Товарищи (сборник)
Шрифт:
* * *
От века в век, от века в век, На вид приметливым не очень, В степи известен тем кермек, Что он цветет уже под осень. Еще тогда, когда простор Ногайским гиком оглашался, Он на кургане, как костер, Огнем небесным возгорался. Он не померк, он не померк. Вот и теперь в степи ненастной Один-единственный кермек Зацвел на кладбище солдатском. * * *
Тех, кто смотрит глазами тусклыми На твою белизну как на грех, Ты не слушай, пожалуйста, тех. Падай, падай на землю русскую, Молодой ослепительный снег. Невесомый такой, порхающий, И с бубенчатым
ТЮЛЬПАН
Цветок родимых мест, Краса донских степей, Неужто ты исчез На памяти моей, Когда ты в сенокос Под косами вздыхал, А после из-под кос На окнах расцветал. Неужто ты завял? А я-то, и любя, Навеки прозевал Меж войнами тебя, С седла не разглядел В азарте на пути, Когда и ты успел С обочины уйти, С курганов отступил Под натиском огня И выбился из сил, Под лемехом звеня, Померкнув под водой В запруженной реке, Оставив надо мной Свой отблеск на древке. * * *
Никому я не прощал измены И себе бы тоже не простил… Но тебе я, сторож мой бессменный, Получается, сегодня изменил. Разрешил, чтоб на рассвете синем, Приманив тебя, мой верный пес, Мой знакомый в собственной машине К новому хозяину отвез. Потому что по ночам бессонным У меня уже не стало сил Слушать, как за сеткою, в загоне, Ты метался яростно и выл. Долгой ночью на ветру холодном Был твой вой до боли невтерпеж, Я ж не мог пустить тебя свободно — Ты ведь слишком на волка похож. Не тебя ли тот же мой знакомый, Перейдя по льду наискосок, За Доном в дремучем буреломе Из норы за шиворот извлек. И не ты ли, быстро подрастая На харчах обильных, оскалять Стал все чаще клык свой, забывая, Что с детьми не надо так играть. Я вхожу в загон твой опустевший, Я беру твою стальную нить И над всей землей очугуневшей Начинаю жалобно скулить. * * *
Уже и не вызвать из памяти срока, Когда даже старый тоскующий кот Покинул усадьбу… Одна лишь сорока Все так же упорно ее стережет. Все так же, по саду летая, хлопочет, И ищет, и что-то клюет под кустом, А вспрыгнув на крышу, сердито стрекочет С заломленным ветром роскошным хвостом, И, важной походкой по кромке шагая, Седого приезжего взор веселит, Родимому дому на миг придавая Нисколько не тронутый временем вид. * * *
Сползая улицей станичной В развилок Дона и Донца, На острие страды пшеничной Трепещет запах чебреца. И в трюме тесном умещаясь, Плывет потом по быстрине, Под ветром низовым качаясь На древней разинской волне. Быть может, где-то разгружая Корабль, пропахший чебрецом, Земляк, внезапно обмирая, В зерне зароется лицом. * * *
Ночами особенно верится, Пусть и покажется странным, — По орбите моего сердца Вращается мироздание, И гулкие эти удары — Не просто сердцебиение, А это, когда радары Принимают с планет сообщения. А когда груди колыхание Неожиданно
учащается, Значит, в моем мироздании Что-то такое случается: Беда на Большой Медведице, А может, где-нибудь ближе… И вот уже на моем сердце Появляются встречные вспышки, И бурные эти удары — Уже не сердцебиение, А космических кораблей старты Сквозь магнитное притяжение. * * *
То ли на острове кто-то хохочет, Или то сыч на дальней усадьбе Вечную память кому-то пророчит? А мне поспать бы. Мне поспать бы. То ли звезде приспело родиться? Всех одиноких к сердцу прижать бы… Вот почему до рассвета не спится — Зова о помощи мне не проспать бы. То ли вина перед вами, убитые, Жгучей слезою пожизненно гложет? То ли земля сорваться с орбиты, Если уснуть, без присмотра может? То ли весенними пылкими горнами Юность трубит, опять начинаясь, Или то одры под окнами черные Шумно вздыхают, меня дожидаясь? Или над крышей пролетная птица, Или прошедшего стон ускользающий? Только на час бы всего и забыться… А что, если он-то и станет решающим? * * *
Волной землетрясения На много верст Мое сердцебиение Под стук колес. Клубится, не кончаясь, И мой клубок, С планетою вращаясь К витку виток. Пока лишь голубую Тяну я нить, Беспечно я ликую, Что жить и жить, Нисколько не смущаясь, В тумане лет, Что пряжа, продолжаясь, Меняет цвет. Ах, синий ли, зеленый, Мне все милей, А в розовый влюблен я Еще сильней, Тем более что нежному Черед настал Быть цветом неизбежно, Который ал. Но вот уже и этот Совсем багров, Вращения планеты Закон суров. Возврата не бывает, Темнеет нить. …А поезд продолжает Вперед спешить. Волной землетрясения На много верст Мое сердцебиение Под стук колес. * * *
Не знаю лучшего мгновения У дня грядущего в ряду, Чем то, когда стихотворение С утра рождается в саду, Когда оно росой жемчужной С листа дремотного ползет И первой нотой ненатужной Скворцу отвагу придает, Когда оно в тумане к устью Струится, путаясь в лугу, И я один с своею грустью Стою у времени в долгу. * * *
Не терзай ты понапрасну Рифму бедную, придет К предназначенному часу Та, что музою слывет. Не зови ее, не требуй, Ей одной известен срок, А настал — и прямо с неба Муза сразу на порог. И тогда уже, как птица, За спиной твоей она Неотступно будет виться От рассвета до темна. Все, что грезилось, подскажет, Все, что брезжило, найдет, Не предаст, и не откажет, И с намека все поймет. Будет верною до гроба, Но и ты, смотри, творец, Ни враждой своей, ни злобой Не сожги ее венец. Александру Сунчмезову
От друга старого, как ласка, Пускай, приветствиям не в счет, К тебе с высот Новочеркасска Поклон из юности придет. И пусть твоей взгрустнувшей музе Опять при огненной звезде Паек приснится кукурузный И первый трактор в борозде. И вновь из утренней заметки Воскреснут вместе на века И ранний рокот пятилетки, И древний цокот Ермака.Виктору Белохвостикову
Поделиться с друзьями: