Тоже Sapiens

Я отошёл от дверей на шаг и сел прямо на снег. У меня разом пропали все силы. Я уже видел несущие огни фигуры. Двое аборигенов и ещё четыре симбионта. Фигуры были пока что совсем маленькими, но это не имело никакого значения. Они придут и разорвут меня. Буквально. Они могут. Я непроизвольно дёрнулся, вспомнив тело младшего инженера под стеклом медкапсулы. У меня не будет даже этого.

Я уже слышал мерзкий стреляющий крик симбионтов.

Мне остаётся жить несколько минут.

Сука.

Я заорал. Заорал так, что крик заполнил всю тьму, опустившуюся на планету. Не чтобы отпугнуть тварей — это не поможет. Криком словно разбудил сам себя. Встал, припал к двери и стал колотить в неё. Я как будто пытался и прогнуть толстенный метал обшивки замёрзшими кулаками, и слиться с ней, расплавиться и пролиться внутрь корпуса…

Я обернулся на огни. Они были совсем близко, я даже различал на лицах приматов тени от здоровенных глаз и длиннющих носов. Они не бежали, они просто шли, но встреча с ними была уже неминуемой.

Я забарабанил по металлу ещё чаще, и… дверь вдруг открылась. Сперва чуть толкнула меня, когда немного отошла от корпуса, а потом отползла в сторону, предлагая войти. За дверью стоял довольный боцман.

– Что, нагулялся, чудик? Заходи.

Он шагнул в сторону, давая мне войти, потом быстро кинул что-то на улицу:

– Раз… И два, твари…

И одним плавным, но тяжёлым движением закрыл за мной дверь.

– Ох, видел бы себя там… Сидел, как этот…

– Ты наблюдал за мной?

– Да ещё когда ты был на полпути к кораблю.

– Ааа..?

– Вместо воспитательной беседы, пацан. Больше не будешь шароёбиться по планете один.

Улыбался боцман мерзко и самодовольно. Мне захотелось врезать ему по наглой роже, прямо здесь, прямо сейчас, отбитым об двери кулаком. Но боцман вдруг посерьёзнел и сказал:

– Тут ещё такое дело, пацан… Младший инженер умер, пока тебя не было.

Он вздохнул, очень искренне и тяжело, и добавил задумчиво:

– Три трупа в одном полёте… Это…

Он так и не закончил мысль. Развернулся ко мне спиной, пошёл вглубь корабля и поманил рукой:

– Пойдем, навигатор. Нам пора улетать.

II. Ночные хищники - 1

Сегодня она была задумчива до и быстро стала задумчивой после.

А ещё я только сейчас понял, что капитан, когда мы уже одеваемся после секса, всегда старается встать ко мне боком, потому что немного стесняется своего тела.

Мне стало неприятно, что из-за меня она испытывает дискомфорт, особенно в такие моменты... Словно после вкусного обеда, который я приготовил для неё, она съедала что-то неприятное. Дополнительно расстраивало, что она себя попросту накручивала насчёт внешности. Да, она была уже в зрелом возрасте, и тело было не идеально... Но всё ещё красиво, соблазнительно, маняще... Я не чувствовал никакого компромисса, когда ласкал её. Был какой-то шарм зрелости, который меня дополнительно привлекал в её теле... Но капитан его стеснялась.

Сперва я захотел сказать, что она очень красива, но подумал, что в момент стеснения эти слова возымеют только обратный эффект, и просто продолжил одеваться.

– Навигатор, а ты же...
– заговорила она, накидывая китель, - ...часто бываешь в оранжерее?

Я даже замер на секунду. Потом продолжил натягивать штаны:

– Ну... Да, почти каждый день... Но я только после корректировки курса...

Она повернулась и посмотрела на меня с умилением:

– Милый мальчик... Я не про это.
– Наклонилась поднять с пола свои брюки.
– Ты ходишь - смотришь на приматов или вообще?

