный двенадцать и семь. До семьсот пятидесяти миллиметров лоб и до восьмисот башня. Семьдесят километров в час. Хорошо, вышлю машину. До свидания, товарищ нарком.
– Он вылетает сюда, прибудет на Комендантский, просил прислать машину. Так, товарищи, вы обедали?
– Мы еще не завтракали!
– А мне разрешите задать вопрос? – спросил старший лейтенант ГБ.
– Слушаем.
– А что это за оружие?
– Автомат Калашникова, складной, укороченный. Калибр пять сорок пять миллиметров.
– А коробочка на плече?
– УКВ радиостанция, приемо-передающая, с шифрованным сигналом.
Почти сразу после обеда старлей появился вновь, и уже с «большим начальством»: вместе с ним был невысокий курчавый человек, внешне напоминающий Кирова, с двумя ромбами на петлицах. Он представился и не пытался никого арестовывать.
– Начальник УНКГБ по Ленинграду и Ленинградской области старший майор госбезопасности Куприн.
Сергей позвал Ларису.
– Оперуполномоченный ОНКГБ Пограничного района сержант госбезопасности Фомичева.
– А вы? – спросил чекист.
– Командир танка и командир второй танковой роты Вооруженных сил Новороссии «Второй». Зовут Сергеем.
– А фамилия?
– Она вам ничего не даст. Танкист. Сергей Танкист.
– Взглянуть можно? – вежливо попросил начальник, показывая рукой на пятый цех.
– Конечно, для этого его и пригнали, товарищ старший майор.
Дверь в пятый цех уже охраняли, часовой вытянулся и ел глазами начальство. Они прошли к танку. Майор уверенно вскарабкался на него. Через люк заглянул в башню, увидев там кучу приборов, спускаться не стал, тем более что все было выключено, зато посидел за штурвалом механика.
– Так вы не знаете, как сюда попали?
– Сюда – на танке и на поезде, товарищ старший майор, а вот как попал под Белосток – не знаю. Накрыло «Градом» с кумулятивными кассетниками. Все, что знаю.
– А что такое «Град»?
– Реактивная установка залповой стрельбы. В этой войне она будет называться «Катюшей».
– Мне доложили о том, что вы сказали по поводу СССР.
– Это – правда. Его уже двадцать три года как нет. Но многие об этом жалеют. Хорошая была страна. Я в ней родился.
– Чем думаете заниматься?
– Я – танкист. Заканчивал Ульяновское танковое.
– После встречи с наркомом Малышевым мне бы хотелось поговорить с вами об этой войне и по целому ряду других вопросов.
– Хорошо. Вот только времени у нас мало, товарищ старший майор. Восьмого сентября немцы замкнули кольцо блокады вокруг нашего города. Требуется этого не допустить. А ходовая разбита, и снарядов с гулькин нос. Вот так вот.
– Восьмого сентября? Так быстро?
– Так ведь Ригу уже взяли. Кстати, предупредите кого надо, что на переходе из Таллина флот потеряет много кораблей. Девятнадцать боевых кораблей и катеров, двадцать пять вспомогательных судов, восемнадцать транспортов.
– Получается, что вы знаете весь ход войны?