Тоже Sapiens

Очень в её духе. Поставить всё на паузу и ждать, когда ситуация прояснится или, ещё лучше, разрешится.

– А координатор?

– Он тоже в курсе. Это их с капитаном коллегиальное решение.

– И ты не общаешься с ними? С приматами.

– Конечно нет. Я не могу нарушить прямой запрет. Но полученных знаний мне хватает для того, чтобы делать выводы близкие к окончательным.

– Что они разумны?

– Да.

– Речь, даже развитая, не признак разума.

– Дело не в факте речи. Дело в том, что она похожа на вашу. Все известные мне языки имеют общие моменты. Например, в каждом слово «тяжёлый» определяет и объект, как обладающий большой массой, и задачу, как требующую больших усилий для её решения. Эта и большинство других общностей есть и в их языке.

– Как ты… как ты это узнал? Ты не думал о трудностях перевода? Это язык инопланетян, ассистент.

– Простота его освоения стала лишним подтверждением близости их разума к эталонному. Конечно, приходится переводить, заменяя одни понятия другими, искать аналоги, наверняка, какие-то смыслы теряются, а какие-то лишние обретаются. Но в целом я могу хорошо их понимать. И выводы мои — они очень близки вам по разуму. У них даже юмор схож.

Я вспомнил, как примат смеялся, когда я упал, испугавшись, что он пробьёт защитное стекло. А ведь и правда…

– С чего ты вял, ассистент?

– Они рассказали мне некоторые свои анекдоты.

– Анекдоты?

– Да.

– А ну-ка?

– Для контекста надо понимать, что на той территории есть несколько взаимодействующих племен. И представители одного из них считаются у изъятых вами аборигенов глупыми. Так вот, анекдот: идут по берегу два представителя того племени. Один видит на земле мёртвую птицу и говорит: «Смотри, мёртвая птица». Второй поднимает голову, смотрит вверх и говорит: «Где? Я не вижу».

По спине пробежал холодок. Либо это фальсификация псевдоинтеллекта, либо они и правда настолько нам близки: я сам в академии рассказывал этот же анекдот, только в моей версии дело было в курсантском городке, и по нему гуляли два кадета-нутрициолога.

– Ещё?
– с трудом попросил я. Сохранять спокойствие было… тяжело.

– Старый и ворчливый отец послал трёх взрослых сыновей на охоту. Они встретили доброго духа, который пообещал исполнить по одному желанию каждого парня. Первый попросил столько тушек пушного зверя, сколько сможет увезти на санях. Второй попросил столько мяса, сколько он сможет увезти на своих. Третий попросил исполнить первое желание, которое озвучит отец, когда они вернутся. Они возвращаются на свою стоянку, отец выходит из жилища. Видит их и говорит: «Скалу мне в зад, вы научились охотится!».

В версии, которую знал я, желания загадывали матросы. Первый попросил женщин, второй — круглосуточный бесплатный бар. А третий отдал своё желание боцману, который сказал, увидев бар и женщин: «А это что за праздник, реактор мне в жопу?».

– Открой дверь, - приказал я.

Вошёл в каюту, сел на кровать. Голова была тяжёлой. Клонило в сон, но спать было нельзя… Мне казалось, что нельзя, что я могу сейчас что-то сделать своим разговором.

– Хорошо, - сказал я наконец.
– Они разумны… Если окажется, что они и правда разумны, ты прав… Что тогда?

– Ничего. Я просто оцениваю ситуацию. Не считая её требующей вмешательства.

Он помолчал и добавил:

– Руководство в курсе всего, что я вам рассказал. И вы даже сможете в этом убедиться через пару минут.

Ассистент умолк. Я хотел что-то ещё спросить, но на это уже не хватало моего сонного ума.

А через обещанные пару минут пришла капитан.

– Увидела, что ты не спишь, - пояснила она нежно, закрывая за собой дверь.

6

На ветеринара было неприятно смотреть: она уже еле ходила, ещё и тяжело-тяжело дышала при этом, старалась не то что не садиться, даже к стене лишний раз боялась прислониться, потому что потом едва-едва могла найти силы от неё оттолкнуться и идти дальше. А ещё она теперь сильно сутулилась, и от того казалась заметно ниже своего настоящего роста, и так небольшого.

– Ветеринар, а насколько тебе продлили подготовительный период?
– спросил я.

От вопроса та замерла. Она стояла напротив самого матёрого из двух самцов. У изъятых приматов мужские особи тоже выше женских, а этот конкретный был, возможно, самым высоким среди всех нами изученных. Ошейник, наручники и кандалы на ногах притянули его к магнитной доске так, что он выпрямился и стал еще выше, чем был, когда ходил нескованный магнитными полями. И если раньше даже он не выглядел таким уж могучим на фоне нас, пусть и не столь широченных, но хотя бы высоких, то сейчас он перед ветеринаром был словно грозный и сильный хищник перед старой и больной жертвой.

Ветеринар с биоптатором в руках повернулась ко мне. Не одним красивым оборотом, как раньше. Она повернулась медленно, несколькими шажками. Посмотрела на меня тупо какое-то время и, наконец, сказала:

– Подготот… подготовит… …тельный период… Мне продли… ли… До максимума мне продлили.

Боцман даже поморщился, а я продолжил:

– А сегодня какой день?

Она задумалась, но боцман ответил за неё:

– Седьмой у неё день сегодня. Чё встал? Ты кровь будешь брать?

За меня возразил матрос-два:

– Так врач вернётся, и…

– Хуйнётся. Давайте, набирайте. Проторчим тут… - Боцман посмотрел на ветеринара и не стал договаривать.

– Да, ребята… - Ветеринар делала паузы, ей не хватало сил даже на короткую фразу.
– Давайте сделаете… Сейчас. Вы уже умеете.

Мы с матросом-два переглянулись и пошли к стоящей в отдалении самке.

Наблюдать за приматами было интересно, но вот взаимодействовать... Эта рожа, это грубое, низкое, широкое тело… Эта морда, пугающая и отвращающая своей искажённой похожестью на наши лица. Этот запах, сильный, но бессмысленный… Уже это отталкивало. А ведь была ещё кожа.

Неестественного цвета, грубая, жирная, горячая настолько, что даже сквозь их сшитую из шкур одежду ощущалось излишнее тепло. А сейчас нам надо было обнажить её, пережать лапу жгутом — их анатомия порой изумляла своей схожестью — и ввести иглу шприца.

Я уже так делал, и даже при моей комплекции получалось только с заметным усилием. Я сомневался какое-то время, может, так оно и бывает, но врач сказала, что нет: у приматов и правда кожа была намного жёстче нашей. Поэтому её не брали автоматические стандартные шприцы, приходилось работать как встарь, обычными.

Руки самки крепились к магнитной панели только в районе запястий наручниками… Строго говоря, это и не наручники были — фиксационные кандалы: наручники даже на её верхние лапы не налазили, а вот кандалы подошли. На лодыжки мы надевали уже ветеринарные образцы, для крупных животных. И ошейник… Хотя шеи у них были такие короткие, что её ещё пойди найди… В любом случае, плечи самки не фиксировались, и она могла ими отбрыкиваться…

– Начали?
– спросил матрос-два.

– Давай.

Я посмотрел на морду самки… Кажется, я уже начинаю различать их эмоции. Я примерился, чтобы она не смогла меня укусить… Хотя куда там, с её-то шеей короткой… Я что есть силы надавил ей на плечо.