– Да как-то... Вообще... Ветеринару помогаю с экспериментами... Где могу.
– Я прикинул в уме и сказал.
– Но знаешь... наверное, на приматов я, да, больше, чем на остальных смотрю.

Застёгивая китель, капитан наконец повернулась ко мне лицом.

– А ты... ты мог бы назвать их разумными?

– Местных приматов?
– Мы уже почти месяц были в космосе, но я по инерции называл все вывезенные нами виды местными.

– Да.

– Эээм...
– Я покосился на потолок, намекая на ассистента.
– ...учитывая всё, что я видел во время рекогносцировочных полётов... Ты же сама понимаешь, что я не эксперт...

– Я поняла.
– Капитан грустно вздохнула, оправила китель и спросила.
– Ну, что? До вечера?

– Да... Давай, наверное... А почему ты спросила?

Капитан улыбнулась, подошла и положила руки мне на шею сзади. Провела нежно по затылку:

– Ничего, мой хороший. Просто стало интересно, что ты думаешь.

Я тоже молча положил на неё руки, на бёдра. Она с удовольствием качнула ими, словно пытаясь потереться о мои неподвижные ладони, а потом сама себя остановила:

– Так... Вечером начнём с этого места, а сейчас я на мостик, а ты - в оранжерею, да?

– Да.

– Береги себя, мой хороший, - она коснулась своими губами моей щеки, высвободилась из лёгких объятий и пошла к выходу.

2

Приматы заметно осмелели за эти недели. Они уже не прятались по углам секции, наоборот: выходили, вместе или по одному, когда в оранжерее появлялся кто-то их экипажа. Может просто освоились, может сыграло роль то, что один из них разбил первому помощнику лицо: банально кинул в того камнем.

После этого их полдня обрабатывали током с дронов - электричества приматы тоже боялись - а фиттер изготовил из оргстекла четыре щита и закрыл ими клетку изнутри. На следующий день приматы пытались закидать камнями нас с первым помощником и ветеринаром уже все вместе. Первый помощник дождался, когда они поймут, что камни в клетку не попадают, показал им жест, которого те, конечно же, не поняли, и потом еще час гонялся за ними дроном с электрошокером, который выпросил у ветеринара на правах пострадавшего.

Мы думали, что приматы на том успокоились, но ещё через неделю самка отбила мне плечо камнем, который бросила навесом. Тогда клетку дополнительно закрыли оргстеклом сверху и снова натравили на приматов дроны. К нашему шоку, они сбили один из простенького лука. Старпом сразу потребовал убрать оставшиеся дроны из секции, а капитан потом устроила ветеринару разнос за то, что та не уследила за приматами. В итоге правила посещения оранжереи стали строже, видеонаблюдение в их секции усилили, а эксперимент по переводу их в другие - отменили.

Приматы всего этого, конечно, не знали, но стали намного наглее. О том, насколько мы слабее и уязвимее физически, они догадывались и раньше, но теперь поняли, что и нас самих, и наших «птиц» можно легко поразить даже привычным оружием.

А сейчас один из приматов стоял прямо передо мной, самым высоким и крупным из всего экипажа. Примат совсем меня не боялся: подошёл к клетке почти вплотную, держа в руке костяной томагавк, и смотрел своими непропорциональными, огромными, словно у насекомого, глазами прямо на меня. Низкий, широкий, почти без шеи, с почти квадратными ладонями, круглой мордой, кажущейся какой-то гротескной копией нормального лица. Ещё хуже было то, что никто не умел читать их мимику. Ассистент выделил некие паттерны и создал схемы эмоций приматов, я даже начинал изучать их, но... Это было как с новым языком: я мог понимать смысл, но не чувствовал его... Только в случае с чужой мимикой чувствовать ещё важнее. Я подошёл к самой стенке, почти упёршись в неё лицом, и сказал тихо: